Энн Райс - История Похитителя Тел Страница 20

Все они отбросы общества и все обречены, убеждал я сам себя, выманивая их в ледяную тьму из лачуг, слепленных из мусора и картона, чтобы потом со стоном насладиться их кровью среди зловония прогорклого пота, мочи и мокроты. Но кровь есть кровь…

Когда часы пробили десять, меня все еще мучила жажда, и жертвы попадались на каждом шагу, но я уже устал, да и охота мне наскучила.

Я миновал много кварталов и перенесся в фешенебельный Вест-Энд, а там вошел в темный магазинчик, набитый элегантной, изящного покроя мужской одеждой – современной и очень дорогой. Я выбрал на свой вкус серые твидовые брюки, пальто с поясом, толстый шерстяной белый свитер и еще очки в тонкой золотой оправе с бледно-зелеными стеклами. Выйдя обратно в морозную ночь, навстречу кружащимся снежинкам, я напевал себе под нос и даже исполнил чечетку под фонарем, чем я, бывало, развлекал Клодию…

Ба-бах! Дыша винным перегаром, на меня яростно налетел молодой красавец, божественно омерзительный бандит. Он выхватил нож, намереваясь убить меня из-за денег, которых у меня не было, и тут до меня дошло, что и сам я – жалкий вор, укравший целый гардероб дорогой ирландской одежды. Ну и ситуация! Однако я уже погрузился в жаркие крепкие объятия, круша ублюдку ребра, высасывая его до последней капли, пока он не иссох, словно крыса на чердаке в летнюю жару. Так и не оправившись от изумления, он осел на землю, но до последнего мгновения продолжал цепляться за мои волосы.

У него в карманах оказалось немного денег. Вот повезло! Я оставил их в магазине, расплатившись таким образом за одежду, и сумма эта, по моим подсчетам, была вполне достаточной, хотя, несмотря на свои сверхъестественные возможности, в математике я никогда не был силен. К тому же я написал благодарственную записку, конечно же анонимную. С помощью нескольких телепатических приемов я тщательно запер двери магазина и отправился дальше.

Глава 5

Когда я добрался до Тальбот-мэнор, било полночь. Я словно впервые увидел это место. Но теперь у меня было время поблуждать по окрестностям в лабиринте кружащихся снежинок, изучить рисунок посадки подрезанного кустарника и представить себе, каким будет этот сад весной. Прекрасная старинная усадьба.

Потом очередь дошла до комнат – небольшие по размеру, с маленькими окнами со свинцовыми переплетами, они оставались теплыми и уютными даже в морозные английские зимы; сейчас многие окна освещены и манят к себе сквозь снежный мрак.

Дэвид, очевидно, закончил свой ужин, и прислуга – пожилые мужчина и женщина – еще трудилась в кухне, в то время как их господин переодевался в спальне на третьем этаже.

Я наблюдал, как он надевает пижаму, а поверх нее длинный черный халат с черными бархатными отворотами и поясом, отчего становится очень похож на духовное лицо, хотя для сутаны халат слишком изящно отделан, особенно если учесть белый шелковый шарф, повязанный у шеи.

Дэвид спустился вниз.

Я вошел в мою любимую дверь в конце коридора и оказался за спиной у Дэвида в библиотеке как раз в тот момент, когда он наклонился, чтобы поворошить дрова в камине.

– А, все-таки вернулся! – воскликнул он, пытаясь скрыть свою радость. – Господи, ты приходишь и уходишь совсем неслышно!

– Да, и это очень раздражает, правда? – Я посмотрел на лежащую на столе Библию, на «Фауста», на рассказ Лавкрафта, все еще скрепленный в уголке, но уже разглаженный. Рядом стояли графин шотландского виски и красивый хрустальный бокал с толстым дном.

При взгляде на листочки с рассказом я вспомнил вдруг взволнованного молодого человека. Как же все-таки странно он двигался! Мысль о том, что он выследил меня в трех различных местах, заставила слегка вздрогнуть. Наверное, я больше никогда его не увижу. С другой стороны… Ладно, еще будет время разобраться с этим назойливым смертным. Сейчас мои мысли были о Дэвиде, и сознание того, что впереди у нас целая ночь для беседы, приводило меня в восхищение.

– Где это ты так нарядно оделся? – спросил Дэвид, медленно скользя по мне взглядом и, казалось, не замечая, какое внимание я уделяю его книгам.

– О, в одном небольшом магазине. Я никогда не ворую одежду у жертв, если ты об этом. Кроме того, меня привлекают в основном люди из низов, а они не слишком хорошо одеты.

Я устроился в кресле и решил про себя, что отныне оно станет моим. Глубокое мягкое кожаное сиденье, пружины поскрипывают, но благодаря высокой изогнутой спинке и широким прочным подлокотникам отдыхать в нем очень удобно. Стоявшее напротив кресло Дэвида было совсем другого типа, но такое же удобное, только чуть более потрескавшееся и потертое.

Он стоял перед огнем и все еще рассматривал меня. Потом тоже сел, вынул пробку из хрустального графина, наполнил бокал и поднял его в знак приветствия.

Сделав большой глоток, он слегка вздрогнул, когда жидкость обожгла горло.

Внезапно я живо припомнил это ощущение. Вспомнил, как лежал на сеновале амбара в родной Франции и точно так же, с точно такой же гримасой, пил коньяк, а мой смертный друг и любовник Ники жадно выхватывал у меня из рук бутылку.

– Вижу, ты пришел в себя, – слегка понизив голос, с неожиданной теплотой произнес Дэвид. Он откинулся в кресле, поставив бокал на правый подлокотник. Он держался с большим достоинством, хотя и намного непринужденнее, чем обычно. Густые волнистые волосы приобрели благородный темно-серый оттенок.

– Я действительно похож на себя?

– У тебя озорные искорки в глазах, – едва слышно ответил он, не отводя от меня пристального взгляда. – А легкая улыбка на губах исчезает, только когда ты начинаешь говорить, да и то не больше чем на секунду. Но кожа удивительным образом изменилась. Надеюсь, ты не испытываешь боли. Скажи, тебе ведь не больно?

Я сделал пренебрежительный жест. Мне было слышно, как бьется его сердце. Чуть-чуть слабее, чем в Амстердаме, то и дело сбиваясь с ритма.

– Надолго ли твоя кожа останется такой темной? – спросил он.

– Наверное, на многие годы – кто-то из древних, кажется, так говорил. Разве я не писал об этом в «Царице Проклятых»? – Я подумал о Мариусе и о том, как он сердит на меня. Он явно не одобрит мой поступок.

– Это была рыжеволосая Маарет, одна из древнейших, – сказал Дэвид. – В твоей книге она утверждает, что сделала то же самое просто для того, чтобы у нее потемнела кожа.

– Удивительное мужество! – шепотом воскликнул я. – А ведь ты не веришь в ее существование! Хотя я сейчас сижу прямо перед тобой.

– О нет, верю. Конечно верю. Я верю каждому написанному тобой слову. Но тебя я знаю! Расскажи мне – что конкретно произошло в пустыне? Ты действительно думал, что умрешь?

– Тебе непременно нужно спросить об этом с места в карьер, – вздохнул я. – Хорошо, не могу утверждать, что я действительно так думал. Наверное, я играл в свои обычные игры. Клянусь Богом, я не лгу остальным. Но себе я лгу. Я не думаю, что вообще могу умереть, – во всяком случае, не представляю себе, каким образом это сделать.