Мария Королькова - Идеальное создание (СИ) Страница 21

 В один прекрасный день Шейла не выдержала. Дождавшись, когда Дон выйдет на улицу, она спустилась в подвал, сказав, что выкинет это дьявольское отродье из их дома сама. Кити осталась стоять на лестнице. Она хотела ее остановить. Что-то страшное могло произойти - она это чувствовала.  Дверь в подвал захлопнулась за Шейли. Дальше она ощутила, как леденящий холод ползет из подвала по лестнице вверх. От этого холода ее руки и ноги закоченели. Она стояла неподвижно, вслушиваясь в зловещую тишину, идущую из подвала. Эта застывшая тишина была намного страшнее самых жалобных и леденящих душу криков о помощи. Прошло пару минут, и дверь, ведущая в подвал, отворилась. Ее мама вышла уставшая и утомленная. Ее лицо было настолько белым, что казалось, будто из нее выпили всю кровь. ОнаСтрудом поднявшись наверх, она молча прилегла на кровать.

 Вечером того же дня ее состояние ухудшилось. Она совсем ослабла. Собрав остатки сил, они с мамой взяли необходимые  вещи и отправились под покровительство святой Бригитты.

 Китти поежилась. Слишком мрачное воспоминание для такого утра. Она тогда не взяла с собой ни одной из своих любимых кукол.

Первое время жить в монастыре было не так уж плохо, хотя и странно было не иметь своего дома. Ее мама помогала отцу Питеру в саду, а Китти ходила в школу, а по выходным выполняла мелкие поручения, которые давала ей матушка-настоятельница. Первоначально никто из их общих знакомых не предал значения переезду Китти и ее матери из дома. Китти всем говорила, что мама больна и будет лучше, если она будет под присмотром врачей, а что до нее, то Китти так без нее скучает, что решила не оставлять ее одну.

В холодных сводах  старого монастыря время  текло так медленно и размеренно, словно огонь жизнь и вовсе не проходил через эти толстые каменные стены, отдавая всю свою радость без остатка людям снаружи.

Почти сразу же после переезда Шелли написала Тому-ждала что он приедет и сможет повлиять на отца. Но когда он приехал, ей стало еще хуже. Кити так и не узнала, что в тот день произошло между ними, но после его приезда здоровье ее матушки стало стремительно ухудшаться.

 Их местный врач терялся в догадках. Шейли была абсолютно здорова, ни одна из известных ему болезней не терзала ее тело, однако между тем она просто таяла на глазах, а он ничего не мог поделать. Сама Шейла ничего не говорила о причинах своего недуга. Однако Кити прекрасно понимала, в чем дело. Кукла…она что-то сделала с ее мамой. Выпила жизненную силу. Сломала ее. Черное лицо несло в себе смерть, дыра, готовая затащить в себя любое живое существо. Бездна, вытягивающая  жизнь. Кити бессильно наблюдала за тем, как ее мама становится слабее и чахнет с каждым днем.

Когда выпал первый снег, Щейла уже с трудом могла ходить и почти не выходила на улицу.

Кити смотрела, как жизнь покидает ее в этих тусклых темных сводах. Она пыталась бороться, но ничего не помогало. Ее мать, всегда такая энергичная, всегда готовая поддержать любого члена их семейства, сама вдруг превратилась в безжизненную тряпичную куклу. Она почти не разговаривала с Кити в последние пару месяцев. В основном общалась исключительно с отцом Питером. Они перешептывались очень тихо, так, что Кити не могла разобрать слов. Она сама почти не выходила из маминой комнаты. Она настояла на том, что бы самой готовить маме завтрак и самой разводить огонь в ее камине. После школы она теперь немедленно бежала домой, что бы провести с мамой больше времени. Она делала уроки рядом с ней, пока та спала, периодически в страхе прислушиваясь к едва уловимому дыханию,  а вечером читала ей вслух, устроившись в старом кресле у камина.

Зима между тем окончательно вступила в свои права. Улицы были полны снега, ледяной ветер завывал в трубах, дети после школы спешили домой за санками и коньками, их веселые звонкие голоса доносились с улицы до самых сумерек.

Приближалось Рождество.

В Рождественский сочельник в церкви шла служба, на которую Кити наотрез отказалась идти, несмотря на приказания матушек настоятельниц и самого святого отца. Она сказала, что хочет остаться  в комнате с мамой. Когда все ушли, Кити зажгла на подоконнике свечи, принесла с кухни пару кусочков рождественского пирога, бокал вина и тарелку с закусками. В вязанный носочек, который она повесила у камина, она положила подарок-аметистовый браслетик, который неделю назад купила в лавке. Она помогла маме дойти до кресла у камина, а сама устроилась рядом, на коврике. Это Рождество они провели вдвоем у огня. Снизу доносились Рождественские песнопения, в окно их комнатки заглядывали ясные зимние звезды, поленья в печи дружелюбно потрескивали, и Шейла впервые за долгое время улыбалась.

Она открыла подарок, сделанный дочерью, и на мгновение ее улыбка стала грустной:

«Бедная моя девочка, мне даже подарить тебе нечего…»

Кити ничего не ответила, лишь покрепче ее обняла.

Это был их последний счастливый вечер вместе. После этого Шейле становилось все хуже и хуже.

Отец Питер постоянно молился, но и его молитвы так и не были услышаны.

В один из холодных январских дней, когда стужа бушевала за окном, Кити прибежала после школы, и как обычно, первым делом направилась к маме, но застала там лишь пустую убранную кровать. Она истошно завизжала тогда… следующие несколько дней превратились для нее в сущий кошмар. Когда через три дня все закончилось, и место на городском кладбище пополнилось еще одной свежей плитой, Кити стала немного приходить в себя.

Отец не давал о себе знать и так и не пришел забрать ее. Теперь она полностью перешла на попечительство отца Питера. Ее жизнь превратилась в череду бессмысленных тусклых дней. Рано утром и после школы она приходила на могилу матушки и довольно долго сидела там, уперев пухлые кулачки в розовые щеки. Она перестала плакать, но боль утраты и тяжесть одиночества оставили на ее прекрасном еще детском личике свои первые уродливые отметины. Так прошел первый год ее жизни при женском монастыре. С наступлением второго отец Питер стал все чаще и чаще предлагать ей постричься в монахини.

- Пойми, дитя мое, - говорил он, - на твою семью обрушилось чудовищное зло, с которым одной тебе  не справится. Я молю бога о том, что бы демон, поглощающий твоего отца, не добрался и до твоей юной чистой души. Я не знаю, чем ты заслужила все это, но пойми -ты должна молиться вместе со мной, и тогда господь помилует тебя.