Шон Хатсон - Возмездие Страница 21

И тем не менее он наслаждался ими.

Выколоть им глаза. Водянистые органы зрения, позволившие им увидеть его дочь.

Он представлял, как вонзит нож в глазные яблоки убийцы.

Нет, лучше вырезать глаза из глазниц.

Потом отрезать пальцы на руках.

Отрезать уши...

Перебить ноги стальным прутом. Нет, перебить все кости — неторопливо, методично, косточку за косточкой.

Заставить их пожирать собственные экскременты...

Он подолгу обдумывал каждую деталь, каждую подробность, наслаждаясь, смакуя их. А закон... плевать ему на закон. Никакие законы не заставят его страдать больше, чем заставила страдать смерть Лизы.

Когда же возмездие свершится, думал он, возможно, придет и прощение. Когда Сьюзен увидит, что он сделал с убийцами их ребенка, она снова полюбит его. Она захочет, чтоб он вернулся.

Теперь Хэкет был уверен: чтобы искупить свою вину, надо найти и уничтожить убийц дочери. Он вскочил с кровати и достал из шкафа бутылку виски. Пил прямо из горлышка, проливая на подбородок, на шею, грудь... Оторвав горлышко от губ, перевел дух и ухмыльнулся, машинально взглянув на бутылку, — ему в ответ ухмылялась искаженная бутылочным стеклом физиономия.

Глава 22

Все было поразительно похоже.

Цветы в целлофане... ничего не значащие слова священника... Слезы...

И могила.

...Неизбежность смерти отца Сью, Тома Нолана, конечно же смягчала боль утраты. Но сейчас, стоя у могилы рядом со Сью, Джули и Майком, Хэкет с удивлением обнаружил, что на глаза его навернулись слезы, — и это при том, что он, в сущности, не знал покойного.

Сью стояла неподвижно, не отрывая взгляда от могилы. Однако спокойствие ее было обманчивым, Хэкет прекрасно это понимал.

Джули тихонько плакала; муж успокаивал ее, обняв за плечи.

Над кладбищем плыли свинцовые тучи, сочившиеся монотонным унылым дождем. Чуть поодаль, очевидно не решаясь подойти ближе, стояли еще несколько мужчин — друзья покойного, как догадался Хэкет. Но вот могильщики взялись за лопаты, и Сью, шагнув к краю могилы, бросила на крышку гроба горсть земли. Потом отступила и снова встала рядом с мужем.

Джули не шелохнулась.

Викарий наконец закончил свою речь, произнес банальные слова соболезнования и двинулся по направлению к церкви, навстречу очередному похоронному кортежу, появившемуся в кладбищенских воротах.

«И снова боль утраты, — думал Хэкет. — Даже смерть похожа на конвейер».

— Сью, я отведу Джули в машину, — сказал Майк, уводя жену. Он кивнул Хэкету, тот понимающе улыбнулся.

Сью по-прежнему не сводила глаз с могилы.

— Я знаю, сейчас не время для разговора, — смущенно проговорил Хэкет. — Но, может, все-таки поговорим?

— Пожалуйста, дай мне одну минуту, — не глядя на него, отозвалась Сью.

Хэкет кивнул и побрел к скамейке, стоявшей неподалеку под деревом. Смахнув с сиденья опавшие листья, присел, устремив взгляд на Сью, неподвижно стоявшую перед могилой. Что же она сейчас говорит?

Он видел, как шевелятся ее губы. Смерть отца, конечно, не могла быть для нее таким же тяжким ударом, как смерть Лизы. Вслух он, разумеется, этого не говорил, но полагал, что конец страданий отца принесет ей даже некоторое облегчение. Хэкет терпеливо ждал. Наконец она подошла к нему и села рядом.

— Спасибо, что позаботился о похоронах, Джон, — тихо сказала Сью.

— Тебе было слишком тяжело этим заниматься. В конце концов, заботиться о тебе — мой долг.

— Только не жди за это награды, — едва заметно улыбнулась Сью.

Он увидел, что на глаза ее навернулись слезы. Он хотел обнять ее за плечи, но она подняла руку, как бы отстраняя его. Хэкет стиснул зубы.

— Не беспокойся, со мной все в порядке. О чем ты хотел поговорить?

— Я хотел спросить, когда ты вернешься домой?

— Я не вернусь.

Хэкет с усилием сглотнул.

— Ты хочешь сказать, что между нами все кончено?

— Я хочу сказать, что не вернусь в наш дом, Джон. Слишком много воспоминаний с ним связано.

— И что же ты намерена делать? Как же нам быть? — настаивал он.

— Я пока останусь у Джули. Хотя, конечно, временно... — Она вздохнула. — Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас не самое подходящее время для разговора. — Она хотела встать, но Хэкет удержал ее.

Высвободив руку, она посмотрела ему в глаза. Взгляд ее выражал неприязнь — если не ненависть. Он отступился.

— Джули ждет меня. Я должна идти.

— Но ты нужна мне! — крикнул Хэкет. Не без труда овладев собой, проговорил: — Сью, нам надо объясниться.

— Не сейчас, — сказала она, поднимаясь со скамьи.

Он смотрел ей вслед, смотрел, как она шагает по узкой тропинке, направляясь к заасфальтированной площадке, где парковались машины. Смотрел, как она забирается на заднее сиденье, усаживаясь рядом с сестрой. Смотрел вслед отъезжающей машине.

Хэкет еще довольно долго стоял под холодным, пронизывающим ветром и моросящим дождем. Потом наконец повернулся и зашагал к пар ковочной площадке. Как много он хотел ей сказать... сказать о том, что он продаст дом и переедет в Хинкстон и что они смогут начать все сначала. Если она согласится... Ему столько надо ей сказать! Но больше всего ему хотелось обнять ее, хотя бы на мгновение прижать к своей груди.

Ему отказано в такой малости. И, уже сидя в машине, он задумался: не является ли этот отказ ее окончательным решением, не потерял ли он ее навсегда?

Он потерял ее.

Сначала он потерял дочь, а вот теперь — жену. Поначалу ему казалось, что утрата Сью не является такой же ужасающей непреложностью, как смерть дочери, — но в конце концов Хэкет осознал: между ними все кончено. Сью для него умерла. Как Лиза.

...В полном одиночестве он сидел в гостиной со стаканом виски в руке. Глаза его остекленели, голова гудела. Он откупорил бутылку час назад. Теперь она была наполовину пуста. Хэкет обвел взглядом комнату и вдруг понял, что ненавидит ее, ненавидит весь этот дом. Сью права — слишком много воспоминаний. Не только для нее — для него тоже. Неужели она этого не понимает? Где укрыться от собственных воспоминаний? Где бы он ни находился, они будут мучить его, разъедая изнутри, точно раковая опухоль. И все же он цеплялся за надежду, верил, что возмездие спасет его.

Он основательно приложился к стакану. По подбородку его потекла янтарная жидкость. Взревев от гнева и отчаяния, Хэкет с силой сжал стакан. Раздался хруст стекла. Толстые осколки впились в ладонь. На пол из глубоких порезов закапала кровь. Он медленно поднес к лицу руку, удивленно разглядывая ее. Из рассеченной в нескольких местах ладони струилась темная густая жидкость. Из мякоти у основания большого пальца торчал крупный осколок. Вытащив стекло, Хэкет несколько секунд разглядывал его. Затем отбросил в сторону.