Александр Варго - Гример Страница 22

– Держи, держи, – шептал невропатолог у меня за спиной. – Скоро подействует.

Я еще успел лягнуть его, но дрянь, которую мне вкололи, уже делала свое черное дело. Голова закружилась, меня охватывало безразличие. Петруха прочувствовал это:

– Отпускай, только осторожно.

– Вы еще пожалеете.

Меня усадили на стул, подняться уже не было сил. Я только покосился на каталку. На ней беззащитно белела обнаженная Инесс.

– Ты сама виновата, но я все равно… – прошептал я, язык уже заплетался.

– Чего он там бормочет?

– Хрень какую-то, – Петруха наклонился к моему лицу. – Ты нам еще спасибо скажешь.

Невропатолог поводил ладонью перед моим лицом. Я видел его прекрасно, но даже не смог толком плюнуть ему в лицо. Язык и губы не слушались меня.

– Не переборщили мы с дозой? – забеспокоился Петруха. – Слюни уже пускает.

– Ерунда. Проспится – и будет как огурчик.

Меня подхватили под руки и куда-то поволокли. Я еще помню, как меня бережно положили на каталку, послышался глухой скрип колесиков. Потом я увидел звездное небо, на середину которого выкатилась полная луна, и почти сразу же наступила темнота. То ли меня накрыли с головой, то ли я потерял сознание.

Очнулся я от яркого солнца, бившего мне прямо в глаза. И не сразу сообразил, где нахожусь. Поднятые жалюзи. Письменный стол и древний компьютер на нем, шкаф с разлохмаченными папками… Я лежал на диване одетым. Понемногу припомнилось все, предшествовавшее провалу в сознании. Повел плечом. Место укола побаливало. Значит, не привиделось.

Женская рука легла мне на грудь.

– Марат, проснулся?

– Инесс? – Я схватил руку и сел.

Но нет – передо мной была не Инесс, а медсестра в белой курточке и белых же облегающих лосинах, на ногах шлепанцы. Пришлось напрячь память, припоминая, как ее зовут.

– Зина… Как я тут оказался?

– Петруха тебя с невропатологом под руки притащили. На грузовом лифте доставили. Перебрал вчера?

– Какое там перебрал? – возмутился я. – Ты что, сама не видела, в каком я состоянии?

– Всю ночь дрых, как убитый. Я-то надеялась… – Зиночка игриво прищурилась. – А кто такая Инесс? Новая пассия?

– Откуда ты про нее знаешь?.. – Я заморгал и только потом сообразил, что сам же и произнес это имя минуту тому назад.

– Ладно, у всех есть свои маленькие секреты, – Зина поднялась. – Самое время чай или кофе пить. Скоро начальство появится.

Она взяла чайник и вышла в коридор, покачивая бедрами. В другое время, при других обстоятельствах, я бы даже залюбовался, но только не в этот день. По коридору уже прохаживались проснувшиеся больные. Мелькали белые халаты пришедших на службу раньше положенного медиков. Ни с кем из знакомых мне встречаться не хотелось. Я прошмыгнул на пожарную лестницу. Этажом ниже тут же шарахнулись две девушки из терапевтического отделения, вышедшие сюда втихаря покурить. Сигареты полетели в окно, и сами они принялись разгонять дым. Поняв, что я не их лечащий врач и даже не из их отделения, они ограничились тем, что отошли в сторонку. Мне же до них и дела не было.

За раскрытым окном виднелся больничный парк, аллейки, лавочки. Среди густой зелени возвышалась крашенная зеленой краской крыша морга. Только с пожарной лестницы он и просматривался. На подъезде к нему стояли микроавтобус с траурной полосой и несколько легковых машин. На дорожке нервно ходил мужчина в черном плаще. Лица я не мог рассмотреть, он нагнул голову. Но почти наверняка это был Рамирес. Больше просто некому. По пандусу из морга наши «лемуры» выкатили каталку с установленным на ней гробом, следом вынесли крышку. Лица лежавшей в гробе девушки было не разглядеть – слишком далеко. Но кому там еще быть, как не Инесс?

Рамирес склонился, поцеловал мертвую в лоб и тут же дал знак закрыть гроб. Я уже мчался вниз, прыгая через ступеньки. Выскочил на улицу и, не теряя времени, ломанулся к моргу прямо через кусты. Автобус и сопровождавшие его машины уже выезжали за шлагбаум. Выглядел я, наверное, ужасно; Петруха, не успевший зайти внутрь, даже отшатнулся от меня.

– А что я могу сделать? – сразу же принялся он оправдываться. – Но, оказывается, ее брат. Приехал забрать тело. Тебя только здесь не хватало… Ну что бы ты стал делать? Снова морды бить? Быстро бы утихомирили.

– Куда ее повезли? – схватил я приятеля за полы халата.

– Откуда я знаю? Все, забудь и успокойся.

– Она же живая!

– Тебя, Марат, только могила и исправит.

Крыша автобуса тем временем уже еле виднелась, медленно ползла над бетонным забором больничного двора.

– С тобой позже поговорим! – крикнул я, бросаясь к машине. Мотор взревел. Никогда не лихачу, но тогда мои желания опережали возможности машины и ограничения, наложенные законами физики.

– Стой, сумасшедший! Открой сейчас же, – Петруха рвал на себя заблокированную дверцу автомобиля. – Никуда тебя не пущу!

Слава богу, он не успел стать у меня на пути. Потому как ничто не могло меня остановить в ту минуту – во всяком случае, мне так казалось. Колеса шумно провернулись по сухому асфальту, даже в салоне запахло горелой резиной. Автомобиль рванул вперед, навстречу опускающемуся шлагбауму. Полосатая пластиковая доска легко отлетела, сбитая капотом, и скрылась в кустах. Я еле успел притормозить перед поворотом на улицу, прямо передо мной проплыл борт двухсалонного автобуса. Я выскочил за ним, обогнал по встречной – благо такси, мчавшееся на меня, в последний момент вильнуло в сторону.

Похоронный автобус маячил далеко впереди. Мчаться дальше не получалось: слишком много машин, того и гляди врежешься. А как потом догонять? Пришлось сбавить скорость.

– Главное, я их вижу, – шептал я.

Как назло, светофоры переключались в самый неподходящий момент. Всегда находился кто-нибудь передо мной, кто не мог вовремя тронуться с места или вообще глох. Я уже с трудом различал впереди траурный кортеж.

– Ну же, ну… – Я уже разговаривал сам с собой в полный голос.

Моя нога нервно вдавливала и отпускала педаль газа. Передние колеса стояли прямо на пешеходном переходе, прохожие боязливо обходили меня, косились и тут же ускоряли шаг. Наверное, я казался им безумцем, севшим за руль. Да так оно в общем-то и было. На светофоре еще даже не зажегся желтый сигнал, а я уже стартовал. Повезло: водитель, двигавшийся по перпендикулярной улице, догадался не тормозить и ускориться. Мой передний бампер чуть-чуть не коснулся его багажника, но все-таки мы разъехались. Удалось выиграть квартал.

Я не мог понять, каким образом похоронному автобусу удается так быстро продвигаться по городу. Ведь его водитель не делал головокружительных финтов на перекрестах, не нарушал правил… И тем не менее я никак не мог догнать его. Вообще, по городу ездить непросто, а еще сложнее, если пытаешься ехать быстрее других. Из этого ничего не получится. В лучшем случае выгадаешь пару минут, пробираясь из одного конца города в другой. Но мне и нужны были именно несколько минут, чтобы догнать кортеж, остановить его. Ведь они увозили в гробу живую девушку! И, скорее всего, не знали, что она жива.

Мы все удалялись от центра.

– Куда вы везете ее? – спрашивал я, глядя на то появлявшийся впереди, то исчезавший автобус. – Куда?

Под эстакадой уже поблескивала россыпью машин Кольцевая. Кортеж, свернув на кольцевой съезд, начал спуск к ней. Передо мной двигались одна за другой две дальнобойные фуры, их никак нельзя было обогнать. Думал, на магистрали пойдет легче, но я вновь попал в плотный поток машин. Меня словно несло течение, с которым было бессмысленно бороться. Проносились мимо рекламные щиты, упирались в наплывавшие на город низкие облака шпили новомодных высоток, ажурной вышивкой вписывались в небо металлические фермы вышек мобильной связи. Кортеж ехал не так уж быстро, но приблизиться к нему все равно не получалось. Другие водители не спешили обгонять его. Оно и понятно, плохая примета – вырываться вперед покойника. Словно ты спешишь попасть раньше его на тот свет. Меня не покидало смутное чувство, что этой дорогой я ехал совсем недавно. Если бы задумался как следует, вспомнил бы, когда и куда. Но преследование захватило меня, и «лишние» мысли отсекались сами собой. Лишь бы догнать, перегнать и, развернув машину поперек дороги, остановить кортеж. Я заставил бы их открыть гроб.

Похоронный автобус ушел на боковой съезд с Кольцевой, я – следом за ним. И тут вспомнилось, именно по этой узкой асфальтированной дороге таксист вез нас с Петрухой к даче неизвестно кем задушенного Дмитрия Петровича.

– Сейчас, сейчас… – шептал я, увеличивая скорость. – Сделаю вас.

Победа казалась уже такой близкой… И тут впереди показалась неподвижная патрульная машина дорожной инспекции. Как всегда бывает в таких случаях, она открылась глазам в последний момент, до этого ее скрывал бугор земли. Инспектор шагнул к асфальту и взмахнул жезлом, требуя остановиться. Я глянул на спидометр. Конечно же, гнал я выше положенных здесь восьмидесяти километров в час. Инспектор с поднятым жезлом промелькнул мимо. Я еще колебался, тормозить или нет. Но когда милиционер бросился к патрульной машине, все же нажал на тормоз.