Хелен Вестон - Дом призрачных лиц Страница 22

Глава пятая

Вечером я сидела в нашей комнате одна и коротала время за рассматриванием эскизов пестрых, красочных карнавальных костюмов с последнего Марди-грас. Я нашла их в нижнем ящике стола, ранее принадлежавшего Роуз. То, что я увидела, произвело на меня сильнейшее впечатление: иные костюмы были так красивы, что у меня захватывало дух от восхищения; другие же, призванные устрашать, действительно вселяли страх, хотя и были не лишены своеобразной красоты.

Мне так хотелось немедленно поделиться своими впечатлениями с Тео, но – увы! – он был занят обсуждением деловых вопросов со старым Мэртсоном. Нужно было привыкать к тому, что управление плантацией не даст ему возможности проводить со мной так много времени, как хотелось бы.

Я старалась не поддаваться мрачному настроению, но дурные предчувствия все же не оставляли меня: таинственная незнакомка, ускользнувшая от нас, скрывалась где-то рядом, и, кто знает, быть может, она готовила какое-то страшное злодеяние. Возможно, именно она была повинна в том, что произошло со мной сегодня ночью. Но что еще могла я предпринять, дабы обезопасить себя от ее происков? Ведь Тео закрыл тревожную для себя тему, предпочтя согласиться с доводами Алвины.

Тео вернулся, когда часы уже пробили девять. Он выглядел совсем усталым – на его лице залегли обычно не очень заметные морщины. Я была настолько обеспокоена его видом, что тотчас же забыла все свои страхи. Взявшись за работу с таким самозабвением, он мог серьезно повредить своему здоровью, все еще не поправившемуся после тяжелого ранения. И все же я не решилась сказать Тео об этом: всякий раз, когда я делала что-либо подобное, он возмущался тем, что я опекаю его, словно ребенка.

Поцеловав меня, Тео сел напротив.

– Я буду счастлив, когда наведу окончательный порядок в делах, – устало проговорил он. – Нельзя не признать, что дед отменно управлял плантацией в мое отсутствие, но при этом он запустил бумаги. Алвина пыталась помочь ему в ведении книг, но результат оказался весьма посредственным: немудрено, ведь она никогда этому специально не училась. Так что здесь мне предстоит кое-что поправить. Кроме того, будущей весной я намерен засеять еще шестьдесят акров, и почва для этого должна быть подготовлена загодя. Сейчас трудные времена – помощи особенно ждать неоткуда, приходится рассчитывать на себя, но, я думаю, справимся.

– Как я хотела бы оказаться тебе полезной, – сказала я. – Может быть, как раз ведение книг…

– Я уверен, что тебе это было бы по силам, и, возможно, как только приведу книги в маломальский порядок, я и в самом деле попрошу тебя заняться ими, – сказал он тоном, в котором было гораздо меньше уверенности, чем в самих словах.

Я понимающе улыбнулась:

– Признайся, ты опасаешься, что Алвина будет на меня в обиде за то, что я делаю эту работу вместо нее. Я уж не говорю о старом Мэртсоне.

– Как прекрасно, когда твоя жена все так хорошо понимает, – сказал Тео, с благодарностью взглянув на меня.

– Посмотри, что я нашла в столе, – сказала я, положив перед ним один из эскизов. – Какие удивительные костюмы. Фантазии их авторов достойны восхищения.

Тео взял рисунок, чтобы рассмотреть его поближе. Я с запоздалым раскаянием подумала, что изображенные на нем костюмы могут вызвать в его памяти мрачные образы, но, к счастью, этого не произошло. Положив рисунок на стол, Тео мечтательно проговорил:

– Марди-грас… Удивительный праздник!

– Как ты думаешь, в этом году он состоится? – спросила я.

Забыв о трагедиях, дважды постигших семью Мэртсонов в этот день, я думала только о том, как чудесно будет обрядиться в великолепный костюм и ринуться в бурный поток карнавала.

– Трудно сказать с уверенностью, но почему бы и нет? Кстати, знаешь ли ты о том, что образы, воплощенные в костюмах, должны соответствовать определенным темам. В нынешнем году это будут Ужасы и Трагедии Войны, Безмятежный и Благословенный Мир, а также Надежда на Счастливое Будущее.

– Несомненно, творения создателей костюмов, вдохновленных столь величественными темами, будут впечатляющими, – заметила я.

– Но многие участники карнавала собираются высмеять солдат и генералов армии янки, причем с особой остротой – генерала Батлера. Неизвестно, как отнесутся к этому оккупационные войска, но, боюсь, неприятностей не избежать. Я пытался обратить внимание комитета на возможные последствия, но они и слушать не желают. Что будет, если северяне запретят появление на карнавале этих костюмов?

– Война закончена, и никто не вправе продолжать ее – даже в форме карнавала, – сказала я. – Что же касается офицеров-северян, то они вряд ли станут возражать против каких бы то ни было костюмов, кроме тех, что воплощают и прославляют кровожадность и жестокость.

Тео улыбнулся и потрепал меня по щеке.

– Будем надеяться, что так и случится. Тебя, наверное, интересует, по какому делу я ездил сегодня утром к Эдвину Ситону? Ну, во-первых, я как раз хотел разузнать, что там слышно о Марди-грас, а во-вторых, получить разрешение перегнать лошадей через их владения на новый участок.

– Думаю, ты не встретил возражений с его стороны?

– Никаких. Да, собственно, и не ожидал их встретить. Он прекрасно понимает, как важно все, что я намерен там осуществить.

Я собрала рисунки и вновь положила их в нижний ящик стола. Я не могла думать ни о чем другом, кроме того, что мой Тео устал и нуждается в отдыхе. И когда он стал увлеченно описывать мне планы дальнейшего обустройства и расширения плантации, я мягко остановила его.

– Тео, дорогой, – сказала я, поднимаясь. – Поверь, для меня нет ничего приятнее, чем сидеть рядом и слушать тебя, но коль скоро ты так торопишься взяться за нелегкую работу, я настаиваю на том, чтобы ты как следует отдыхал. После ранения это необходимо вдвойне.

Тео покинул свое кресло с видимой неохотой.

– Да, я ужасно устал сегодня, – согласился он и виновато добавил: – С тех пор как мы здесь, ты меня почти не видишь.

– Но я совсем не в обиде, – заверила я. – И впредь обещаю не роптать – если, разумеется, ты не будешь чрезмерно утомляться.

– По рукам, – устало улыбнулся он. – Ты не обижаешься на меня за мои частые отлучки, а я обещаю быть послушным. Тебе стоит только чуть натянуть поводья, и я замедлю свой бег.

Я поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Большего ни одна жена и пожелать не может. А теперь идем спать.

Но еще целый час я лежала одна, а Тео, усевшись за стол, скрипел пером, делая необходимые записи.

Тео заснул, едва его голова коснулась подушки, меня же никак не оставляли мысли о старом Мэртсоне. Я чувствовала, что за его церемонностью скрывается презрение. При первой же возможности он отпускал какое-нибудь едкое замечание в адрес северян. Я призывала на помощь все свое терпение, чтобы не ответить в тон ему, хотя с его стороны было, по меньшей мере, несправедливо мстить мне за военное и экономическое поражение конфедератов.