Алекс Джиллиан - Люциана. Трилогия Страница 22

— Не смотри на меня, ты портишь мне аппетит. — Говорит она мысленно потрясающе красивому мужчине, наблюдавшему за ней с нескрываемым удовольствием и вожделением. Его зубы оскалены. Он ждет своей очереди. Он очень богато одет, весь его облик говорит о высоком происхождении.

Женщина выпускает из рук жертву, мальчишка падает на пол. Он без сил. Еще бы, он оказался так хорош, что остановиться у нее не было ни сил, ни желания.

— Тебе понравился подарок, моя королева? — спрашивает черноглазый красавец тягучим медовым голосом. Иссиня-черные волосы, блестят в свете зажженных свечей. Она поднимает на него свой пронзительный взгляд.

— Да, монсеньер. — Улыбка трогает ее губы. Капля крови упала на белоснежное платье. — Вы умеете дать мне то, что я хочу. Где ты взял его?

— Отпрыск одного из моих бывших подданных. Как я счастлив, что ты освободила меня от этого бремени — земной жизни. Я убил его родителей. Они никогда не нравились мне. Его отец мечтал свергнуть меня. Я хотел обратить его мать и сделать ее своей вечной шлюхой, но она слишком стара. — Мужчина расхохотался. Люциана подошла к нему. Она была восхитительна в тонком воздушной белом платье. Матовая атласная кожа, черные волосы, зеленые глаза. Грациозная, хрупкая, она двигалась, словно ленивая кошка. Ее мраморные ладони легли на грудь черноволосому Аполлону.

— Твоя жестокость заводит меня, Ланкастер. — Гладя ему прямо в глаза, говорит она. — Ты прекрасен, и ты животное. Обожаю тебя.

— Теперь моя очередь перекусить этим златовласым ягненком.

— Не торопись. Он мне нравиться. Я хочу, чтобы он присоединился к нам.

— У тебя достаточно игрушек. — Не одобрил ее идею красавец.

— Еще один лишним не будет.

Женщина наклоняется и переворачивает парня, всматривается в бледное обескровленное лицо, убирает светлые локоны со лба.

— Смотри, как он прекрасен, словно маленький ангелок.

— Ты хочешь его, порочное создание?

— О да. — Она улыбается. В жестоких ледяных глазах женщины отражается сама смерть. — Мы не убьем его.

Наклоняясь, она целует мальчика в губы. Длинные ресницы задрожали и распахнулись. В глазах его нет страха. Он видит самое прекрасное лицо, из всех, что доводилось ему лицезреть ранее.

— Здравствуй.

— Кто ты? — голос юноши слаб.

— Я — Люциана.

— А я — Ричард….."

Широко распахнув глаза, Мила невидящим взглядом уставилась в потолок. Сердце бешено колотиться, на губах вкус крови. Откинув одеяло, она села и огляделась. Голубые стены. Точно, она же у Ричарда. Он уговорил ее стать его гостьей на несколько дней. Ей приснился кошмар. Комнату уже залило прозрачным утренним светом. Но еще слишком рано. Она точно помнила, что засыпала в объятьях своего неукротимого любовника. Куда же он делся?

Нахмурившись, Мила накинула оставленный для нее белый пеньюар и, запахнув его, вышла из комнаты. Хотелось пить. Ночь была жаркой, даже обжигающей.

В коридоре она столкнулась с Грэгом. Мужчина приветливо ей улыбнулся.

— Доброе утро, мадам. Я рад, что вы доставили нам честь своим присутствием в нашем скромном жилище. Могу я быть чем-нибудь полезен? — вежливо поинтересовался он. Не привыкшая к такому обращению, Ларина даже растерялась.

— Я бы выпила воды. — Сказала она.

— Я принесу вам.

— Не стоит, я сама. Где кухня?

— Вас проводить?

— Желательно.

Мила последовала за Стюартом. Да уж, странный старикашка. Такой воспитанный и выдержанный, если он и преданный пес, то, несомненно, очень породистый.

— А где Ричард? — спросила Ларина.

— Работает. Он — фотограф. Выставляет свои фотографии в местной галерее. Его работы пользуются большим успехом во всем мире. Он разве не говорил вам?

— Нет. — Покачала головой Мила. Она была слегка обижена и раздосадована. Почему они никогда не говорили о нем? Или ему есть, что скрывать? Или просто было не до откровенной беседы?

— Значит, не успел. Его работа привела нас сюда. В России много живописных мест. Ричард иногда немного рисует, но основной его конек — фотография.

— Не представляла его с этим аппаратом в руках. — Усмехнулась Люда.

— Мы пришли. — Грэг пропустил ее вперед. Кухня была сказочной. Мечта самой привередливой хозяйки. Большая, светлая, оснащенная всевозможными современными бытовыми приборами, очень уютная.

— А почему он не взял меня с собой? Что мне делать здесь одной?

— Ричард любит работать один. Ему нужно сосредоточиться, настроиться. Ну, вы понимаете. А для вас мы что-нибудь придумаем. Сегодня по плану стилист, парикмахер и даже массажист.

— По какому плану? — голос женщины зазвенел от раздражения. — Я не просила. Что за дурацкая привычка все брать на себя.

— Он хотел угодить вам, Людмила. — Мягко сказал Грэг, коснувшись ее руки. Мила смягчилась. Наверно, во всем виноват этот противный сон.

— Я бы хотела посмотреть что-нибудь из его работ.

— Конечно. — Обрадовался Грэг. Он весь засветился. Так, наверно, гордятся отцы своими сыновьями. — Ричард просто гений. Он — настоящий талант. Пойдемте.

Он отвел ее в большое темное помещение на первом этаже. Лампа дневного света не смогла прогнать длинные зловещие тени из углов. Но освещение было выбрано, как нельзя кстати. Мила, затаив дыхание, с восхищением смотрела, на огромное количество фотографий и картин в рамах. И почему-то смутилась. Тематика работ была разнообразной. Много черно-белых фотографий, современных и искусственно состаренных. На картинах изображены люди, растения, пейзажи, замысловатые архитектурные ансамбли. Лица крупным планом, иногда глаза… капля росы на зеленом листе. Четкие уверенные линии, сделанные твердой рукой художника. Взгляд Милы с благоговейным восторгом прошелся по громоздким пейзажам в тяжелых рамах, стоявшим у стены. Она не могла не заметить и разбросанные в беспорядке баночки с кисточками, тюбики, листы, накрытый тканью мольберт. Законченных работ оказалось не так много. В основном, зарисовки, недописанные картины, пылящиеся в углах мастерской. Грег сказал правду. В творчестве Ричарда Милза первое место, несомненно, занимала фотография. Объективом камеры Ричарду удалось поймать жизнь в абсолютно безжизненных, неодушевленных предметах. Запечатленные на снимках дома, замки, каменные глыбы, застывшие деревья — все казалось живым, и в то же время абсолютно мертвым. Необыкновенно! Мила смотрела на них и словно слышала историю каждой работы. Это было удивительно. Ее смутило так же большое количество женских фотографий. Они не все были красавицами, но Ричарду удавалось запечатлеть только достоинства. Рассерженная Мила остановилась перед знакомым лицом на снимке. Клэр. Юная служанка. На фото было только ее лицо. Огромные печальные глаза. Они поражали своей трагической глубиной.