Мартин Уиллоу - Предсказание Страница 22

"Ты могла бы ему в этом помочь".

"А он мог бы обещать, что будет любить всегда?"

"Он мог бы поклясться чем угодно, что не перестанет любить до своего самого последнего вздоха".

"Раз так, я согласна".

Джордж невольно улыбнулся возникшей в памяти сцене. Меррил заметила его улыбку и едва заметно кивнула в знак того, что прекрасно понимает, о чём он думает.

— Нужно подыскать место для ночлега, — предложил мужчина, прервав наступившую тишину. Многие хозяева прибрежных домов сдавали в аренду отдельные комнаты, так что жильё на время двухдневного пикника не должно было составить серьёзной проблемы.

В первом же доме, в который обратился Джордж Сиборн, с радостью согласились предоставить семье неплохую комнату по сходной цене. Пожилая чета, покинувшая к закату жизни шумный город, обосновалась на лоне природы, но время от времени принимала у себя туристов.

Припарковав автомобиль с задней стороны дома, Джордж, Меррил и Присцилла перенесли вещи в комнату, после чего мужчина приступил к установке гриля для барбекю. Тем временем жена начала подготавливать место для будущего пикника, а дочь пошла вдоль берега в поисках чего-нибудь интересного.

— Жаль, что сейчас слишком холодно для купания, — произнесла Меррил, выставляя одноразовую посуду.

— Я бы не отказался окунуться, — согласился Джордж.

— Присцилла, не уходи далеко отсюда! — громко предупредила девочку женщина.

— Хорошо, мамочка! — ответила дочь, погрузившись в изучение местной флоры.

Когда дрова прогорели, Джордж сложил на решётку мясные кусочки и стал следить за тем, чтобы они не подгорели. Он ловко орудовал металлической лопаткой, так что судьба вкусного обеда находилась в надёжных руках. Вскоре вокруг распространился такой приятный запах, что Присцилла даже забросила знакомство с окружающим миром, чтобы вовремя поспеть к столу. Вкусный аромат собрал семью вокруг гриля, и теперь все трое с нетерпением ждали, когда можно будет снять с мяса первую пробу.

После сытного угощения Джордж вернулся к машине, вытащил из багажника мольберт и установил на него грунтованное полотно, чтобы приступить к работе над второй картиной триптиха. В этот раз художник знал, что именно он собирается изобразить. Тот же пейзаж, но вместо утра будет полдень, а женщина спустится до середины холма, и зритель сможет различить некоторые детали её внешности.

Женщина… Почему же Джордж так боится её? Она пугает его точно так же, как ребёнка пугает необходимость войти в тёмную комнату и включить свет. А вдруг рука, протянутая к выключателю, почувствует прикосновение омерзительной холодной лапы? А вдруг в темноте живёт тот, кто питается детским страхом? Чистый холст вызвал у художника настоящую дрожь. Что появится на нём? Или кто?

— Собираетесь писать картину? — ещё один вопрос, но теперь его задал не внутренний голос Джорджа, а мистер Арколл — тот, кто сдал семье Сиборнов комнату в доме у озера.

— Вы меня немного напугали, — вздрогнул и обернулся мужчина.

— Простите, не хотел этого делать, но вы были так увлечены размышлениями, что не услышали, как я подошёл к вам. Надеюсь, не помешал творческому процессу?

— Я ещё не приступил к работе, — ответил Джордж.

Мистер Арколл вытащил из кармана пачку сигарет, после чего резким движением пальца выбил из неё одну сигарету.

— Разрешите? — спросил он, прежде чем открыть бензиновую зажигалку.

— Пожалуйста, — Джордж отошёл в сторону и присел на лежащее бревно. Хозяин дома разместился рядом и глубоко затянулся, прищурив при этом глаза.

— Давно занимаетесь искусством? — вновь заговорил мистер Арколл. На его сигарете очень быстро образовался столбик тлеющего пепла, но курильщик не обращал на данный факт никакого внимания.

— За последние лет двадцать это будет моя вторая картина, — признался Джордж Сиборн. Он ждал увидеть на лице собеседника выражение разочарования, но тот только улыбнулся.

— Понимаю, иногда человеку требуется в чём-нибудь себя проявить. Особенно когда он боится…

— Что вы сказали? — Джорджу показалось, что его только что ударили чем-то тяжёлым по голове.

— Я говорю, что человек в силу своей природы стремится сохранить память о себе. А всё почему? Потому что он, в отличие от животного, задумывается над тем, что будет, когда он уйдёт из этого мира.

— Мне кажется, что вы каким-то образом заглянули в мои мысли.

— Да бросьте! Не нужно уметь заглядывать в чужие мысли, чтобы понять это. Я, например, в последние годы стал бояться человека, чьи глаза похожи на два ободка унитазов, в которых плавает дерьмо. Простите за грубое сравнение.

— Ничего, оно очень точно передаёт смысл, — произнёс Джордж.

— Я не знаю, как выглядит этот человек, какого он роста, каков у него цвет волос, но я безошибочно узнаю его, как только взгляну ему в глаза. А когда это произойдёт, наступит мой конец, вот так-то.

— Но почему вы считаете, что непременно должны встретить его? — удивился художник.

— А как же? Люди привыкли представлять смерть в виде старухи в чёрном балахоне с косой, но я-то понимаю, что со мной будет не так. Это будет человек со скверными глазами, и в них я увижу плавающее дерьмо. Но вся ирония состоит в том, что я боюсь не самой встречи, а её ожидания. Каждый день я просыпаюсь с одной и той же мыслью: когда? Не верьте тем, кто говорит о старости, как о поре увядших желаний. Вы думаете, что старики устали от жизни? Ничуть! Они цепляются за жизнь даже больше, чем молодые, потому что знают, что им придётся потерять.

— То есть вы хотите сказать, что вам было бы легче, если бы вы знали точную дату? — решился на прямой вопрос Джордж Сиборн.

Сгоревшая часть сигареты мистера Арколла наконец-то упала на землю, а в руке у него остался нелепый обрубок. Старик взглянул на окурок и с брезгливым отвращением отбросил его в сторону.

— Сложно сказать, — пожал он плечами. — Даже целой жизни не хватит на то, чтобы понять, что такое жизнь. Простите, если своим разговором испортил вам настроение. Обычно я не имею привычки выбалтывать всё, что хранится в уме, первому же встречному, но мне показалось, что именно вы меня поймёте.

— Не нужно извиняться, я вас прекрасно понимаю, — Джордж внимательно изучал лицо старика, словно хотел отыскать на нём какие-то ответы. — А как бы вы отреагировали, если бы вам сообщили дату… вашего ухода.

— Сел бы вот так на бревно и раскурил сигарету, — улыбнулся мистер Арколл.

— А я принялся писать картину, — совершенно неожиданно произнёс Джордж.

Собеседник ничего не ответил, но Джордж был уверен в том, что старик прекрасно расслышал его последние слова.