Елена Хисамова - Ужасное наследство Страница 22

      Анна не могла понять, что за человек Андрей Григорьевич. Он выглядел холодным и безразличным ко всему, кроме работы, как фантастический биоробот. Никаких чувств, никаких сантиментов, никаких проявлений человеческих слабостей. Всегда ровное и равнодушное общение. Тема одна – гинекология. Анна выпытывала у коллег - медсестёр подробности о жизни Андрея вне клиники, но они были скудны, почти одни домыслы. На женщин доктор внимания не обращал, хотя внешностью Бог его не обидел. Да, честно говоря, врач оказался очень привлекательным молодым человеком, а ореол таинственности и вовсе делал его этаким супер красавцем. Анна сама не заметила, как он стал интересовать её не только, как объект слежки. Её окатывало горячечной волной при виде Андрея, какое там, при одном только упоминании о нём. Она не находила себе места, видя доктора, разговаривающего с другой женщиной, пусть даже на порядок старше его. Девушка думала о нём постоянно, постепенно позволяя грешным мыслям заходить слишком далеко. Анна влюбилась. Воистину говорят, что влюблённые слепы или обладают выборочным зрением. Отныне Анна видела только достоинства Андрея. Он умён, красив, успешен, всегда предельно вежлив и предупредителен. И, вообще, он самый-самый лучший.  

      Тем не менее, состояние Шукар продолжало ухудшаться с каждым днём. Беременную перевезли в клинику под постоянное наблюдение. Суровая и неприступная Ефимовна день и ночь держала круговую оборону в палате, куда поместили сестру Янко, не допуская никого – ни мужа, ни мать, ни того же Янко. Хотя муж Шукар не особо горел желанием видеться с ещё так недавно горячо любимой женой. Он всякий раз облегчённо вздыхал, когда Ефимовна отправляла его прочь, не допуская их свиданий. Анну же теперь злили подозрения друга об Андрее. Она убеждала Янко, что лучше врача не найти. Андрей Григорьевич осматривал Шукар по нескольку раз в день, нередко оставался в клинике далеко за полночь, беспокоясь о её самочувствии. Ей делали все самые совершенные и новые обследования и анализы. Просто Янко страдал ерундой – вот к какому убеждению пришла Анна. Хотя в какой-то мере и была благодарна цыгану. Если бы тот не настоял на унизительной просьбе, кто знает, пересеклись бы их с Андреем пути-дорожки.

     В ночь смерти Шукар, девушка дежурила в отделении. И абсолютно ничего подозрительного не заметила. Смена прошла спокойно – ни суеты, ни реанимационных процедур. После дежурства она приехала домой, приняла душ, выпила чашку чая и легла спать. Разбудил её настойчивый звонок в дверь. Человек, находившийся за разделявшим их дверным массивом, без отрыва давил на кнопку звонка. Очумевшая спросонок Анна распахнула дверь, и  разъярённый цыган ворвался в квартиру. Он бросился к девушке и, схватив за грудки, начал трясти. Глаза его при этом были совершенно остекленевшие. Юноша не говорил, просто злобно сипел: «Я же просил, я же просил тебя, сука! Глупая, шалава, ты тоже с ним заодно? Все вы шлюхи, продажные низкие стервы! А теперь она умерла, а ты жива. Лучше бы ты, умерла, дрянь. Ведь я просил тебя, я же просил тебя, сука!» Он тряс её всё сильнее, без конца повторяя свой монолог. Ничего не понимающая Анна тихо плакала в его жестокой хватке. Но парень не обращал внимания на её слёзы, взор Янко застилала ярость. Девушка поняла, что говорить что-либо бесполезно, он всё равно не услышит. Наконец, жестокая тряска прекратилась. Юноша со злобой и отвращением отшвырнул её от себя, как ядовитую гадину: «Надеюсь, ты скоро тоже сдохнешь, тварь. Ты и твой драгоценный Андрей. Вы расплатитесь за мою сестру вашими мерзкими душами». Уходя, он с таким остервенением хлопнул входной дверью, что с потолка в коридоре обвалился огромный пласт штукатурки. Больше Анна никогда не видела Янко. На похороны Шукар она, естественно, не пошла. После визита к ней Янко идти туда девушка откровенно боялась.

     Анну хоть и насторожила скоропостижная кончина Ефимовны, но когда есть причина, всегда найдётся оправдание. Покойная акушерка была дамой в немалых летах. А такие потрясения, как смерть, у здорового нервный срыв вполне могут вызвать, что тогда говорить о сердечнице со стажем, каковой была Мария Ефимовна. Так что, инфаркт – это вполне закономерно и никакой мистики тут нет. Анюта даже купила бутылку неплохого коньяка и зашла вечером в морг, когда там дежурил тот же патологоанатом, что составлял заключение о смерти Шукар. Он обрадовался без меры, что-что, а выпить Кузнечик – так между собой называли Кузьму Николаевича в клинике, любил. Процесс принятия алкоголя внутрь он проводил тщательно, доведя его чуть ли не до ритуала. И, конечно, долгие и обстоятельные разговоры были неотъемлемой частью выпивки. Человек  деревенский, жизнью битый - перебитый, он видел Анну, как облупленную. Да с чего бы он стал делиться с несмышленой девчонкой мыслями и выводами? Во-первых: Андрей отвалил ему деньги в ту ночь, и немалые. А во-вторых: девчонку не стоило знанию подвергать. Молодая она ещё, зачем ей, глупой жизнь портить. Так что, коньячок Кузнечик пил, разговоры с Анной разговаривал, но ушла она от него ни с чем.               

     Андрей никак не изменился после смерти Шукар. Он оставался таким же отстранённо спокойным, хладнокровным, с полной самоотдачей в работе, разве что уходил из клиники теперь гораздо раньше, не задерживался допоздна. Анна не представляла, что ей делать дальше. Со смертью Шукар слежка за Андреем потеряла смысл, но девушка уже не могла выкинуть его из жизни, из мыслей, и постоянно находила глупые оправдания любопытству и нежеланию отстраниться от него, а то и вовсе уволиться из клиники. 

     Анна мучилась. Ей хотелось рассказать о чувствах к Андрею хоть кому-нибудь, пусть даже незнакомому человеку, лишь бы выговориться, вывернуть душу наизнанку. Не осталось больше сил молчать. Она решила поехать к бабушке. Кто сможет поддержать и успокоить в трудные минуты лучше, чем родной человек? Анна вовсе не держала обиды на старуху за спешное изгнание из деревни. Наоборот, девушка испытывала признательность – бабушка дала ей возможность осуществить мечту. Анна отправила телеграмму и с нетерпением ждала ответа, что может брать билет, и её встретят. Но получила неожиданное сообщение. Телеграмма вернулась с пометкой «возврат в связи со смертью адресата». Бабушка умерла, и никто не сообщил ей, не дал проститься с единственным родным человеком! Стоп! А как же Митяйка? Как он-то без бабушки? Ведь взрослый мужчина по разуму сущий ребёнок!

     Всё разъяснило письмо, которое Анна получила через неделю после вернувшейся телеграммы. Письмо ей написал отец Серафим. Анна сохранила его тоже, так что я могу предоставить вам дословно послание священника.