Сергей Зюзин - Мертвецы из инета. Книга первая. Мёртвая бабка Страница 24

А тут ещё, этой же ночью, незадолго до появления в полиции всего семейства Оксаны, из морга, куда были доставлены трупы погибших на том выезде полицейских и спрыгнувшей там же, с балкона седьмого этажа, кошмарной бабки, поступило два сообщения о том, что все те трупы, – и бабки, и полицейских, – как-то от них… Сбежали! Сбежали!!! Так, словно оказались живыми! Сначала было сообщение о том, что «ожила» и, устроив там погром, сбежала бабка, а затем, какое-то время спустя, то же самое о доставленных в морг вместе с ней полицейских!

Всё Оксанино семейство ждало «своего» опера в «дежурке», как Оксана мысленно обозвала приютившее их помещение дежурного. Ему позвонили при них, тут же ещё и отправив за ним машину. Он уже вот-вот должен был подъехать, а пока можно было немного отдохнуть. Все трое уселись на стульях, составленных в ряд у стены, – Оксана между мамой и папой, – и, наслаждаясь ощущением безопасности, блаженно расслабились.

Едва устроившись на доставшемся ей стуле, Оксана в тот же миг почувствовала невыносимую усталость, навалившуюся теперь не только на всё её тело, но и на рассудок. Так захотелось спать, что глаза стали буквально слипаться, и Оксана, не в силах этому противостоять, в следующие мгновенья уронила голову на папино плечо и задремала.

Сразу же начала сниться какая-то белиберда. Вернее сказать, жуть, ведь та белиберда была всё о той же мёртвой старухе. Даже во сне, к тому же таком неглубоком и мимолётном, бабка-покойница не хотела оставить свою внучку в покое. Она гналась и гналась там за ней и её мамой с папой, и это было так ужасно, что Оксана во сне даже застонала…

Потом ей, всё не проснувшейся, почему-то вдруг вспомнилась собравшаяся в бабкиной игре перед воротами кладбища толпа смотревших себе под ноги мертвецов. И, совершенно внезапно, Оксану во сне осенило. Ну конечно! Это были те, кто уже умер, но ещё не был похоронен. Выходит, игре той под силу поднять из мёртвых любого умершего, даже того, чьё сердце перестало биться только что! Не зря, значит, бабка говорила им с мамой и папой «быстренько» и «сразу же», когда обещала и их своей игрой «оживить».

Да что же это за игра?! Или программа?! Ведь никто, даже самый продвинутый сисадмин, не смог бы так быстро обновлять её данные, не говоря уж о том, что компьютерной программой вообще невозможно, пусть даже вот так, не по-настоящему, оживлять покойников! По крайней мере, никому из людей. Из людей… И тут Оксане приснилось, что вся та толпа мёртвых вдруг, точно так же, как её бабушка, «ожила» и пошла на их город…

–

Нет! Нет! Не-е-ет! – закричала Оксана во сне, заметавшись головой на папином плече.

–

Тихо-тихо! Успокойся, доченька, – папа стал гладить дочь рукой по волосам. – Оксаночка, мы в безопасности. Нам ничто не угрожает.

Посмотрев на папу стеклянными ото сна глазами, она снова обессиленно уронила голову на его плечо.

–

Да-а! Досталось вам, и особенно ей, – участливо проговорил сидевший за пультом дежурный, с сочувствием поглядев на дремавшую перед ним Оксану.

–

И не говорите, – качнув головой, вполголоса ответил ему папа. – Тут я, взрослый человек, и то немыслимо, сколько нервов потерял, что уж за неё говорить!

–

А что, правда ту бабку из калашей завалить не могли? – полицейский всё-таки не смог удержать своего любопытства, хоть поначалу и старался.

–

Правда, – папа горько усмехнулся. – Я сам видел. Из пистолета и автоматов по ней при мне стреляли.

–

И что? – было видно, что дежурный сгорал от любопытства.

–

И ничего, – снова усмехнулся папа, тут же уточняя. – Бабке ничего! Как шла, так дальше и пошла на стрелявших в неё полицейских.

Слушавший папу дежурный от удивления даже присвистнул:

–

Не может быть!

Хоть он наверняка всё это уже и слышал. Но тут всё-таки, как говорится, из первых уст.

–

Подождите, – теперь с ним заговорила мама, голос которой сделался вдруг язвительным. – Она скоро сюда заявится, и тогда вы сможете лично в этом убедиться.

На фоне всех рассказов о недавних событиях с участием мёртвой бабки слова Оксаниной мамы показались дежурному полицейскому зловещими.

–

Что?! – по его, моментально «взлетевшей», интонации было понятно, что такого развития событий он явно не ожидал. – Заявится? Сюда?!

Было видно, что дежурный не на шутку струхнул. Одно дело просто услышать, пусть даже на службе, чьи-то рассказы о вылезшей из могилы старухе, и совсем другое примерить этот кошмар на себя. На его лице вмиг проступила холодная испарина, несмотря на то, что всё только что сказанное Оксаниной мамой было ещё, в общем-то, «написано вилами по воде».

А мама, издевательски спокойным тоном продолжала ему «пояснять»:

–

Она же нас троих ловит! Вот сюда и придёт!

–

Что же Вы… – полицейский, казалось, вот-вот лопнет от возмущения. – Что же Вы молчали всё это время?!

–

Ну это же не факты, – мама явно над ним издевалась. – Всё, что случилось, мы вам рассказали. А уж делать выводы и решать, что делать дальше – вам!

Покраснев от негодования, дежурный замолчал. Казалось, он вот-вот лопнет от переполнявших его в тот момент чувств. По лицу его было хорошо видно, что он был не на шутку испуган, а одновременно возмущён и рассержен.

Когда от входа в отдел вначале послышался какой-то шум, а потом перед его окном показался тот самый оперуполномоченный, которого с нетерпением ждали трое убежавших от мёртвой бабки, дежурный сразу же бросился к нему:

–

Представляешь, Андреич, эти, твои, у которых мёртвая бабуся ожила, что говорят!

Тот в ответ устало, и оттого, наверное, раздражённо, на него посмотрел.

–

И что же они говорят? – к тону, которым опер по прозвищу Андреич это проговорил, не хватало только его откровенного зевка.

Его утомлённое и сонное лицо само говорило о его состоянии. Предыдущий день был рабочим как раз после ночного дежурства, да ещё и выдался он отнюдь не самым лёгким, поэтому в эту ночь любые помехи его сну вызывали у Андреича нешуточное и очень долгое раздражение.

Видя такую реакцию на его слова, дежурный смутился, забормотав:

–

Ну, не знаю… Говорят, что бабка та скоро сюда придёт!

В ответ ему опер Андреич, тяжело вздохнув, снисходительно улыбнулся.

–

Вот как придёт, ты мне немедленно позвони. Договорились? – проговорил он тоном разговаривавшего с маленьким мальчиком «дяденьки», и было не понять, серьёзно ли было его указание позвонить или он шутил.

Вслед за этим оперуполномоченный жестом позвал за собой Оксаниных маму и папу с дочерью и пошёл дальше по проходу мимо окна «дежурки». И всё Оксанино семейство тут же устремилось к выходу в коридор.

Идти во «владения» оперов пришлось через двор. Светившая с неба едва не полная луна делала свет вовсю старавшихся там фонарей почти бесполезным. Светло было настолько, что на фоне белизны всё припорошившего свежего снега во дворе навряд ли было намного темнее, чем бывало днём. А потому идти получалось быстро.

Предрассветный крепкий мороз помог Оксане справиться со сном, и она моментально пришла в себя «на все сто». Маячившая впереди, всего в паре метров от глаз, спина ведшего их к себе опера, хруст снега под ногами, свет с неба луны, приносили какое-то успокоение. Даже стало куда-то уходить не покидавшее её уже много часов чувство постоянной опасности.

И тут, откуда-то из-за их спин, внезапно донеслись какие-то отчаянные крики, мгновенно заставившие всех четверых остановиться. Первым замер на месте шедший впереди опер. За ним, едва не врезавшись в его спину, всё Оксана со своими мамой и папой. Все четверо сразу же обернулись назад. Крики продолжались, и они явно доносились от того выхода из здания, из которого они сами только что вышли во двор. Дверь там до конца не закрылась. И эти крики говорили о том, что там, за тем выходом, скорее всего, в «дежурке», творилось что-то неладное.

–

Не понял, – пробормотал себе под нос ведший Оксанино семейство к себе опер.

Подумав какие-то секунды, он рванулся на те крики.

–

Подождите меня здесь! – едва оглянувшись, уже на бегу, прокричал он Оксаниным маме и папе.

Через пару мгновений дверь, только что выпустившая их всех во двор отдела МВД, скрыла его за собой, и в этот раз полностью не закрывшись.

–

Ага, «подождите», – вслед ему недовольно пробурчала мама. – Как будто лето на дворе!

–

Пойдёмте тоже туда, – проговорила Оксана, которую, холод уже тоже начинал пронизывать.

И тут совершенно неожиданно крики, доносившиеся из-за двери, за которой только что скрылся оперуполномоченный, стихли. Переглянувшись и не сказав друг другу больше ни единого слова, все трое разом устремились к ней.

Войдя в здание, они остановились. Оказалось, что крики вовсе не стихли. Коридором, по которому было не так уж далеко и до «дежурки», до них снова доносились такие же! И теперь они, конечно, были слышны куда отчётливее! Крики те явно доносились из «дежурки», и по ним было похоже, что там завязывалась самая настоящая схватка.