Чистые души - Рина Эм Страница 24

— Идите, идите, конечно спешите! Если я могу что-то сделать ещё, что угодно — вы только скажите!

Семен кивнул, улыбнулся Карине краем губ и ушел, оставив её в коридоре, растерянную, потрясенную, с начальником, едва стоящим на ногах. Ра шла следом, гремя сумкой, в которой перекатывались пузырьки и серебряный таз.

Когда зашли за угол, Семен невольно усмехнулся.

— Что смешного, господин?

— Как думаешь, Карина, перезвонит мне через минут десять?

Ра деловито кивнула:

— Она позвонила бы прямо сейчас, господин, но сперва ей надо куда-то деть своего босса.

Они оба ошиблись — когда лифт, мягко звякнув, высадил их на уровне подземной стоянки, на лестнице раздался быстрый стук каблуков и через секунду, оттуда вылетела Карина. Бросилась бежать и остановилась у капота, задыхаясь.

— Обогнала лифт. Впечатляет, — пробурчала Ра, укладывая вещи в багажник.

— Почему… почему ты все время рядом со мной?! — сквозь судорожные вздохи проговорила девушка. Догнав их, она оперлась рукой о капот, другую прижала к горлу.

— Здравствуй, Карина, — произнес Семен, разглядывая её. — Ты немного похудела и под глазами тени. Бессонница?

— Хватит пороть чушь! Почему ты всегда рядом, Семен?! Что ты сделал с Ракисом Раимовичем?! Почему ты его мучаешь? Кто ты такой?!

— Тебе не кажется, что сейчас не время для этого разговора? — он обвел рукой стоянку.

Ра, прищурившись, согласно кивнула и сложила руки на груди.

— Такое чувство, что ты преследуешь меня, Семен!

— Я уже говорил тебе, что не могу даже звонить тебе, а уж тем более преследовать.

— Да?! И почему? Кто тебе запрещает? Ты же такой могущественный! Наш шеф рыдал как мальчишка после встречи с тобой! Что ты с ним сделал?!

— Мне запрещает устав. Согласно уставу я не могу звонить тебе сам, я говорил, Карина.

— И что будет если ты его нарушишь? Этот твой устав? Если наберешь мой номер вдруг?

— За мной придет жнец.

— И кто он такой?

Семен подал плечами:

— Жнец — хранитель устава.

Карина воздела вверх руки:

— Вот так всегда! Ты ничего не хочешь объяснять! Кто, чего они хотят?! Ничего!

— Посмотри на меня. Я тоже слуга устава и хранитель баланса.

— Ну вот! Ну вот! — крикнула она и эхо повторило ее слова, отразившись от дальних стен.

— Тебе нужно успокоиться, — сказал Семен. — Твой шеф нуждается в помощи. Не думаю, что ты так быстро нашла кого-то для него, поэтому вернись и помоги.

Он окинул взглядом её пылающее лицо, сжатые кулаки и усмехнулся:

— Если тебе действительно нужны ответы, ты можешь их получить. Но я не могу принуждать тебя к этому и вручить ответы силой.

— Ты просто не хочешь…

— Хватит, Карина. Я не могу тебя уговаривать. Один раз я уже переступил черту. Там, в кафе, в самую первую встречу. Помнишь, со мной был еще один мужчина? Ты решила, что он военный? Это был жнец, он предупредил меня о том, что мной пресечена черта. Второго предупреждения не будет.

Она вдруг наморщила лоб:

— Он сказал тогда: «ни ты, ни я не предупреждаем дважды». И я подумала ещё, что за пафос?

— Мне пора, — сказал Семен.

Ра фыркнула и села в машину, положила руки на руль.

— Ты даже не попросишь меня позвонить?! — воскликнула Карина.

— Да что с тобой такое? Говорю же — я не могу. Только ты решаешь, когда ты позвонишь и позвонишь ли вообще.

Он сел в машину, но прежде, чем захлопнулась дверь, она крикнула:

— Я позвоню сегодня!

— Лучше завтра. Сегодня мне нужно помочь твоему боссу и времени очень мало. Так что, если соберешься звонить, звони завтра. А лучше… приезжай.

Когда они уже выезжали на улицу, Семен повернулся к Ра. Девушка вела машину, сжав губы. Глаза метали молнии.

— Ты становишься дерзкой.

Её лицо тут же изменилось.

— Мне следует наказать тебя, но как? Побои уже давно перестали быть для тебя наказанием. Калечить тебя я не стану. Прохор сказал верно: тебе нравиться принадлежать мне и выполнять все, что я говорю.

Она шумно втянула воздух носом и ничего не сказала.

— Пожалуй, стоит выгнать тебя. Хотя бы на две недели. Чтобы ты пострадала немного.

Из уголка ее глаза появилась слеза, скатилась по щеке, упала на грудь. Ра шмыгнула носом, прошептала:

— Как вам будет угодно, господин.

Семен откинулся назад, запрокинул голову:

— Но не сейчас… сперва следует поймать этого колдуна, будь он неладен!

Вытащив телефон, он набрал номер Прохора.

— Привет, как ты поживаешь?

— Семен? — раздался в трубке голос, — Я ведь собирался сам тебе звонить.

— Вот как. Тогда может быть встретимся? У меня к тебе дело.

— Хорошо. У меня к тебе тоже дело. Приезжай прямо сейчас, я пришлю координаты.

Прохор отключился, а Семен протянул телефон Ра:

— Сейчас Прохор скинет адрес. Отвези меня туда. А мне нужно отдохнуть.

Он вытянулся в кресле и откинул спинку.

— Ого! Это почти в трех часах езды от города! — пробормотала Ра, разглядывая экран. Покосилась на Семена. Тот сейчас выглядел будто мертвец — глаза распахнуты, смотрят в никуда, тело будто одеревенело. Поначалу её пугало, когда он вот так впадал при ней в оцепенение. Потом привыкла.

Она вбила координаты в навигатор.

Прохор ждал на улице. Семен огляделся по сторонам — заброшенная деревушка, покосившиеся дома, заросшая дорога и дворы, всюду следы запустения. За забором, к которому сквозь плохо расчищенную дорогу едва проехала машина, мелькали люди. В других домах, стояла тишина и всюду, всюду снег. Белые сугробы высятся по самые крыши, длинные языки снега лезут сквозь разбитые окна и двери, давят черепицу, лежат на ветках яблонь и груш.

— Семен? Хорошо, что приехал!

— Сколько времени ушло, чтоб расчистить дорогу сюда?

Прохор оглядывается, будто не понял о чем речь:

— Ах, дорога! Ну да. Это не мы. Он и расчистил. Идем.

За забором снег вытоптан до самого дома. Окна в доме заделаны деревянными щитами и затянуты полиэтиленом.

— Он все хитро придумал — этот дом принадлежал когда-то его семье, вот он и ездил сюда, не вызывая подозрений. Посмотри вокруг, только не человечьими глазами.

Они остановились на крыльце и Прохор обводит рукой заснеженный сад, забор и улицу за ним. Семен переходит на истинное зрение. Все вокруг светится алым. Алые всполохи светятся в окнах домов, струятся вверх с еловых веток, наклоненных над крышей, даже земля под слоем снега горит алым.

— Сожаления. Тоска, скорбь разбитых сердец. Покинутое место. Люди оставляли тут часть своих себя, когда покидали дома. Их воспоминания еще горят.

Прохор кивнул:

— Да. Прежде в этих домах существовали люди, они были счастливы