Сергей Кириенко - Гулы Страница 24

Маньяк-шизофреник, бегающий по Террено и душащий молодых бродяг. Похоже ли это на правду? Убить двоих мужчин одновременно может только очень сильный человек. Но если убийца действительно психически нездоровый тип, то он должен оставлять следы. Шизофреник живет не в одном, а в нескольких мирах. Реальный мир в его голове перемешан с воображаемым, и он не может контролировать себя в полной мере, действовать с логикой и спокойствием здорового человека. Но все убийства совершены с дьявольской расчетливостью — следов не оставлено…

Итак, с одной стороны — сила шизофреника, с другой — расчетливость преступника-гения. Что это значит?

Гольди досадливо сморщился. Это значит, что преступник не псих. Кто угодно, только не псих. Он здоров и намного умнее тех, кто делает выводы о его собственном психическом состоянии.

Вот дерьмо!..

Комиссар попробовал пиццу и, убедившись в том, что сыр остыл, принялся есть.

В таком случае поймать этого типа будет особенно сложно. Что им известно о нем? Только то, что это мужчина. Ни одна женщина не способна задушить двух парней голыми руками… Вчера утром криминалисты нашли пару следов от кроссовок 38 размера рядом с телами убитых в джардино ди Дуе Санти. Но принадлежат ли они убийце? Ведь если исходить из следов, то убийца — человек ростом сто семьдесят сантиметров и весом шестьдесят килограммов. Это даже не мужчина. Подросток. Вряд ли он задушит даже одного взрослого человека… Но кроме этих следов, у них ничего нет. Ни частичек кожи, ни волос, ни крови или слюны, оставленных убийцей на телах своих жертв. Такого криминалисты Террено не припомнили за всю свою практику. Он, что, действует в перчатках и водолазной маске? А может, он вообще не человек? Оживший резиновый манекен. Или вампир, поднявшийся из могилы.

Гольди отставил недоеденную пиццу в сторону. Аппетит у него вдруг пропал. Тут действительно начнешь верить во всякую чертовщину. Как можно убить полтора десятка человек и не оставить при этом следов?.. Найти же убийцу им просто необходимо, и как можно быстрей — Кавио Гольди слишком хорошо помнил утренний разговор с шефом.

— В Террено — восемьдесят тысяч жителей. За неделю убиты шестнадцать. Не многовато ли для такого маленького города, как наш?

Доктор Энио Плацци — начальник криминальной полиции Террено — сверлил глазами лицо заместителя, Кавио Гольди чувствовал себя под этим взглядом как на электрическом стуле.

— Наше счастье, что все убитые — бездомные бродяги. У них нет родственников, и некому спросить, куда они делись. Только поэтому газетчики еще не пронюхали о массовых убийствах в городе…

На столе у Плацци зазвонил телефон, но тот поднял трубку и грохнул ею об рычаг.

— Впрочем кое-какие слухи к ним уже просочились — слишком многие видели трупы. И только благодаря моему личному знакомству с владельцами газет, они придержали материал — иначе скандала было не избежать… Конечно, они не знают о всех трупах — случись такое, даже мои связи оказались бы бесполезными,— но о паре-тройке задушенных бродяг в городе уже говорят. Газетчики просто жаждут крови. Наша задача — не дать им ее.

Начальник полиции вытащил из стола четырнадцать фотографий с чудовищно одинаковыми лицами покойников, каждый из которых имел на шее кроваво-синее «ожерелье». Подняв фотографии, Плацци веером развернул их перед Гольди и спросил:

— Где эти люди сейчас?

— Двенадцать похоронены на чимитеро Нуово, двое — пока в морге.

— Почему в морге? — Плацци недовольно поиграл желваками.— Я приказал закопать всех. Нам не нужны лишние свидетельства. Вы понимаете это, Гольди? Убитых вчера утром должны были закопать уже вечером.

— Врач не успел сделать полный анализ…

— Анализ чего? — Плацци жестко перебил заместителя.— Эти двое были задушены, как и все остальные. Ему не хватило времени определить это? По-моему, в данном случае причину смерти можно было установить даже беглым осмотром.

Кавио Гольди не возражал. Стоя под сверлящим взглядом начальника полиции, он чувствовал себя скованно, словно сам был виноват во всех этих смертях. За десять лет работы с Плацци он не научился спокойно смотреть в его гипнотизирующие глаза.

— На корабле, в случае пробоины в трюме, объявляется аврал, и весь экипаж бросается спасать судно.— Плацци приподнялся над столом и тяжело склонился в сторону комиссара.— Гольди, заткните эту пробоину! Задушите эту историю в самом зародыше и не дайте чертовым писакам раздуть ее. Бросьте на это дело всех своих людей. Пусть они работают круглые сутки. Сами с ними работайте, если они не могут действовать без присмотра. Переройте весь город, но найдите мне этого типа. Ясно?

Гольди кивнул.

— А от следов избавьтесь. Пусть сегодня же вечером закопают тех, что остались в морге. Я думаю, врач уже сделал нужны» анализы?.. И еще, Гольди. Если пробоину в трюме заткнуть нечем, а сделать это необходимо, используют тела матросов. Если же корабль все-таки идет ко дну, вместе с ним тонет и капитан. Вы все поняли?

Начальник отдела по расследованию убийств комиссар Кавио Гольди слова начальника полиции понял предельно ясно. Если история со всеми ее подробностями просочится в газеты, то головы в первую очередь не сносить ему…

Сидя за маленьким столиком на открытой террасе кафетерия и посматривая на стоянку возле больницы, Гольди думал, что по-своему Плацци прав — в таком маленьком городе, как Террено, личные связи играют большое значение. Но если в нем будут убивать по несколько человек каждый день, то никакие связи уже не помогут — история попадет в газеты и вызовет скандал в масштабе страны. Гольди знал, что вчера днем начальника полиции вызывал к себе мэр Террено и разговаривал с ним около часа. Мэр был в курсе всех происходящих в городе событий. О чем у них шел разговор, мог догадаться даже пятилетний ребенок. Теперь же Плацци пытается перевести стрелки на своего заместителя. И если грянет скандал, это сработает — мэр не будет жертвовать человеком, возглавляющим работу городской полиции более пятнадцати лет. Пожертвуют им, Кавио Гольди, и по-своему будут правы. Если пробоину заткнуть нечем, используют тела матросов…

Комиссар допил кофе.

В этот миг на стоянке возле больницы остановился автомобиль Эстебане. Инспектор вылез из машины и размашистым шагом направился к дверям морга.

Гольди поднялся из-за стола и пошел вслед за Санти. Инспектора он догнал на ступенях подвала. Они вместе спустились в морг, и Гольди заглянул в смотровую.

— Еще десять минут, комиссар.— Умберто Скала в белом халате и окровавленных перчатках походил на ангела смерти.