Наталья Александрова - Талисман египетской царицы Страница 24

Они столкнулись в галерее бутиков на Невском. Алиса искала подарок мужу на годовщину свадьбы. И себе новое платье, предвкушая уже, как будут они отмечать восьмилетие совместной жизни.

И тут налетела на нее эта Диля. Алиса даже не сразу вспомнила, как ее зовут. Диля сделала вид, что жутко обрадовалась встрече, шумно ее приветствовала, раскритиковала все, что Алиса собиралась примерить, накричала на продавщицу, потащила Алису в другой магазин, потом в третий. Избавиться от нее можно было, только послав подальше открытым текстом, Алиса не нашла в себе для этого сил.

Конечно, если бы она знала, что явится результатом этой встречи, она огрела бы эту Дилю вешалкой, придушила бы ее в примерочной кабинке, но вырвалась бы на свободу. Уж больно противная баба, если и узнавать от кого-то плохие новости, то только не от нее.

Впрочем, какая разница? Сейчас-то ей все равно. А тогда, услышав от Дили, что муж ей изменяет, Алиса страшно растерялась, лепетала что-то жалким голосом, а та, чувствуя себя на вершине блаженства, сообщала пикантные подробности – кто такая его пассия, где они познакомились, сколько времени уже вместе и кто и когда видел их в ресторане или в загородном отеле. Каждое ее слово вбивалось в Алисину душу, как гвоздь в крышку гроба.

Получалось, что все правда. И, по словам Дили, многие про это знали, да что там – весь город был в курсе! И те, кого Алиса считала друзьями, и посторонние сплетники вроде Дили. Ее муж ничуть не скрывался, очевидно, считал ее полной дурой. Или все уже для себя решил.

Как выяснилось позже, верным оказалось последнее.

А тогда Диля ушла, торжествующе блестя глазами, оставив Алису в шоке, совершенно раздавленную ужасной новостью. Диля торопилась кого-нибудь встретить, чтобы рассказать о ее, Алисы, реакции на сообщение об измене Глеба.

Муж вернулся поздно, как и всегда в последнее время. А она, идиотка этакая, верила, что он занят на работе, еще старалась готовить ему повкуснее, по выходным кофе в постель подавала!

Не было смысла делать вид, что ничего не произошло, он обо всем догадался по ее лицу.

– Глеб… – заговорила Алиса прыгающими губами. – Глеб… что же это такое…

– Чего ты от меня хочешь? – закричал он. – Чтобы я тебе врал? Чтобы жил с нелюбимой женой?

У нее было такое чувство, что ее хлещут по лицу. Он смотрел на нее как на злейшего врага, он ее ненавидел. За что?

Она тоже кричала ему, не помня себя, злое, обидное, о том, что отдала ему молодость, что пожертвовала ради него артистической карьерой.

– Карьерой? – издевательски рассмеялся он. – Подумаешь, карьера – актриска с погорелого театра! Кому ты нужна?

Это было его условие – после свадьбы никакого театра, телевидения, и вообще актрисы Окуневой в природе не должно быть.

– Не желаю, чтобы ты вертела задом перед кем-то другим! – грубовато сказал тогда Глеб. – Только передо мной!

И добавил, став серьезным, что жена-артистка не подходит к его имиджу солидного бизнесмена, люди, мол, станут по-другому относиться.

– Мне нужен развод! – сказал Глеб сейчас, сказал как отрубил. – И как можно скорее!

– Но почему так стремительно? – воззвала она, чувствуя, как подкатывает слабость, колени дрожат и в голове стучат тысячи молоточков.

– Потому что мы ждем ребенка, – сказал он.

– Ребенка? – как эхо повторила Алиса.

– Да! – жестко ответил Глеб. – И я не могу допустить, чтобы он родился без отца!

– Ребенка… – Алиса опустилась на стул. – Ты хочешь ребенка… Но ты всегда говорил мне…

Она ужасно хотела детей. Хотела сразу после свадьбы. Ну что ты, говорил Глеб, давай поживем хоть годик спокойно.

Через год она снова заговорила о ребенке, но Глеб сказал, что им еще рано. Какое рано, возразила она, мне двадцать восемь, в самый раз.

Подождем до тридцати, твердо сказал он. А потом у него в бизнесе наступили трудные времена, потом они купили новую квартиру, потом Глеб задумал строить загородный дом, и нужно было откладывать деньги, потом ей надоело нарываться на отказ, и вот вам результат.

– Но если ты так хочешь ребенка, то я могу родить! – сказала она. – Мне тридцать пять, женщины рожают и в сорок!

– Зачем мне, когда один уже есть, – холодно возразил Глеб, – мне, знаешь, и одного за глаза хватит. И к тому же кого ты родишь? То у тебя слабость, то печень…

– При чем тут печень? – возмутилась она.

– Разговор окончен! – припечатал Глеб. – Я подаю на развод!

И она поняла, что так все и будет. Он не передумает, да и зачем? Муж ее больше не любит, да и любил ли когда-нибудь?

После восьми лет брака у нее не осталось никого из друзей, чтобы оказали поддержку. Мама далеко, приятелей было много, но все это были знакомые мужа и их жены.

Первое время после замужества она старалась поддерживать связь с подругами. Но они считали, что Алиска хорошо устроилась в жизни, убила, что называется, жирного бобра, некоторые откровенно завидовали. Алисе не хотелось находиться в такой атмосфере, она постепенно свела общение на нет. Ее никто не удерживал.

И вот теперь она осталась одна, совершенно одна перед лицом несчастья.

Кроме всего прочего, Глеб оказался еще жутким жлобом. Он не хотел отдавать бывшей жене ничего, ни копейки. Иногда Алиса думала, что его очень устроил бы вариант, если бы она внезапно умерла. Хотя нет, пришлось бы тратиться на похороны. Так что лучше, если бы она просто исчезла, испарилась как сон, как утренний туман.

Он подал на развод и требовал, чтобы Алиса съехала из их квартиры – он-де найдет ей потом жилье, а пока ему нужно место, где поселить молодую беременную жену. Квартира была большая, четырехкомнатная, в хорошем месте, с замечательной планировкой, с отличным ремонтом, выстраданным Алисой, обставленная с ее артистическим вкусом, так что все знакомые просто ахали. Она вложила в эту квартиру частичку себя.

– Нет уж, дорогой, – сказала ему Алиса, когда прошел первый шок. – Что бы там ни было, но половина квартиры моя по закону. Хоть и жалко, но продадим ее и поделим деньги. Отсюда ты можешь выгнать меня, только если убьешь, ни на какую съемную квартиру я уезжать не собираюсь. Нашел дуру!

Ух, как он на нее орал! Наслушалась Алиса про себя такого, что только диву давалась – как же раньше она не замечала, сколько грязи и гадости сидит в ее муже? И проститутка она, как все актриски, спят они и с режиссерами из-за роли, и со спонсорами из-за денег. И дура фантастическая, в голове солома, как опять-таки у всех моделек и актрисулек, привыкли чужие слова повторять как попугаи, своих мыслей ни одной нету. А уж если есть, то такие глупые, что лучше вообще рот не открывать, а то люди засмеют. И больная вся насквозь, вечно в доме одни овощи да каши, тошнит уже от одного вида, наружу выворачивает!