Нил Гейман - Книга кладбищ Страница 24

На обороте карточки была карандашная памятка, написанная мелким убористым почерком Абаназера Болджера, о том, как вызывать Джека, хотя, едва ли Абаназер мог забыть, как его вызывают. Точнее, приглашают. Таких людей, как некто Джек, не вызывают.

В дверь лавки постучали.

Старьёвщик бросил карточку на конторку и подошёл к двери, вглядываясь в мокрые сумерки.

— Давай быстрее, — крикнул Том Хастингс, — здесь такая мерзость. Настоящее болото. Я насквозь промок.

Болджер отпер дверь, и в лавку ввалился Том Хастингс. С его плаща и волос текла вода.

— Так чего у тебя там такого важного, что ты не мог об этом говорить по телефону?

— Наша удача, — ответил Абаназер Болджер с привычной кислой миной. — Ни больше, ни меньше.

Хастингс снял свой плащ и повесил его на дверь.

— И о чём речь? Что-нибудь ценное вывалилось из чужого кузова?

— Настоящее сокровище, — сказал Абаназер Болджер. — Даже два.

Он подвёл своего друга к конторке и поднёс брошь к лампе, чтобы показать ему.

— Довольно старая, да?

— Эпохи язычников, — сказал Абаназер. — Даже старше. Из друидских времён. Ещё до римлян. Это змеевик. Я видал похожие в музеях. Никогда не встречал такой тонкой работы. Небось, принадлежала какому-нибудь королю. Парень, что её нашёл, говорит, что она из чьей-то могилы. Соображаешь? Полный курган такого добра!

— Может, имеет смысл всё сделать законно? — задумчиво произнёс Хастингс. — Скажем, что клад нашли. Они нам рыночную цену заплатят, а мы заставим их назвать его в нашу честь. Наследие Хастингса-Болджера.

— Болджера-Хастингса, — машинально поправил Абаназер. Затем сказал: — У меня есть кое-какие связи, люди с большими деньгами, они заплатят нам больше рыночной цены, если дать им её пощупать, как тебе, — Том Хастингс на этих словах как раз нежно поглаживал брошь, словно котёнка. — И они не станут задавать лишних вопросов.

Он протянул руку, и Том неохотно вернул ему брошь.

— Ты говорил, сокровищ два, — напомнил Хастингс. — Где же второе?

На это Абаназер Болджер показал ему карточку с чёрной рамкой.

— Знаешь, что это такое?

Том покачал головой.

Абаназер положил карточку на конторку.

— Кое-кто ищет кое-кого.

— Ну и?

— Насколько я слышал, — многозначительно произнёс Абаназер Болджер, — второй кое-кто — мальчишка.

— Этого добра везде полно, — протянул Том Хастингс. — Носятся повсюду. В неприятности встревают. Терпеть их не могу. Так что, кто-то ищет определённого мальчишку?

— Этот как раз подходит по возрасту. Он одет… Лучше сам посмотришь, как он одет. И это он нашёл брошь. Возможно, он тот самый.

— И что, если это он?

Абаназер Болджер снова взял карточку, держа её за краешек, и медленно помахал ею, как будто раздувая воображаемое пламя.

— Выйди, месяц, из тумана, вынь свой ножик из кармана… — начал он.

— …будешь резать, будешь бить, всё равно тебе водить, — закончил Том Хастингс и задумался. — Слушай. Но если мы вызовем Джека, мы потеряем мальчишку. А если мы потеряем мальчишку, мы потеряем сокровище.

Они принялись обсуждать все за и против, решая, что выгоднее — сдать мальчишку или получить сокровище, которое их фантазия уже рисовала в виде целой подземной пещеры, доверху набитой драгоценностями. Продолжая разговор, Абаназер достал из-под конторки бутылку тернового джина, и наполнил два бокала, «за удачу».

Лизе быстро наскучил их разговор, поскольку они перебирали одни и те же «за» и «против» по кругу, и развязки не предвиделось. Она вернулась в подсобку. Ник стоял посреди комнаты, крепко зажмурившись и сжав кулаки. Лицо его было перекошено так, словно у него болели все зубы сразу. К тому же он весь побагровел, видимо, уже давно задержал дыхание.

— Чего ты корчишься? — спросила она без всякого пиетета.

Он открыл глаза и выдохнул.

— Пытаюсь раствориться, — ответил он.

Лиза фыркнула.

— Попробуй ещё раз.

Он повторил попытку, задержав дыхание на ещё большее время.

— Ну всё, прекрати, — сказала она ему. — А то лопнешь.

Ник набрал побольше воздуха и вздохнул.

— Не получается, — сказал он. — Может, мне удастся просто стукнуть его камнем и убежать?

Камня поблизости не было, поэтому он взял пресс-папье из цветного стекла и подкинул его в руке, размышляя, хватит ли у него сил запустить им в старьёвщика так, чтобы тот не погнался за ним.

— Их там уже двое, — сообщила Лиза. — Если один тебя не схватит, то другой — верняк. Хотят заставить тебя показать им, откуда ты взял брошку, а потом раскопать могилу и забрать остальные сокровища.

Она не сказала, о чём ещё они там говорили, и не упомянула визитку. Покачав головой, она спросила:

— Зачем тебя вообще сюда понесло? Ты же знаешь, что с кладбища нельзя уходить. Вот, пожалуйста — сам напросился на неприятности.

Ник почувствовал себя ничтожным и глупым.

— Хотел достать для тебя надгробие, — тихонько признался он. — Я подумал, что нужно много денег. Вот и хотел продать брошь.

Лиза в ответ промолчала.

— Сердишься?

Она покачала головой.

— Ради меня целых пятьсот лет никто ничего не делал, — улыбнулась она своей гоблинской улыбкой. — Как я могу сердиться на доброту?

Затем она добавила:

— А как ты пытаешься раствориться?

— Как учил мистер Пенниворт. «Я — пустая аллея, я — открытый дверной проём; я — пустота, глаза тебя не видят, умы не постигают; где я — нет ничего и никого». Только у меня не получается.

— Это потому что ты живой, — фыркнула Лиза. — Всё это работает для нас, мёртвых. Для тех, кому ещё постараться нужно, чтобы нас заметили. Для живых это и не должно работать.

Она крепко обхватила себя руками и принялась раскачиваться взад-вперёд, словно в тяжёлых раздумьях. Затем она произнесла:

— Это ты из-за меня вляпался. Подойди ко мне, Никто Иничей.

Ник шагнул к ней, и она коснулась его лба своей холодной рукой. Ощущение было, как от мокрого шёлкового платка.

— Ну-ка, — произнесла Лиза, — попробую тебе помочь, авось получится.

Она принялась что-то бормотать себе под нос. Ник не мог разобрать ни слова. Затем она громко и чётко произнесла:

— Будь ветром, ночью, сном, мечтой,

Дождём, желаньем, пустотой.

Скользя, невидимым пройди

И позади, и впереди.

Что-то огромное коснулось его, и провело по нему с ног до головы, так что он вздрогнул. Его волосы поднялись дыбом, а по коже побежали мурашки. Что-то изменилось.

— Что ты сделала? — спросил он.

— Просто помогла тебе, — ответила Лиза. — Я, хоть и мёртвая, а всё-таки ведьма, не забывай. А мы всё помним.