Елена Хисамова - Мистика и реальность. Страница 24

     В тот год, когда его жизнь резко изменилась, по весне он с друзьями, не изменяя давней привычке, отправился в поход по Карельским лесам. При всей Валькиной невезучести, ни одна вылазка не обходилась без него. Может, из-за того, что все шишки сыпались только на самого Вальку, не затрагивая остальных участников сборища. К тому же, в поход он всегда брал «курковую тулку», доставшуюся ему от деда, над которой он трясся и берёг пуще глаза.

К биваку он подбежал с криком: «Медведь!» Ребята подскочили и начали спешно рубить и остругивать колья, сразу обжигая их на огне, для прочности. В течение трёх последующих часов лагерь жил напряжённым ожиданием вываливающегося из зарослей медведя, а Валька всё это время горестно причитал по потерянной дедовой двустволке, давя друзьям на жалость. Время шло, медведь не появлялся, и ребята решили отправиться, пока не стемнело, на поиски ружья. Буквально через полчаса оно было обнаружено, бережно прислоненным к стволу старой берёзы. Грозно обступив друга, парни потребовали ответа. Что оставалось Вальке, как выложить всю правду? Не везёт, так во всём.

      Снявшись с привала, в тот день дошагали они до давно заброшенной деревушки, насчитывающей домов этак пять – шесть. Но самой главной достопримечательностью в ней была деревянная церквушка. Разместившись на ночлег в наиболее сохранившейся постройке, парни предались поглощению нехитрой снеди и, как заведено по вечерам, приёму разведённого до нужной консистенции спирта «Рояль». Валька в коллективе был единственным трезвенником, алкоголь и он просто не могли существовать совместно. Как всегда, напитков оказалось больше, чем съестного, и вскоре все приятели громко храпели в спальных мешках, с большим трудом помещённые туда Валентином.

«Чёрт, и в этом не везёт! Был бы, как все, и не таскал бы их бесчувственные туши на себе, а весело сопел, и всё по барабану…» – сокрушался он.

     Ночью подморозило. Луна на небе повисла, словно бутафорская на декорациях в театре. Лес жил тайной ночной жизнью, похрустывая валежником и вскрикивая на разные лады необъяснимыми звуками. Вальке было страшно, но, не отдавая себе отчёта почему, он, каждую секунду оглядываясь и вздрагивая, направился в деревянную церковь.

     Дверь в церковь отворилась неслышно, словно незримый служка ухаживал за петлями все годы запустения. Переступив порог, Валька испуганно озирался по сторонам. Луна, сквозь узкие проёмы окон, с любопытством подглядывала за белым, как полотно, любителем ночных прогулок. Церковь была абсолютно пуста. Валентин замер. Со стороны, где ранее, по всей видимости, находился алтарь, послышалось еле слышное шипение и треск. Луна, испугавшись, быстро спряталась за удачно оказавшееся поблизости облако. В кромешной тьме стало разгораться слабое голубое свечение. Всё ярче, ярче, и вскоре огромный светящийся шар повис в воздухе перед Валькой. Внутри сферы причудливо переплетались изображения невиданных ему существ: то лев, с козлиной головой на спине и хвостом в виде змеи; то трёхглавый дракон, извергающий пламя; то необыкновенной красоты женщина. Валька не мог пошевелиться. Горло стянуло спазмом, и крик застрял где-то в груди. Мелькание образов в шаре убыстрялось, превратившись, наконец, в слепящий пульсирующий свет. В мозгу у Валентина чётко прозвучало только одно слово, словно произнесённое бесполым существом: «Исполнись». Раздался громкий хлопок, и сфера разлетелась на множество мелких светящихся искр. Они быстро растаяли во тьме, и опять в церкви воцарилась непроглядная мгла. Он не мог припомнить потом, как добрался до места ночёвки, и ничего не стал рассказывать друзьям.

     Удача свалилась на него неожиданно, осыпав всеми доступными и недоступными благами. Сначала нашёлся, неизвестно откуда взявшийся, двоюродный дед, да не где-нибудь, а в Швеции. Усопший по старости и завещавший всё честно нажитое имущество единственному близкому родственнику, то есть ему – Вальке. Счёт имущества старика составил вполне приличную сумму, позволившую открыть собственное дело на родине. Валька выигрывал в казино, в лотерею, на бегах. Деньги липли к нему, словно металлическая стружка к магниту. Он заматерел, растолстел и стал подумывать, чтобы баллотироваться в Думу, как адепт одной из партий. О своей давней мечте, сделать что-то хорошее для людей, если бы он был богат, Валентин Петрович Пупиков так ни разу и не вспомнил.

     Вечером того же дня молодая пассия уговорила Валентина Петровича поехать на ночное шоу, проходящее в горах. Там можно было понаблюдать за потрясающим природным явлением. Из-под земли то тут, то там неожиданно возникали сполохи огня. По преданьям на этой горе Беллерофонт на сказочном Пегасе победил ужасную химеру.         Девица уморительно канючила, называя его «папулей»,  надувала губки и царапала студенистое пузо Пупикова акриловыми разноцветными коготками. Тот сдался, предвкушая, что устроит куколке за шоу в номере после экскурсии. Слава Богу, есть ещё порох в пороховнице.

     Шоу было завораживающим. Впечатляло всё – зажженные факелы, которые несли туристы, вид сверху на чёрные провалы дыма, с вырывающимися оттуда языками пламени. Стоя на смотровой площадке, Валентин Петрович ощутил вдруг неясное беспокойство. В огнях внизу начали мерещиться ему те же странные существа, что привиделись в старой Карельской церкви двадцать лет назад. Необъяснимый ужас ледяной рукой сдавил ему сердце. Он пытался вспомнить слова хоть какой молитвы, но переполненный страхом мозг выдавал только одно: «Я исправлю, я оправдаю». Огненные всполохи слепили глаза и манили призывно к себе.

     Через пять суток поиски тела Валентина Петровича в окрестностях горы были прекращены. Дело об исчезновении гражданина Российской Федерации до сих пор осталось нераскрытым.   

Родинка.

 Эта история началась, когда Зоя ещё под стол пешком ходила. Семья девочки была самая обыкновенная: отец, мама, бабушка Прасковья и она. Родители постоянно пропадали на работе, за что бабушка сердито называла их трудоголиками. Для Зойки это  слово звучало странно. В их подъезде жил вечно пьяный, косматый и дурно пахнувший Прохор Печёнкин. Взрослые говорили, что он алкоголик – пьёт много водки. Выходило, что Зойкины родители – трудоголики,  пили много работы? Девочка пыталась представить, как мать с отцом это делают, и ей становилось смешно.

Сама бабушка не работала, она уже вышла на пенсию и занималась воспитанием внучки и домашним хозяйством. Зойка исправно посещала детский сад в осенне-зимне-весенний сезон: копалась  в лужах на участке, как все, облизывала сосульки и дегустировала свежий снег – и ни насморка, ни кашля. Стоило только отправить её летом на детсадовскую дачу, как разнообразные инфекции моментально прилипали к детскому организму. Родители в панике таскали дочь по врачам, пичкали таблетками и микстурами, кололи болезненные уколы, но выздоравливала Зойка только, когда её и бабушку Прасковью отвозили в деревню. После нескольких неудачных попыток приобщить дочь к коллективному отдыху родители смирились. С тех пор, год за годом Зоя каждое лето проводила в деревне.