Джим Батчер - Луна светит безумцам Страница 24

— Что за бред ты несешь?

— Ты совсем ничего не знаешь о прошлом своей матери? — В глазах демона загорелся алчный блеск. — Ах, жалость, раньше мы не разговорились. Можно было бы добавить этот пункт к нашей сделке. Конечно, если бы ты согласился расплатиться следующим именем за сведения о прошлом твоей матушки, о ее… — голос демона отвратительно скрипел, — …избавлении, о насильственной смерти обоих родителей, думаю, мы еще могли бы договориться.

Внезапно меня до краев заполнили разочарование и почти детская обида. Я почувствовал — горькие слезы вот-вот брызнут из глаз, и до хруста стиснул зубы. Бешеный стук сердца тяжким гулом отдавался в ушах. Темное прошлое моей матери! Еще бы, конечно, я хотел знать все! Я предполагал, что она была волшебницей, но доказательств этим догадкам никогда и нигде не находил. Насильственные смерти? Что за ерунда?! Отец отошел в мир иной тихо, во сне, когда я был совсем мальчишкой. Аневризма. С этим не поспоришь! Он был очень мягким, благородным человеком. А матушка умерла в родах. Сплошь и рядом…

А если все-таки эти смерти не случайность?… Жгучее желание выяснить все взорвалось в груди огненным шаром. Да, да, да, нужно выяснить и поскорее — кем была моя мама и что унесла она с собой. Она оставила мне серебряный амулет, магическую пентаграмму, а я даже не мог вспомнить ее лица. Я не знал о ней почти ничего. Правда, незадолго до кончины отец немного разговорился, но все это жалкие крохи, смутные обрывки. Кем они были? Как умерли? По какой причине? Убиты? Неужели у них имелись тайные враги? Если да, то, может, я получил их в наследство? Получите и распишитесь, мистер Дрезден…

Темное прошлое моей матери… Не этим ли объясняется повышенное внимание темных сил к моей скромной особе? И не потому ли я безукоризненно соблюдаю дурацкие правила, установленные Белым Советом?

Я взглянул на демона и ощутил себя полным идиотом. Ловушка. Надо же, попался, желторотик. Демон просто хочет любым способом заполучить мое Имя. Целиком. Без остатка. Он расставил капкан и разложил нехитрую приманку. Думал, достаточно помахать перед носом лакомым кусочком и я послушно за ним пойду?

— Гарри Блэкстоун Дрезден, я раскрою пред тобой тайны, — медоточивым тоном вещал Шонзагорргутт. — Ты не видел лица своей матери. Я покажу. Ты не слышал ее голоса. Я помогу тебе и в этом. Что ты знаешь о родителях? Ничего. Вдруг у тебя есть близкие, родные?! Семья, Гарри Блэкстоун Дрезден! Семья, Люди одной с тобой крови. Одинокие и потерянные, подобно тебе…

Речь текла неспешно. Гипнотизировала, манила. Я смотрел на искусителя. И слушал, слушал. Семья… Возможно ли, что у меня есть родственники? Дядюшки и тетушки? Двоюродные братья и сестры, избежавшие чародейских сообществ? Живут себе где-то в безвестности, не явленные миру…

— …и цена относительно невысока. Да и что за беда, если ты отдашь еще одно имя? Сам знаешь, я от этого выиграю не много, а вот тебе может и не представиться другого удобного случая. — Шонзагорргутт слегка надавил клешнями на незримую стену. Он едва сдерживался — даже пасть тряслась от нетерпения.

— Остынь, — тихонько проговорил я. — Сделки не будет.

Демон растерялся.

— Но, Гарри Блэкст…

— Остынь, говорю. Слюни-то подбери. Не бывать этому, слышишь? За дурака меня держишь?! — Я понял, что ору, когда заметил, как Шонзи пятится и пятится в испуге. — Забирай свое и проваливай, откуда вылез, порождение ехиднино! Считай себя счастливчиком — отправлю тебя домой в целости, а не по частям и в разных пакетиках.

В глазах Шонзагорргутта полыхнул гнев, и он вновь мощно обрушился на разделяющий нас барьер, завывая от ярости, как голодная гиена. Простирая к нему руку, я зарычал:

— Сгинь, паршивец!

Наши силы столкнулись. Я сразу взмок от напряжения, но все же шагнул вперед. Шонзагорргутт начал уменьшаться в размере, продолжая злобно выть от разочарования. Видя, что добыча ускользает, демон перешел на истошный визг:

— Мы-ы-ы следи-им за тобо-ой, чародей! Ты ходишь по грани, но однажды ты оступишься. А когда ты упадешь, мы будем рядом, чародей. Мы будем ждать, мы умеем ждать. Ты будешь наш! Наш! На-а-аш!

Шонзагорргутт съеживался, пока не стал размером с булавочную головку. Наконец он совсем исчез. Легкий хлопок и все. Я опустил занемевшую руку, уронив голову на грудь. Дыхание давалось с трудом. Я весь дрожал и не только оттого, что в лаборатории стоял собачий холод. Оказывается, я здорово недооценил этого демона. Принимал за безвредного, безобидного духа, что-то вроде адского архивариуса, который занят лишь тем, что собирает по крупицам сведения со всех концов Вселенной и хранит их в своей уродливой башке. Даже доверял этому птицеподобному чешуйчатому. Ишь, проныра, — очки нацепил, словно заправский профессор, зубы намастерился заговаривать! А дошло до дела, и тихоня не удержался — показал личину. Сколько едкой злобы в последних словах! Понял, что рыбка сорвалась с крючка! Сам я тоже хорош — лопух, уши развесил, принял посулы демона за чистую монету. Надо же быть таким идиотом!

Наверху зазвонил телефон. С блокнотом в руке я рванул к стремянке, расшвыривая на ходу кучи разного хлама, перешагивая, перепрыгивая, чертыхаясь и клянясь в который раз, что непременно наведу в лаборатории порядок, только во имя всего святого, дайте выбраться… Я схватил трубку после пятого звонка. В квартире уже стемнело. Пока Шонзагорргутт вешал мне на уши лапшу, на город опустилась ночь.

— Дрезден! — Я пыхтел, как паровоз.

— Гарри! — Голос Мерфи был едва слышен. — У нас новый труп.

— Черт побери! — застонал я. — Иду. Давай адрес.

Вскинул блокнот, нацелил карандаш.

— Дом восемьсот восемьдесят восемь по Рэлстон-плейс. На Золотом берегу. — Мерфи будто через силу выдавливала слова.

Я замер, уставившись на блокнот. Карандаш не нужен — этот адрес записан на странице. Еще раньше мне продиктовал его треклятый демон.

— Гарри?! Ты слышишь, Гарри? — неслось с того конца провода.

— Да, Мёрф! Слышу. Иду.

Повесив трубку, я медленно повернулся к окну, из которого лился ослепительный лунный свет.

Глава 12

Золотой Берег — район фешенебельный и очень престижный. Здесь селятся богачи. По означенному адресу я обнаружил шикарный особняк, густо заросший высокими деревьями. Деревья эти вкупе с живой изгородью полностью скрывали дом от посторонних взглядов, что придавало ему сходство с тайным убежищем. Таким он предстал мне, когда «жучок» завернул на подъездную аллею, мощенную белым речным камнем. К тому времени аллея была запружена полицейскими автомобилями и каретами «скорой помощи», и я припарковался в самом хвосте этой вереницы.