Наталья Александрова - Шкатулка Люцифера Страница 25

Агриппина принесла из своей комнаты пузырек медицинского спирта, кое-как промыла им рану доморощенного партизана и заклеила ее бактерицидным пластырем.

Почувствовав запах спирта, Федор оживился. В глазах его появилось задумчивое выражение, губы тронула легкая просветленная улыбка.

– Медицинский… – проговорил он мечтательно. – Девяносто шесть градусов… я прямо как будто молодость вспомнил, годы свои золотые… а нельзя ли мне, Груня, хоть немножко внутрь? Для поддержания ослабленного постоянными стрессами организма? Буквально пять грамм? Ну, или пять с половиной?

– И не мечтай, – строго отрезала Агриппина, закручивая пузырек. – Алкоголь – это яд. И какими же стрессами, интересно знать, ослаблен твой организм?

– Как – какими? – воскликнул Федор в праведном возмущении. – А повсеместное обнищание народа? А сложная международная обстановка? А глобальное потепление, наконец? А таяние антарктических льдов? Как я могу быть спокоен в таких обстоятельствах?

– Ты бы лучше пить бросил и на работу устроился, чем за Антарктиду переживать, – проговорила Агриппина, наклеивая для верности еще одну полоску пластыря.

Разделавшись с соседом и отправив его обратно на одеяло, Агриппина вернулась в свою комнату.

История, рассказанная Федором, казалась бессмысленной и неправдоподобной, но никаких других объяснений устроенному в ее жилище погрому у нее не нашлось. Как человек практичный и реалистический, она не стала ломать голову над неразрешимой загадкой, а принялась наводить в комнате хотя бы некоторый порядок.

Через час здесь хотя бы можно было находиться без вреда для психики. Агриппина решила наконец отдохнуть, но тут вспомнила, что до сих пор не разобрала дорожную сумку, с которой вчера приехала из Таллинна. В этой сумке были кое-какие необходимые вещи, поэтому она выволокла ее из-под вешалки, куда засунула накануне.

Как и все остальное в комнате, содержимое сумки было безжалостно перерыто неизвестными злоумышленниками и кое-как запихнуто обратно. Однако, сунувшись внутрь сумки, Агриппина с удивлением увидела вместо своих собственных вещей чужие. Мало того – вещи эти были несомненно мужские.

Она увидела пакет с грязными носками, два галстука, свитер довольно большого размера и бритвенные принадлежности – все это абсолютно точно указывало на половую принадлежность владельца.

В первый момент Агриппина почувствовала совершенную растерянность перед таким необъяснимым фактом, но затем под грудой мужских вещей она обнаружила несколько книг.

Книги были посвящены истории средневекового изобразительного искусства и технике реставрации живописи. Одна из них явно предназначалась в подарок – на титульном листе красивым почерком было написано:

«Уважаемому профессору Саару от автора. Д. Старыгин».

На обложке стояла та же фамилия – Дмитрий Старыгин. Сама книга посвящалась опыту реставрации средневековой и ренессансной итальянской живописи.

Тут Агриппина вспомнила своего соседа по автобусу. Он показался ей очень неприятным типом – крайне самоуверенным, ограниченным, с замашками сноба и зазнайки. Да еще и жутко приставучим – так и не дал выспаться в дороге, привязался с какими-то латинскими стихами, рассказал невероятную путаную историю: что-то про «Пляску смерти» и людей, которых убивали, подкладывая листки со стихами.

Как выяснилось, к этим его качествам следовало добавить рассеянность, граничащую с тупостью.

Агриппина поняла, как все произошло: реставратор вышел из автобуса раньше нее, около станции метро, и вместо своей сумки взял стоявшую рядом Агриппинину. Конечно, сумки очень похожи, одной и той же фирмы и одинакового цвета, но надо же все-таки хоть немножко соображать!

Агриппина возмущенно фыркнула.

Ох уж эти мужчины! От самомнения буквально раздуваются, а сами ни на что не способны! Абсолютно не приспособлены к самостоятельной жизни! Вот теперь ей придется разыскивать этого самоуверенного реставратора, чтобы вернуть свои вещи… Однако как же он-то до сих пор не хватился? А, да что говорить, эти мужики, они и за месяц сумку не разберут!

Это доказывает, что он не женат, уж жена-то точно сразу же схватилась бы за сумку! И, увидев в ней женские вещи, устроила бы муженьку такой скандал, что он ночью бы побежал сумку менять!

Агриппина тут же рассердилась на себя за глупые мысли. Да какое ей дело, женат этот тип или не женат! Ей нужно думать, как получить обратно свои вещи!

Она машинально перевернула книгу, и на задней стороне обложки увидела фотографию своего случайного соседа – на нее смотрел мужчина примерно сорока лет, хорошие волосы с легкой проседью, серые глаза… типичный самоуверенный мужик, наверняка избалованный женским вниманием!..

Агриппина с раздражением подумала, что зазнайка-реставратор еще, чего доброго, вообразит, что она специально искала встречи с ним, и ее настроение, и без того плохое, еще больше испортилось.

Однако ей очень нужно было вернуть свои вещи, и она решила отбросить все неприятные моменты и отыскать этого малосимпатичного человека.

Тут она задумалась, как его найти в многомиллионном городе.

Конечно, он ей представился, да и на книге написаны его имя и фамилия, но по таким скудным данным вряд ли она найдет его адрес или телефон.

Но тут она вспомнила, как Старыгин сказал, что работает в Эрмитаже.

Ну что ж, это, конечно, след. Хоть музей и очень большой, один из самых больших в мире, все же вряд ли там работают несколько специалистов с одной и той же фамилией. Опять же фамилия Старыгин – не самая распространенная, не Иванов и не Кузнецов. И если Дмитрий ей не наврал и он действительно достаточно известен – Агриппине наверняка сообщат его координаты.

Решив завтра же наведаться в Эрмитаж, Агриппина наконец напилась чаю и легла.

Как почти любой творческий человек, Дмитрий Алексеевич Старыгин не любил, когда его отрывали от работы. Так что он не слишком обрадовался звонку по служебному телефону. Неужели к начальству вызывают? Вот уж не вовремя! Или администрация выдумала какие-нибудь проверки и жаждет видеть его, чтобы вручить очередной циркуляр? Старыгин покосился на строжайше запрещенную пожарником кофеварку, которая стояла на подоконнике. Не иначе опять прятать придется!

Телефон звонил и звонил, Старыгин оторвался от картины, с которой не торопясь стирал слой старого лака, и осторожно прихватил трубку, чтобы не запачкать ее растворителем.

– Дмитрий Алексеевич, – раздался в трубке голос охранника, – тут к вам пришли…

– Кто там еще? – недовольно спросил Старыгин, он никого постороннего сегодня не ждал.