Дин Кунц - Неведомые дороги (сборник) Страница 25

– Во имя Отца, Сына и Святого духа.

Джой откинул голову назад, уставился в потолок. Не потому, что надеялся увидеть в вышине Святую Троицу, упомянутую Селестой, просто не мог заставить себя смотреть в пустые глазницы.

– У нее во рту кляп, – сообщила ему Селеста. – Кусок замши, какой моют машины. Я думаю... да, щиколотки связаны проволокой. Не убегала она от этого бородача.

Джой содрогнулся всем телом.

– Это Беверли Коршак, – продолжала Селеста. – Она была старше меня на несколько лет. Милая девушка. Очень дружелюбная. Жила с родителями. В прошлом месяце они продали дом государству и переехали в Ашервиль. Беверли работала там секретаршей в энергетической компании. Ее родители дружат с моими. Знакомы с давних пор. Фил и Сильвия Коршак. Для них это будет удар, страшный удар.

Джой все смотрел в потолок.

– Пи-Джи, должно быть, днем встретил ее в Ашервиле. Остановился, чтобы поболтать. Она без колебаний села в его автомобиль. Он же не был чужаком. Во всяком случае... внешне.

– Давай прикроем ее, – сказала Селеста.

– Прикрой сама.

Его не пугало безглазое лицо. Он боялся другого: увидеть синие глаза, внезапно материализовавшиеся в глазницах, в последние, самые мучительные моменты ее жизни, когда девушка звала на помощь сквозь кляп и знала, что ни один спаситель не ответит на ее мольбы.

Зашуршала пленка.

– Ты меня поражаешь.

– Чем? – спросила Селеста.

– Своей силой.

– Я здесь, чтобы помочь тебе, вот и все.

– Я думал, что помощь нужна тебе.

– Может, первое не противоречит второму.

Шуршание прекратилось.

– Готово, – добавила Селеста.

Джой опустил голову и увидел, как ему поначалу показалось, кровавые разводы на алтарной платформе. Они открыли их, передвинув тело.

Приглядевшись, Джой увидел, что это не кровь, а краска из баллончика с распылителем. Кто-то нарисовал единицу и забрал в круг.

– Видишь? – спросил он Селесту, когда она поднялась на ноги с другой стороны мертвой женщины.

– Да. Что-то связанное со сносом церкви.

– Я так не думаю.

– По-другому и быть не может. А может, это проделки мальчишек. Они порезвились и там, – она указала в сторону нефа.

– Где?

– На первом ряду.

Издалека краска сливалась с темным деревом спинки.

Подхватив монтировку, Джой перебросил ноги через оградку пресвитерия, спрыгнул в нишу, где располагался хор, прошел к алтарной преграде.

Услышал, что Селеста следует за ним, но по галерее.

На спинке скамьи первого ряда, слева от прохода, кто-то нарисовал последовательность цифр, каждую обвел красным кругом. Цифры располагались на небольшом расстоянии друг от друга, будто каждая маркировала место одного человека. Крайней слева нарисовали двойку, у прохода – шестерку.

Джою показалось, что по шее побежали пауки.

На правой скамье последовательность цифр и чисел продолжилась: 7, 8, 9, 10, 11, 12.

– Двенадцать, – пробормотал он.

– Что не так? – тихонько спросила Селеста, подойдя к нему.

– Женщина на алтаре...

– Беверли.

Он не отрывал глаз от красных цифр на первом ряду, которые теперь сверкали, как знаки апокалипсиса.

– Что? Что ты можешь о ней сказать? Что?

Джой еще не нашел ответа на эту загадку, еще не осознал замысла Пи-Джи.

– Он нарисовал на платформе единицу, а потом положил на нее Беверли.

– Пи-Джи?

– Да.

– Зачем?

Сильный порыв ветра сотряс церковь, с улицы в неф ворвалась волна холодного воздуха. Едва заметный аромат благовоний и куда более ощутимый запах плесени унесло. Явственно запахло серой.

– У тебя есть братья или сестры? – спросил Джой.

– Нет, – удивленная вопросом, Селеста покачала головой.

– Кто-нибудь живет с тобой и родителями – бабушка, дедушка?

– Нет. Только мы трое.

– Беверли – одна из двенадцати.

– Двенадцати?

Джой указал пальцем в грудь Селесты, рука тряслась.

– Потом твоя семья, два, три, четыре. Кто еще живет в Коул-Вэлью?

– Доланы.

– Сколько их?

– Пятеро.

– Кто еще?

– Джон и Бет Биммер. С ними живет мать Джона, Ханна.

– Трое. Трое Биммеров, пять Доланов, ты и твои родители. Одиннадцать. Плюс она, на алтаре, – взмахом руки он обвел две скамьи первого ряда. – Двенадцать.

– Господи.

– Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что он задумал. Причина, по которой он остановился на числе двенадцать, ясна. Двенадцать апостолов, все мертвые и сидящие рядком в секуляризированной церкви. Молчаливо воздающие должное не богу, а тринадцатому апостолу. Вот кем, я думаю, Пи-Джи мнит себя – тринадцатым апостолом, Иудой. Предателем.

Не выпуская из руки монтировку, Джой открыл калитку в алтарной преграде, вернулся в неф. Прикоснулся к одной из цифр на левой скамье. Кое-где краска еще не засохла, оставалась липкой.

– Иудой. Предателем семьи, – продолжал Джой, – предателем веры, в которой его воспитали, никого не уважающим, ни во что и ни в кого не верящим. Никого не боящимся, даже бога. Идущим по острию ножа, рискующим, как никто... рискующим своей душой... ради танца над пропастью ада.

Селеста двинулась следом, прижалась к нему, ища поддержки, борясь со страхом.

– Он выстраивает... символическую живую картину.

– Из трупов. Этой ночью собирается убить всех жителей Коул-Вэлью и перенести их тела сюда.

Она побледнела.

– Так и произошло?

Джой не понял.

– Что произошло?

– В будущем, в котором ты жил... все жители Коул-Вэлью погибли?

И тут до Джоя дошло, что он не знает ответа на вопрос Селесты.

– После той ночи я перестал читать газеты. Избегал телевизионных информационных выпусков. Переключался на другую радиостанцию, как только в эфир выходили новости. Говорил себе, что новостями я сыт по горло, не хочу знать о новых авиакатастрофах, наводнениях, пожарах и землетрясениях. Но на самом деле... я не хотел читать или слышать об изувеченных, убитых женщинах. Не мог позволить себе узнать, скажем, о вырезанных глазах или о чем-то подобном... боялся, что эта информация проникнет в подсознание и, возможно, пробьет стену "амнезии".

– Значит, можно предположить, что это случилось. Можно предположить, что в церкви нашли двенадцать трупов, одиннадцать – на скамьях первого ряда, двенадцатый – на алтарной платформе.

– Если это произошло, если полиция и нашла двенадцать трупов, никто не возложил вину на Пи-Джи. Потому что в моем будущем он по-прежнему на свободе.

– Господи. Мама и папа, – Селеста отпрянула от Джоя и побежала по центральному проходу к выходу из церкви.

Джой устремился за ней через нартекс, через распахнутые двери, в ночь, под дождь и мокрый снег.