Джеймс Херберт - Тьма Страница 25

Бишоп хотел встать, и девушка — это была Джессика — тянула его за руку, пытаясь помочь. Из кресла, в котором еще недавно сидел Джейкоб Кьюлек, на Бишопа смотрел человек. У него было худое лицо, впалые щеки и неестественно выпуклые глаза, как у больного базедовой болезнью. Тонкие бесформенные губы кривились в подобии презрительной усмешки. Его редкие черные волосы были зачесаны назад, от чего безбровый лоб казался необыкновенно большим. В руках он держал маленький стакан с прозрачной жидкостью. Открыв рот, он что-то беззвучно произнес и перевел взгляд на совокуплявшихся рядом мужчину и женщину. Женщина прижимала голову мужчины к своему лону, а тот проталкивался ей в рот. Это были дряхлые седые старики — кожа свисала складками на их выпирающих костях.

К ним подошел бородач и взмахнул деревянным молотком, любуясь, как треснувший от его удара череп мужчины вклинился между тощих ног партнерши. Став на колени, бородач с силой опустил молоток на его ягодицы, и женщина забилась, стараясь избавиться от его удушающего члена. Она пыталась вывернуться, но под градом ударов таз старика давил и душил ее, пока у нее не свернулась шея. Она скончалась — либо от удушья, либо от перелома, либо просто от шока.

Бородач злорадно посмеивался, осыпая ударами их уже бездыханные тела. Но внезапно остановился и посмотрел на сидевшего в кресле. Тот что-то произнес, но Бишоп не услышал слов. Бородач подполз к креслу на коленях, все еще сжимая в руках молоток. Ему подали стакан с прозрачной жидкостью, и он взял, с сомнением присматриваясь к содержимому. Затем выпил.

Двусмысленная усмешка на лице сидевшего в кресле стала еще шире, и он снова посмотрел на Бишопа. Потом поднял с колен предмет, который Бишоп сначала не заметил. Тяжелый, черный. Пистолет. Окинув комнату долгим взглядом, он остановил свои выпуклые глаза на Бишопе. Его губы шевельнулись, рот широко открылся, и он сунул туда дуло, целясь в нёбо. Все вокруг Бишопа происходило как в замедленной съемке: движения казались плавными, агония умирающих — грациозной. Балет смерти. Целую вечность палец этого человека скользил вдоль курка, оттягивая его к спусковой скобе, затем так же медленно произошла отдача, рот озарился вспышкой, показавшей дыру и Бишоп почти физически ощутил движение прошедшей навылет пули. Куски мозга, слизь и кровь взлетели в воздух и размазались по стене стекающими алыми сгустками.

Бишоп не отрываясь смотрел на этот изменчивый узор, затем перевел взгляд с медленно стекающей крови на человека в кресле. Но это уже был другой человек. Выпуклые, выпирающие из глазниц глаза были те же, но такими их сделал страх. Страх перед чем-то невидимым, ибо глаза эти были незрячими. В кресле сидел Кьюлек.

Он кричал, но звуки не достигали слуха Бишопа. Постепенно голос становился громче, будто Кьюлек находился в самом конце длинного извилистого коридора и вдруг начал приближаться. Окружавшие Бишопа фигуры стали расплывчатыми и бесплотными, их содрогания замерли, и они растаяли, уступив место другой, более отчетливой и определенной картине. У стены полулежала с закрытыми глазами Эдит Метлок, безжизненно склонив голову набок. Крики Кьюлека ясно зазвучали в ушах Бишопа, и он почувствовал, что способен двигаться. Вставая, он наткнулся на Джессику, пытавшуюся его поддержать. Он резко повернулся, и девушка, потеряв равновесие, упала на одно колено. Бишоп должен был бежать, должен был вырваться из этого дома и происходящего здесь кошмара. Продолжающегося кошмара.

От столкновения его отбросило в дверной проем, и он увидел дальний конец коридора. Там тоже маячили какие-то призраки, медленно растворяясь в тусклом свете. Взгляд Бишопа упал на лестничный пролет, над которым раскачивались чьи-то ноги. «Нет!» — закричал он и вскочил. Ноги бешено бились, обдирая стену, один ботинок упал и покатился вниз по ступенькам. Отрезанные руки ухватились за исчезающие ноги и повисли на них, оттягивая вниз, пока ноги не перестали биться. Руки постепенно исчезли, и в воздухе остался только дрожащий бледный контур конечностей.

Бишоп понимал, что должен был бежать отсюда. Он знал, что эта резня происходит везде: и в спальнях, и в комнатах верхнего этажа. Надо бежать. Судорожно глотая воздух и едва передвигая налитые свинцом ноги, он бросился к выходу. Дверь под лестницей была приоткрыта, и эта длинная узкая щель влекла его к себе.

Как это уже случилось однажды, он остановился и прильнул к стене. И снова дверь открылась шире, будто кто-то толкнул ее с обратной стороны. Его безотчетно тянуло туда, и он схватился за край двери, не решаясь смотреть, но подчиняясь приказу, исходившему из глубины подвала. Он потянул дверь на себя, и затаившаяся за нею тьма дрогнула и отступила при внезапном появлении света, хотя он был совсем слабым. Бишоп услышал этот звук. Что-то переместилось. Там, на нижних ступеньках. Он должен посмотреть. Должен.

Он сделал шаг вперед и заглянул в недра дома. Тьма у подножия лестницы казалась плотной, живой, зовущей и жаждущей его поглотить. И вдруг оттуда выступила какая-то тень.

Бишоп не в состоянии был шевельнуться. И даже когда тень выросла, поднимаясь по ступенькам, и до него донеслось какое-то странное бормотание, он продолжал стоять как зачарованный. Даже увидев ее безумные глаза и длинные, ниспадавшие потоком волосы, разделенные на пряди огромными грудями, похожими на валуны в стремнине. Даже когда она поднялась на верхнюю ступеньку, перетянув грудь свитыми в толстый жгут волосами, снова и снова повторяя ставшие различимыми слова: «Все эти годы... все эти годы...»

В отличие от остальных, эта женщина явно не была призраком. Когда она вынырнула из тьмы, Бишоп сразу понял, что ее тело материально и не склонно к исчезновению. А похожее на заклинание бормотание окончательно убедило его, что она не из числа этих мертвецов. Он отступил, с беспокойством глядя ей в лицо, не менее пугающее, чем у призраков. Она остановилась, не переставая свивать волосы в толстый тугой жгут. Ее огромное полное тело, ничем не защищенное от пронизывающего холода, дрожало. Скользнув по Бишопу блуждающим, ищущим чего-то взглядом, она метнулась в коридор и побежала к комнате, из которой он только что вышел. Совершенно обессилев, Бишоп прислонился к стене. Крупные капли пота у него на лбу мгновенно превращались в лед.

У входа в комнату стояла Джессика. Подняв руки, она пыталась отразить вторжение, но женщина грубо схватила ее и отбросила, яростно зарычав оттого, что ей оказывают сопротивление. Джессика грохнулась на пол и несколько мгновений пребывала в оцепенении. Бишоп бессильно наблюдал, как женщина исчезала в комнате. Когда Джессика позвала на помощь, он почувствовал новый прилив страха.