Анастасия Колдарева - Магия на грани дозволенного Страница 25

– Что ж, Гордеев, приступим, – сказала вернувшаяся Ингрид. – Для начала должна предупредить, что ваша именная печать на посещение Ордена в том месте, куда вы отправляетесь, работать не будет, равно как и все остальные печати. Арка там двухсторонняя, но выйти через нее вы не сумеете.

– Это воодушевляет, – проворчал Дэн.

– Ну и замечательно, – сухо улыбнулась Ингрид. – Дайте руку.

Он протянул правую ладонь, и рукав толстовки нечаянно задрался, открыв незаживающий красный ожог на запястье. Ева вытаращила глаза. И вдруг шумно выдохнула и оперлась о стол так, словно вот-вот грохнется в обморок.

Дэн кинул на нее встревоженный взгляд.

– Почему ты без браслетов? – прошептала девушка – Что случилось?

Дэн не успел ответить – Ингрид крепко сжала его руку, и по ладони словно разлился жидкий огонь. От боли на несколько секунд перехватило дыхание.

– Потерпи, – снова улыбнулась Ингрид. – Вот и умница.

Он отдернул руку – мышцы онемели и почти не слушались. На ладони яркими рубцами со слегка запекшейся кровью проступила свежая печать. Минута-две – и ранки затянутся. Останется лишь бледный рисунок.

Стоп!

А рисунка-то и не было. Обводка и точка посередине.

– Зачем тебе… – начала Ева и сама себя перебила: – Это же пустая печать! Постой. Куда тебя отправляют?

– Вы мешаете, – холодно предупредила Ингрид.

– Нет, подождите, это неправильно! – воскликнула Ева и вдруг понесла какую-то околесицу: – Далеко, он так далеко, что до него не добраться. Есть места, в которые нельзя проникнуть: параллельные пространства, закрытые миры… Туда ведут пустые печати. Оттуда нет выхода.

– Идите, – канцлер кивнула Дэну на выход. – Удачной дороги.

Он, озираясь, неуверенно направился к двери.

– Куда вы его ведете? – закричала вслед Ева.

– Успокойтесь! – потребовала Ингрид. – Иначе я буду вынуждена применить к вам заклятие.

– Нет! Вы не можете! Не отправляйте его туда! Пожалуйста! Дайте мне поговорить с Магистром!

Дэн обернулся, но пара черных ряс уже закрыла от него и девушку, и канцлера.

– Пропустите! – было последним, что он услышал с порога.

Должно быть, старик решил, что она сумасшедшая. Ей было не привыкать, тем более что он наверняка недалеко ушел от истины. Мигрень, видения и ночные кошмары высосали из нее всю душу, и подчас казалось, что в голове что-то переклинивает, ломается и перестает работать, и от этого внутри воцаряется блаженная пустота.

– Помогите мне, – зашептала Ева севшим от крика голосом, цепляясь за края бордового плаща. – Пожалуйста, помогите!

На лестнице было темно и холодно, тело отяжелело, ноги подкашивались после хорошей порции успокоительной магии. Голова кружилась, нестерпимо тянуло осесть на пол и уснуть прямо здесь, прямо сейчас. Но сквозь густую кашу наплывающих мутных сновидений из памяти пробивались отголоски недавних кошмаров.

– Помогите, – захныкала Ева, наваливаясь на старика в бордовом. Он был приземистым, тощим и сухим, но стоял твердо.

– С радостью, если вы объясните, что происходит, – маг попытался освободиться и с силой сдавил ее ладони. – Успокойтесь, зачем же кричать и поднимать на уши всю резиденцию?

– Дениса нельзя отправлять к Игорю, понимаете, им ни в коем случае нельзя встречаться, – в отчаянии проговорила Ева.

Старик насторожился.

– Кто вы? – осведомился он, сощурившись. – Я вас раньше не видел.

– Ева. Меня зовут Ева.

– И сколько вам лет, Ева?

– Восемна… что? Какая разница?

– Ваше восхождение уже завершено, не так ли?

– Помогите мне! – взмолилась Ева. – Я видела сон, я…

– Идемте, – мужчина подхватил ее под локоть и повлек за собой. – Прекратите кричать, вы привлекаете ненужное внимание.

– Вы отведете меня к Денису?

– Я отведу туда, где вас выслушают очень внимательно, поверьте.

Лестница снова потянулась вверх, и идти по ней было сущей пыткой. Лишь одно утешало и придавало сил: этот человек ей поможет, он казался знакомым, где-то она его уже видела. Канцелярия проплыла мимо и осталась позади.

– Магистр, – дверь перед Евой открылась, и в лицо дохнуло теплом огня, горящего в камине, и запахом кожаных книжных переплетов.

Сидящий в кресле у камина человек поднялся и поставил на полку бокал с недопитым вином.

– Она устроила переполох в канцелярии, – сообщил проводник Евы. – Требовала встречи с вами. И просила отменить задание Гордеева.

– Вот как, – Магистр выглядел удивленным и заинтригованным. – Садитесь, – он указал ей на кресло, но девушка лишь мотнула головой. – Откуда вам известно о задании?

– Я ничего не знаю о задании, но вы должны это остановить, – выдохнула Ева в отчаянии.

Магистр поднял брови.

– Вы сенс, – догадался он. – Не слишком сильный, иначе я был бы в курсе вашего существования. Или даже провидица… Очень любопытно.

– Я видела сон. Кошмар…

– Барон, – перебил Магистр, взглянув на провожатого Евы, в котором она наконец узнала комтура Ордена, – вы не могли бы нас оставить? Я хочу побеседовать с девушкой наедине.

Глава 4

Так вот, значит, как выглядел ад.

Дэн стоял в начале темного, мрачного длинного холла. Высокие стены, облицованные почерневшими от времени и сырости деревянными рейками. Некрашеные, небеленые потолочные балки, затканные паутиной. Ниши с едва тлеющими керосиновыми лампами, на стеклянных плафонах которых осело столько пыли, что они утратили прозрачность. Пара закрытых наглухо дубовых дверей. Узкое окно в торце коридора – забранное чугунной решеткой, испускающее тоскливый серый свет, – и крутая винтовая лестница, уводящая наверх.

Где-то здесь бродил Игорь Лисанский, и этого было достаточно, чтобы возненавидеть каждый угол, каждую трещинку в рассохшейся облицовке стен и даже сам воздух, которым приходилось дышать, – спертый, густой, тяжелый.

Крепко сжимая кулак – кожу на ладони жгло после прохождения Арки, – Дэн неуверенно направился вперед по коридору. Гулкие звуки шагов отражались от потолка, каждое движение, каждый самый неуловимый шорох отдавались в этой мертвой тишине оглушительным грохотом. Без браслетов Дэн ощущал себя беспомощным как новорожденный котенок.

Что это было за место? Где сейчас находился его враг – тот, кого он давно проклял, тот, кто разбудил водного демона, кто был виновен в смерти Руты, кто отнял у Дэна самое дорогое и превратил его жизнь в затянувшийся кошмар, кто лишил его желания и умения жить, кто выжег в его душе все чувства, кроме отчаянной, безысходной злости.