Рейчел Кейн - Город призраков Страница 25

— Нет! — Рявкнул он.

— Не спать. Вы думаете, мне нравится это?

— Я не могу это сделать! — Воскликнула она, и почувствовала, что слезы жгут ей глаза. — Мирнин, я так устала! Мне нужно сесть, пожалуйста, дайте мне сесть! Амелия не узнает!

— Узнает, — раздался голос из тени, из двери одного из помещений для хранения. Клер моргнула и сосредоточилась — там стоял Оливер, прислонившись к стене. — У тебя всегда будет наблюдатель, Клер. Ты выбрала это наказание, и теперь тебе придется его пережить. Лично я думаю, что это маловероятно — я думаю, что ты провалишься задолго до того, как ты закончишь работу, и мы оба знаем, что Амелия не может позволить себе проявить к вам милосердие. Если ты провалишь, даже к лучшему. Я никогда не соглашался с этой сострадательной чушью. — Его голос звучал нервно, и по-прежнему сердито, что она не в клетке посреди Площади Основателя в ожидании костра.

Она почувствовала такой горячий прилив ненависти, что ее затрясло. Если бы у нее был кол, она бы использовала его на нем, не думая о последствиях. Она вернулась к работе. Она не знала как, но знала, фокусировалась так яростно, что каждая часть отпечатывалась в ее сознании, каждая блестящая металлическая поверхность. Должно быть, прошло несколько минут, или часов, когда она почувствовала, что Оливер исчез, Мирнин все еще был здесь. Он отодвинул все стулья, и расстояние в несколько футов, казалось, слишком далеким, чтобы пытаться его преодолеть. Она не была уверена, что смогла бы сделать это, даже если бы осмелилась.

Мирнин расхаживал по другую сторону лаборатории, опустив голову и скрестив руки на груди. Он выглядел взволнованным. Ее усталость вырисовывала странные линии вокруг него, зазубренный цветной образ, который, казалось, растекался, как маслянистые радуги. Он что-то бормотал. Ей пришлось напрячься, чтобы расслышать его.

— Я никогда не говорил этого, — говорил он. — Никогда не хотел, чтобы это произошло. Не могу терпеть это, видеть ее страдания. Надо что-то делать, что-то делать… Что мне сделать?

Что я могу сделать…?

Клер подумала, что он говорит о ней, но затем, он остановился и вытащил маленький золотой медальон из кармана. Он открыл его и уставился на картину. Его лицо осунулось и отразилась мука, и она видела его в таком состоянии, настаивал ее усталый мозг. Еще в старые добрые времена, до того как ему стало лучше, у него был эпизод, как этот.

Это было совсем не о ней.

Это было об Аде.

— Так жаль, — Мирнин шепнул фотографии в медальоне. — Я никогда не хотел, чтобы это произошло. Я никогда не хотел причинить тебе боль. Но ты была так больна. И это было так просто.

Клер попыталась сдвинуться с места, и ее ногам грозил крах. Она оперлась о край баланса, и опрокинула стеклянную мензурку, которая откатилась в сторону и разбился о каменный пол.

Мирнин обернулся, и его клыки вышли наружу. Именно это случилось с Адой, подумала она, и почувствовала ужасное чувство неизбежности. Она почувствовала себя больной и слабой, и он не мог помочь сам себе. Как он не мог помочь себе сейчас.

Когда Мирнин шагнул к ней, она увидела, что осознание вернулось в его глаза, чужеродную энергию, которую она там увидела. Он выглядел шокированным. И испуганным.

— Клер?

— Я работаю, — прошептала она. — Я просто так… Я не думаю, что я могу это сделать. Я действительно не могу.

Он поколебался, потом подошел, чтобы встать рядом с ней. Холодная рука Мирнина сомкнулась вокруг ее запястья, привлекая ее внимание к себе.

— Сосредоточься, — сказал он ей тихо. — Ты можешь это сделать. Мы уже близко. Очень близко.

Они не были. Они не могли быть. Она думала, что она все поняла, но она так устала, и всё перемешалось и спуталось, и у нее болели глаза, и у нее болела спина, и она совсем не чувствовала свои ноги…

— Вот, — сказал Мирнин, его голос был мягкий и низкий. — Амелия сказала, что вы должны работать. Никто не говорил, что вы должны работать в одиночку. — Он взял очередной кусок и вставил его, взял отвертку из ее онемевших пальцев, и прикрепил его двумя ловкими, быстрыми движениями. — Я буду вашими руками.

Ей хотелось плакать, потому что это было мило, но от этого не было бы никакой пользы.

Она не могла больше думать. Даже вся ее дотошная маркировка и рисование сейчас выглядели как множество частей головоломки, смешанных в коробке. Она поняла, как все соединить, как удивительно и прекрасно все будет, когда всё закончиться, но… но сейчас это был просто шум в ее голове.

Она почувствовала, что перед глазами появилась серая пелена, а сердце колотится громко и быстро. Мирнин поймал ее за талию. Клер даже не поняла, что она сейчас упадет.

— Внимание, — сказал он ей. — Ты можешь закончить это. Ты близко. — Он звучал немного отчаянно. — Не делай этого, Клер. Не позволяй мне видеть тебя такой. Это слишком легко для меня… забыть, кем я должен быть.

Она сглотнула и попробовала — действительно усердно стараясь — стоять самостоятельно.

— Сколько прошло времени?

— Сорок девять часов с начала, — сказал Оливер из тени. — Мирнин, мне не кажется, что Амелия назначила тебя, на самом деле, держать ее в вертикальном положении.

Мирнин отпустил и отступил назад, виноватое облегчение пролегло на его лице. Он кивнул и двинулся подальше прочь.

Оливер наблюдал за ним с бесстрастным видом спокойствия.

— Я признаю, ты сделала больше, чем я ожидал. Ты все еще можешь выбрать одного из твоих друзей принять твое наказание вместо тебя. Я не буду против перемен.

Это поддерживало ее; мысли о Еве, или Шейне, или Майкле, которым придется страдать из-за нее — или хуже того, ее маме или папе — заставили ее найти последние капельки сил, которые она еще имела. Сорок девять часов? Самый длинный срок, который она когда-либо выдерживала — раньше было тридцать, и было чувство, будто она умирает. Она все еще была на ногах, все еще работала, все еще размышляла. Это была своего рода победа, верно?

Мирнин топтался возле нее, не доверяя ее равновесию, но она едва замечала. Клер сосредоточилась на машине внизу, на нескольких оставшихся частях. Она должна выяснить это.

Она должна.

Когда она вставила одну из последних частей на место, она увидела, чего не достает.

— Проводка, — сказала она медленно. Ее голос звучал хрипло и странно. — Отсюда досюда. — Она указала на точки контакта. — Должны провести ток к выходу.

Мирнин наклонился и, нахмурившись, покосился на то место, куда она указала. Он схватил огромную лупу и посмотрел ближе.

— Я думаю, что ты права, — сказал он. — Держись, Клер. Мы почти там.