Кирилл Манаков - Хроники последнего лета Страница 25

— Здравствуйте, Наталья Владимировна! Вам подсобить?

Наташа вздрогнула от неожиданности и чуть снова не уронила сумочку — она не заметила, как кто-то подошел, и посмотрела на незнакомца снизу вверх.

Перед ней стоял высокий худой человек в темном костюме-тройке, застегнутом на все пуговицы. На голове его была легкомысленная бейсболка с надписью «Я люблю Москву», а на ногах — совсем уж неуместные кроссовки «Адидас».

— Не пугайтесь, Наталья Владимировна, — незнакомец снял за козырек бейсболку и прижал к груди, — мы с вами заочно знакомы. Меня зовут Карл Иммануилович Гофман.

Наташа не сразу вспомнила, что уже говорила с этим человеком по телефону. Кажется, какой-то чин в администрации президента.

— Да-да, здравствуйте…

— И все-таки, я вам помогу.

Гофман опустился на корточки рядом с Наташей и удивительно ловко собрал в сумку все до единой упавшей вещицы.

— Спасибо, — сказала Наташа и встала, прижимая к груди сумочку.

Карл Иммануилович тоже поднялся.

— Что вы! Помогать ближнему — это приятно. Тем более, что я обещал вам всяческое содействие, помните?

— Да, да, конечно… Простите, а что вы здесь…

— Что я здесь делаю? Я намеревался поговорить с вами и подходил к тому, и тут такой случай. Надеюсь, вы извините мой вид, — Гофман показал на кроссовки, — я в машине переобулся, возраст знаете, тяжело целый день в туфлях.

Наташа пожала плечами, показывая, что ей абсолютно все равно, как выглядит собеседник, а Гофман продолжил:

— Я так понимаю, вы в магазин? Позвольте составить компанию? Не возражаете?

— Ну… хорошо, давайте пройдемся… Только здесь неблизко.

— Ничего, ничего, я с удовольствием прогуляюсь.

Карл Иммануилович с кроткой улыбкой поклонился и пошел рядом с Наташей. А она заметила, что два молодых зубоскала поскучнели, перестали таращить на нее глаза и даже отставили пиво.

Они шли вдоль парка по дорожке, освещенной пятнами света от редких фонарей. Улица была пустынна, хотя обычно в это время здесь не протолкнуться от гуляющих. Все одновременно решили разойтись по домам? Или ФСО расчистило парк перед визитом советника?

— Скажите, Наташа, не беспокоит ли вас что-нибудь? — участливо спросил Гофман. — Не нужно ли какой помощи?

— Вас Загорский прислал? — ответила вопросом на вопрос Наташа, вспомнив, каким взглядом провожал ее Виктор Сергеевич.

— Что вы! Он представления не имеет, что я с вами разговариваю. Не подумайте, что я скрываю факт нашей встречи — отнюдь! Просто этот вопрос — не уровня Виктора Сергеевича. Когда все закончится, я ему непременно доложу.

Наташу слегка покоробило такое заявление. Надо же — «не уровня»! тоже, скажите, ваше благородие какое!

— Я хотел бы поговорить с вами о другом, — сказал Гофман, понизив голос и слегка наклонившись к ее плечу, — нас очень волнуют творческие искания вашего мужа.

Наташа даже остановилась от неожиданности. Творческие искания Рудакова? Как же должно быть благополучно наше государство, если Администрация Президента вдруг озаботилась опусами Тёмы. И даже не опусами, а несколькими статьями — хорошими статьями, написанными едко и смешно — и парой незаконченных романов. Не считая, конечно, стихов. Но если наверху зачитались рудаковскими виршами, то стоит задуматься, куда вообще катится наша страна.

— Карл… Иммануилович… правильно? — осторожно начала Наташа.

— Вы совершенно правы!

— Карл Иммануилович, давайте говорить напрямую.

— Именно этого я и хочу!

— Прекрасно. Скажите, пожалуйста, если под творческими исканиями вы имеете в виду последнюю статью, то…

— Ни в коем случае! — решительно перебил Гофман. — Нас не интересует его публицистика. Речь идет исключительно о будущих произведениях. Разве вы сами не чувствуете его исключительный талант?

Наташа была обескуражена. Представьте ситуацию: поздно вечером вас у подъезда встречает высокопоставленный сотрудник Администрации Президента в черном костюме с галстуком, белых кроссовках и бейсболке и на полном серьезе заводит разговор о творческих планах мужа, который, между прочим, лежит в больнице в состоянии средней тяжести.

Разговор был прерван самым беспардонным образом: в десяти шагах от них на дорожку из темноты парка вывалилась личность с банкой пива в сопровождении двух громадных псов угрожающего вида. Личность имела имя — Семен, и была хорошо знакома всем жителям микрорайона своей страстью к бойцовым собакам.

Года два назад Семен стал местной знаменитостью после одного происшествия, о котором стоит рассказать отдельно.

Во дворе Наташиного дома еще с советских времен располагалось неказистое одноэтажное здание столовой. По какой-то причине оно не эволюционировало в кафе или, скажем, ресторан, а так и осталось со старой вывеской «Столовая» и раритетным плакатом, напоминающим, что «рабочая копейка рубль бережет».

Заведение пользовалось необыкновенной популярностью среди жителей Подмосковья в качестве места проведения свадеб. По всей видимости, это было связано с возможностью на вопрос «где справляли?» солидно ответить: «как обычно, в Москве, в ресторане». Следствием такого специфического состава посетителей стали бурные выяснения отношений между, нередко перерастающие в полномасштабные сражения. Перед жителями панельной многоэтажки разворачивалась драматическая картина, подтверждающая древний принцип: «что за свадьба без драки?»

Однажды в пятницу, в жаркий летний день особо ожесточенный бой развернулся прямо под балконами. Три десятка гостей, разогретых обязательными тостами, дрались с пьяным остервенением, тем более отчаянным, что выяснение отношений имело какую-то ничтожную причину.

Жители прильнули к окнам, с интересом наблюдая происходящее. Наиболее ответственные и общественно активные требовали прекратить безобразие и грозили вызвать полицию, но дальше угроз и призывов к миру дело не пошло. Появились первые потери — несколько бойцов уже лежали без движения, а здоровый дядька в разорванной майке где-то раздобыл глушитель от автомобиля и размахивал им как дубиной. И тут появился Семен. На поводке он держал грозного стаффордширского терьера — собаку породы, известной свирепостью и бесстрашием. «Всем стоять! — рявкнул Семен. — Спущу собаку!». А голос, надо сказать, полностью соответствовал его внешности — то есть был дурной и могучий.

Но разгоряченные бойцы не обратили внимания на угрозу. Да и вряд ли их уже можно было вразумить словами, пусть даже громкими. Семен еще два раза предупредил дерущихся и, наконец, отпустил поводок. Зрители замерли в предвкушении кровавой расправы, а пес рванулся с места…