Клаус Нойманн - Правда об «Орловском инциденте» Страница 26

— Концептуально. — подал сзади голос Витёк.

Коля хрюкнул.

— Я не могу!!! Не могу!!! — крикнула Оля и расплакалась.

— Ну не реви, слушай… — попытался успокоить её Коля.

— Не могу! — Оля уткнулась ему в грудь, продолжая плакать.

Коля стоял, боясь шевельнуться. Он не знал, что делать с плачущими женщинами. Из затруднительного положения его вывел Миша:

— Эй, там, детоубийцы! Долго стоять собираетесь?

— Идём уже. — Коля чуть отстранился, приобнял брюнетку за талию, и повёл к товарищам.

— Руку убери! — сквозь слёзы скомандовала Оля.

Коля убрал руку. Интуиция подсказывала ему, что не стоит перечить девушке, у которой в руке катана наголо. Это маленьких мёртвых девочек ей убивать жалко. А насчет остальных вопрос открыт. Лучше не проверять. Потом, в более спокойной обстановке можно будет пообщаться. Сейчас не стоит, нервные все какие-то.

Руководитель областного штаба Гражданской обороны дрожащей рукой взял графин, и плеснул себе полстакана водки. Выпил залпом. Легче почему-то не становилось.

Эпидемия!

Сначала инфекционщики из Сталепрокатной, потом станция «Скорой помощи», потом милиция, наряды которой сегодня получили чуть ли не сотню вызовов, все утверждали одно — мёртвые нападают на живых. Но это же невозможно! Однако, информация из разных источников подтверждалась. И это пугало.

Эпидемиологи уже объявили оранжевую угрозу. От него теперь требуется обеспечить первичные мероприятия по организации карантина и помощи инфицированным.

Начштаба налил и выпил еще полстакана. Потом встал. Поправил на себе форму, застегнул верхнюю пуговицу кителя, одел фуражку. И только после этого снял телефонную трубку.

Он позвонил в областное отделение госбезопасности. Обрисовал ситуацию. Похоже, он был далеко не первым. Получив «добро» на предложенный план действий, он связался с Москвой, с центральным комиссариатом ГО. Москва приняла информацию, и приказала ждать. Видимо, им было нужно время на перепроверку.

Начштаба ждать не стал, связался с транспортниками, приказал остановить всё пассажирское сообщение. Не принимать и не отправлять дирижабли, закрыть вокзал, пропускать поезда через город без остановки. Авиаторы и железнодорожники, оказалось, уже получили приказы как из госбеза, так и сверху. Глава областного комитета по транспорту, кстати, оказался недоступен. Незадолго до этого он выехал на автомобиле на неожиданное срочное совещание в Москве.

А вот это мысль! Начштаба налил третьи полстакана. Совещания в Москве может и не быть, а руководство оперативными мероприятиями, включая доставку медикаментов, продовольствия и мобильных госпиталей, наверняка удобнее осуществлять не тут из бункера, а из действительно безопасного места.

Он позвонил вниз, в гараж и проинструктировал водителя. Потом позвонил домой. Приказал жене собраться. Вещей не больше, чем на день, всё равно ж эта дура пару чемоданов возьмёт, и ждать машину.

Связался с начальником ГКВД. У того своих проблем было до задницы. Перестрелки в центре города! Такого не было с 2004-го! Но тогда всё было более-менее понятно. Сейчас же сплошная неизвестность. Несмотря на это, договорились обеспечивать друг другу поддержку.

После этого он набрал по секретной линии старого приятеля, с которым прошёл и огонь, и воду, и взлетали вместе, и при социалистах, тьфу-тьфу-тьфу, устроены. Приятелю, который сейчас был замкомдив Тульской Краснознамённой Гвардейской Бронемашинной Дивизии.

Витёк остановился у закрытого на кодовый замок подъезда сорокаэтажки. Из-за железной двери доносился вой мертвяков. Витёк отошел назад, задрал голову, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь узкие, заросшие грязью окна подъезда. Ничего не видно!

Внезапно, окно третьего этажа треснуло, стекла посыпались вниз, а вслед за ними выпал мертвяк. Грохнувшись оземь, он затих. Потом дёрнулся, стал подниматься. Витёк подошёл, и резким движением опустил гриф ему на затылок. Мертвяк успокоился, уткнулся носом в землю. Витёк взял его за волосы, приподнял голову, внимательно всмотрелся в лицо.

— Уф! — облегченно выдохнул он. — Не Ярик! Но похож. Я чуть не расстроился.

— Блин! — Коля был огорчен. — Их там как сельдей в бочке.

— И света в подъезде нет, — добавил Витёк. — Там кто-то умный живёт, на лампочках экономит… А нам пятый нужен.

— Перспектива, однако… — протянул Коля.

Из подъезда, словно в подтверждение его словам, послышалось знакомое «Ы-ы-ы!».

Совсем неудачный день.

Несколько часов после спасения от серого мёртвого качка пронеслись для Маши в каком-то тумане. Сознание отказывалось воспринимать окружавший её кошмар. Более-менее в норму Маша пришла лишь в лифте, увидев арсенал клуба.

Взяв в руки оружие, она впервые за последние лет восемь почувствовала спокойствие. И в то же время, загнанный куда-то на окраину сознания страх открывающихся дверей никуда не делся. Он был подавлен уверенностью, которую дарило оружие, и умение им пользоваться. Тело само вспомнило давно наработанные навыки, внедренные на уровень безусловных рефлексов.

Показывая девочкам, как пользоваться револьвером, Маша окончательно приняла реальность, какой бы бредовой та не была. Мёртвые, значит мёртвые. Уезжать из города, значит уезжать. Она ещё не думала, как выбираться, и куда ехать, но была уверена, что у неё всё получится.

Это спокойствие сопровождало её всю дорогу от разрушенного Гак-клуба до многоэтажки. Она не шарахалась от мертвецов, как другие девчонки, а спокойно их обходила, и так же спокойно перешагивала через усопших окончательно.

Даже мёртвая девочка, так поразившая Олю, не произвела на Машу сильного впечатления. Каким бы милым ребёнком не была эта девочка до смерти, она представляла не меньшую опасность, чем другие мёртвые. Правда, Маша не смогла оценить и логику этого раскачанного квадратного живого танка, Витька. Бантик на дереве, это просто бантик на дереве. Не нужно искать какой-то символизм и скрытый смысл там, где его нет.

Когда возникла заминка у подъезда, и мужчины сгрудились кучкой, что-то обсуждая, Маша подошла к подъездной двери. Приложила ухо к железной поверхности, нагретой осенним солнцем. За дверью было слышно шарканье. Маша отошла от двери, посмотрела на подъездные окна. Что там этот бифштекс-переросток говорил, пятый?

Стандартный подъезд «свечки». Лестница вокруг лифтовых шахт, два пролёта на этаж — слева и справа от лифта, а позади лифтов, между пролетами — ровный участок. Отличные условия, когда можно всё просчитать, и подготовиться заранее.