Давид Зурдо - 616 — Ад повсюду Страница 26

— Мы… уже… не играем? — спросил Дэниел. Настоящий.

— Нет, Дэниел. Я думаю, что на сегодня игра закончилась.

Одри сидела в своем кабинете. Ей снова хотелось напиться — здесь тоже хранилась бутылка виски, — но она этого не сделала. Предыдущей ночи было достаточно. Одри провела в кресле более двух часов, напряженно думая. Наконец она протянула руку к столу и нажала кнопку коммуникатора.

— Слушаю?

— Запиши, Сьюзен…

— Прежде позволь напомнить, что в три часа у тебя встреча с миссис Штайнер.

Не обращая внимания на язвительный тон секретарши, Одри продолжила:

— Найди номер департамента физики Гарвардского университета и свяжись с профессором Макгейлом, Майклом Б. Макгейлом. Делай что хочешь, но договорись с ним о встрече как можно скорее. Сегодня же, если возможно.

— Но, Одри…

— Делай что тебе говорят!

— Хорошо. Преподаватель Майкл Б. Макгейл. Департамент физики Гарварда. Сегодня, если возможно. Что-нибудь еще?

Сьюзен была огорчена, и Одри догадалась об этом, но ответила сухо:

— Нет.

11

Одри ждала профессора Майкла Б. Макгейла у двери его кабинета, на втором этаже лаборатории Джефферсона в Гарварде. Сьюзен договорилась о встрече в тот же вечер, и Одри так не терпелось поговорить с ним, что она пришла на полчаса раньше. Это был ее первый визит в кампус Гарварда с тех пор, как она окончила университет. После той ночи ей не хотелось возвращаться сюда. И в этот раз Одри вошла в университет с северного входа, чтобы не идти мимо Олд-Ярда и Гарвард-холла. Она могла бы поговорить с ученым по телефону, но лучше было встретиться с ним лично.

— Одри? Одри Барретт? Ты? Конечно, ты! Ты ничуть не изменилась.

— Майкл?

Зато Майкл изменился. С момента их последней встречи он поправился килограммов на двадцать и отрастил себе густую бороду.

Они познакомились еще в студенческие годы. Майкл принадлежал к широкому кругу ее знакомых, хотя и не таких близких, как Лео или Зак. После той злополучной ночи их компания распалась. Зак бросил ее, а Лео умер, может быть, во искупление их вины. Одри узнала о его смерти несколько лет спустя. Ей сообщила об этом мать Лео. Вскоре отношения Одри с Макгейлом, в то время талантливым и честолюбивым юношей, мечтавшим о карьере ученого-физика, стали более близкими. Майкл добился всего, о чем мечтал, и, кроме того, получил место профессора в департаменте физики Гарвардского университета.

— Я немного толще, чем ты меня запомнила, правда?

— Да, немного.

— Чизбургеры меня погубят… Ты давно меня ждешь?

— Минут пятнадцать.

Они вошли в маленький кабинет Майкла.

Одри рассчитывала оказаться в типичном логове научного гения, забитом до отказа устройствами и схемами, со стеллажами, готовыми в любой момент обрушиться под тяжестью книг. Поэтому она немного удивилась, увидев кабинет, упорядоченный до миллиметра, письменный стол без единой лишней бумажки, на котором стоял только плоский монитор компьютера и фотография счастливой семьи. Одри взяла ее и тут же поставила обратно. Она не хотела, чтобы Майкл заметил, как дрожат ее руки.

— Гениальная фотография, да? — сказал Майкл, не обратив внимания на перемену в настроении старой подруги. — Мы сделали ее в Кони-Айленде. Маленький Майкл разобьет немало сердец, когда вырастет, правда? Он пошел в мать… А как у тебя дела с…

— Я немного тороплюсь, Майкл, — прервала его Одри.

Она не хотела обсуждать с Майклом то, чего у нее не было, — личную жизнь.

— Да, конечно. Извини. Моя жена, Карен, говорит, что меня иногда заносит, и, по-моему, она права… Хорошо. Как скажешь…

Они присели. Приятный свет проникал в комнату с левой стороны окна. Дни могут быть солнечными, даже когда на душе пасмурно. Одри давно казалось это ужасно несправедливым.

— Я работаю со слабоумным пациентом, который чуть не погиб при пожаре. У него несколько симптомов посттравматического стресса: ночные кошмары, связанные с огнем, бессонница и так далее… Я начала курс психиатрического лечения и, кроме того, прописала ему антидепрессанты, успокоительные и…

Майкл, слегка кашлянув, заерзал на стуле. Одри шла окольными путями:

— Ладно, Майкл. Скажу прямо: мой пациент знает вещи, о которых он не может знать.

— Неужели? И как ты можешь это объяснить? Потому что, как мне кажется, у тебя есть на этот счет своя теория. Иначе бы ты не пришла сюда. Я ошибаюсь?

Майкл не ошибался, хотя Одри не утверждала бы так категорично, что у нее есть своя теория. Действительно, у нее были кое-какие соображения, и она хотела поделиться ими с Майклом.

— Возможно, этот старик — телепат. По крайней мере в одной из личностей. Я много думала, но мне не пришло в голову ничего более разумного. Он знает то, что знают только три человека. Один умер несколько лет назад. Другой, должно быть, где-нибудь в Африке, воюет по контракту. И голову даю на отсечение, что мой пациент не был знаком ни с одним из них.

— Осмелюсь предположить, — вмешался Майкл, — что третий человек, который знает секрет, — это ты.

— Да, — согласилась Одри. — Я — третий человек, который знает секрет, как ты это называешь. Что ты думаешь обо всем этом?

Красноперая птица уселась с другой стороны окна. Черные глаза смотрели на Майкла с интересом, будто оценивая, съедобен он или нет. Птица, должно быть, пришла к заключению, что физик все же не похож на самого большого в мире червяка, и, немного покружив над улицей, перелетела на стоявшее неподалеку дерево.

— Проверить, является твой пациент телепатом или нет, проще простого. Достаточно провести эксперимент с картами Зенера. Но если ты хочешь спросить, считаю ли я, что телепатия или другие экстрасенсорные способности существуют на самом деле, мой ответ — да, я уверен. И не я один… Ты не можешь представить себе, сколько было научных проектов, сколько денег потрачено и тратится до сих пор на исследования телепатии, предвидения или телекинеза. Наше обожаемое правительство — одна из самых заинтересованных в этом сторон.

— Действительно?

Она спросила лишь из вежливости. Детали не имели для нее большого значения. Ей хотелось прямых и кратких ответов. Но Майкл принял ее реакцию за интерес:

— Можешь быть уверена, за большинством проектов стоит правительство. В начале семидесятых ЦРУ и Агентство национальной безопасности создали секретную программу под кодовым названием «Стар гейт» для обучения и использования психов в шпионаже на расстоянии. Этим проектом руководил физик Стенфордского университета, профессор Путов. Программа якобы была свернута в середине девяностых за отсутствием результатов, но Путов публично подтвердил, что она работала и он сам наблюдал за тем, как его психи-шпионы добывали сверхсекретные сведения в России, не покидая территории Соединенных Штатов… Знаешь что, Одри, я бы поспорил, что проект перевели на новый уровень секретности. Я уверен. Равно как и программы русских или китайцев. И этим занимаются не только правительства. Многие университеты, да и частные организации, приложили к этому руку. Взять, к примеру, «Сони». Корпорация, производящая твой телевизор или этот монитор, несколько лет финансировала программу «ЭСПЕР». Ее закрыли лишь после того, как официальный представитель «Сони» разболтал журналисту, что им удалось доказать существование паранормальных способностей. Кроме того, они пришли к выводу, что у детей эти способности проявляются в большей степени, чем у взрослых. Ты говорила, что твой пациент слабоумный? Он как большой ребенок. В Принстонском университете более четверти века работала лаборатория «ПЕАР», в которой исследовались возможности человеческого разума изменять материю на расстоянии.