Сергей Зюзин - Не стать упырём. Зло из глубины веков Страница 28

Ответив ему вначале улыбкой, Амира согласилась с его предложением:

– 

Мне шестнадцать. Я наполовину русская, наполовину татарка. Татарка по маме, русский же у меня папа. Когда у моих родителей я только намечалась, мама и папа договорились, что если родится мальчик – имя ему даст папа, если девочка – то мама. Вот мама меня и назвала. Амира – древнее татарское имя, которое означает «повелевающая». Бабушка Забира была рада несказанно, что меня назвали именно так, ведь это имя носила её мама…

– 

Так ты, выходит, больше татарка, чем русская? – не удержавшись и перебив её, спросил у Амиры Руслан.

– 

А какое это имеет значение? – удивлённо посмотрела на него та.

– 

Абсолютно никакого. Но в одном всё-таки… – смутившись, попробовал объяснить он, но Амира его перебила, всё-таки ответив на его вопрос.

– 

Я русская. Потому что мой папа русский. Жена и дети всегда следуют за мужчиной. Хотя я и не забываю о текущей в моих жилах крови моих предков по матери.

– 

Вот почему тебя похоронили здесь, – вполголоса проговорил Руслан, выдавая подоплёку своего последнего вопроса. – И это здорово, потому что иначе бы я тебя, похороненную заживо, не увидел.

Амира молчала. И тогда Руслан попробовал сменить тему их разговора.

– 

Слушай, Мир, – переиначив на свой манер красивое имя девушки, проговорил он. – А что ты теперь дома скажешь, когда сейчас, как снег на голову, «свалишься» на своих домашних?

– 

Не знаю… – не возражая против такого сокращения её имени, отвечала она. – Наверное, расскажу всё как было на самом деле.

– 

Уверена? – Руслан посмотрел на неё с сомнением.

– 

Не на все сто, – пожала она в ответ плечами. – Но другого пока ничего в голову не приходит.

Естественным, привычным движением головы она отбросила назад непослушно спадавшие на лицо смолянисто-чёрные волосы и с улыбкой посмотрела на Руслана. Судя по всему, характер у Амиры был весёлым и озорным. И если бы не кошмар, пережитый ею прошедшей ночью, она бы уже давно показала Руслану, и как умеет смеяться, и какое замечательное у неё чувство юмора.

– 

Что-нибудь придумаю, – продолжала она. – Это, в конце-концов, не так уж и важно! Лучше скажи, ты планируешь увидеться со мной ещё?

Руслан улыбнулся. Он как раз сам раздумывал, как было устроить, чтобы эта их встреча не оказалась последней. Амира очень ему понравилась, да только всё та же застенчивость, что мешала ему когда-то подойти к Алле, не давала ему и сейчас оказаться в этом вопросе порасторопнее.

– 

А ты этого хочешь?

– 

Ты ещё спрашиваешь! Я стольким тебе обязана…

Не дослушав, Руслан её перебил:

– 

Во-первых, не стольким уж и многим. Я всего-навсего помог тебе выбраться из могилы. А во-вторых, как бы там не было, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя хоть чем-то мне обязанной. Потому что я уверен, что ты на моём месте поступила бы точно так же! И если ты собиралась общаться со мной только из-за этого…

Теперь Амира, не дослушав Руслана, его перебила.

– 

Ну что ты! – на лице её читался испуг совершенно другого характера. Она не на шутку испугалась, как бы её слова Руса не оттолкнули. – Я вовсе не это хотела сказать!

– 

Ну, а раз не это, давай больше к этому и не возвращаться? Договорились? – Руслан посмотрел на неё и широко улыбнулся.

Увидев, что гроза миновала, Амира в ответ тоже заулыбалась.

– 

Договорились, – по её голосу было понятно, что сердце её в тот миг наполнилось радостью. – Только всё равно, называть это «всего-навсего…

Последние слова она проговорила так тихо, что Руслан их и не разобрал.

Дойдя, наконец, до станции метро, друзья – они уже практически таковыми стали, – вскоре уже спускались по эскалатору в её подземный зал с перронами.

Руслан из их разговора уже знал, где жила Амира, – оказалось, что большую часть дороги им было по пути, – и поэтому сейчас, надумав проводить до самого дома, уверенно вёл её по подземке.

7. ЛОЦР ПОВЕЛИТЕЛЯ

Уже которые сутки Стас стоял в ужасной позе всё в том же загадочном гроте, в котором его угораздило найти загадочные скелеты с кольями в грудных клетках, закованный в цепи и измученный жаждой и голодом.

Царивший в подземелье тяжёлый зеленоватый полумрак окрашивал заплетённые пыльной паутиной каменные стены упырского логова самыми мрачными, какие только могут быть, тонами, делая их потрясающе зловещим и мрачным. Его почти не разгоняли слабые огненные блики почему-то неярко горевшего там факела, света которого только-то и хватало на то, чтобы не дать завладеть подземным гротом кромешной тьме. Казалось, что сгустившийся в его отдалённых углах мрак прятал в себе нечто кошмарное и злое, давно уже незримо подчинившее себе в том подземелье всё. И мрачные стены, и тяжёлые от сумрака каменные своды, и даже пол, который в полутьме тоже сделался угрюмым и страшным.

Факел горел там только один, хотя всего их, по-прежнему торчавших по одному в каждой из стен грота, и было четыре. Странно, но он, без устали отдавая свой слабый свет подземелью, уже который день напролёт горел совершенно без хоть какой-нибудь дозаправки!

Стас был прикован к одной из тех угрюмых стен. Точнее сказать, на ней были закреплены его оковы. Короткая и толстая металлическая цепь, соединяющая между собой железные «браслеты» на запястьях нещадно заломленных назад рук пленника, была наброшена на так высоко вбитый в стену крюк, что плечевые суставы бедняги едва не выламывались.

В этот грот его, помнится, угораздило влезть во время его одиночной диггерской вылазки. Он тогда думал, что ему неслыханно повезло. Ещё бы! Ведь он нашёл здесь, как ему в те минуты показалось, древнее захоронение, в котором всякое могло найтись! Стас ещё не обратил должного внимания на четыре лежавших там на полу скелета, в грудных клетках которых торчало по серебряному колу. А ещё читал, помнится, где-то, что раньше так хоронили упырей, чтобы те не могли потом ожить и подняться! Читал и, надо ж такому случиться, взбрело ему на ум один из тех кольев вытащить! Бр-р! Даже сейчас, по прошествии времени, за которое и вспомнить, и обдумать всё это успелось уже не меньше тысячи раз, неизменно каждый раз при этом воспоминании на кожу ему высыпалось огромное множество ледяных мурашек.

Приход в подземелье того самого из упырей, – Стас уже начал про себя называть их именно так, уловив, несмотря на беспамятство, как вцепившаяся в его шею зубами упыриха разговаривала с оживлёнными ею после этого сородичами по-русски, в русских же землях, он знал, человекообразных кровососов называли упырями, – что заковал его здесь, Стас почувствовал сразу. Едва только тот там появился. И даже чуть раньше, когда Степан – это оказался именно он, – ещё даже не успел выйти из каменного массива одной из стен удерживавшего Стаса в плену грота. Стас и сам не мог понять, что это за новое чутьё появилось у него в последние дни…

…Первый раз Стас увидел этого упыря в тот день, – а может, ночь? – когда пришёл в себя после укуса найденной им в подземелье упырихи. Степан был первым, кого вообще он увидел, придя в себя после того укуса. Бледное лицо упыря было так тщательно выбрито, что, казалось, это добавляло ему бледности ещё больше. Как добавляли её и высокие залысины на лбу, делая его лицо, как показалось Стасу, зловещим. Тонкие губы склонившегося над диггером предводителя общины упырей были едва искривлены в почти незаметной улыбке, хотя при этом он и казался обеспокоенным. Стас вначале даже подумал, что это кто-то из людей нашёл его в подземелье и теперь приводил в чувства.

– 

Очухался? – было первым, что сказал ему тогда ещё незнакомый бедняге упырь.

Ничего не отвечая, Стас попробовал было привстать и усесться там, где он только что лежал.

– 

Куда спешишь? – усмехнулся Степан. – Впрочем, всё правильно. Ты и так что-то слишком уж долго возвращался. Я рассчитывал подняться с тобой к нам ещё вчера.

– 

Куда это «к вам»? – морщась от неприятных ощущений в теле, переспросил попавший в лапы упырей диггер.

– 

К нам это к нам. Не гони лошадей. Скоро узнаешь обо всём.

Повисло недолгое молчание. Стас ни о чём больше не спросил. Однако, как оказалось, этого и не требовалось. Потому что упырь спустя всего пару минут стал вводить его «в курс дела» сам.

– Начнём с того, что меня зовут Степан, – нарушая установившееся между ними безмолвие, как ни в чём ни бывало, проговорил он. – Именно я представлю тебя нашему Повелителю.

Услышав это, Стас удивлённо уставился на только что представившегося ему Степаном незнакомца. Повелителю? Сектант, что ли, какой-то? Подземный… Однако, он ни слова не сказал и ничего у того типа не спросил. Тому же, как оказалось, этого было и не нужно, потому что он и безо всяких вопросов продолжал: