Джефф Лонг - Преисподняя. Адская бездна Страница 28

Фон Шаде: Через эти раны душа может выйти, чтобы продолжить свой путь и родиться вновь. Они в это верят. Кроме того, раны позволяют телу начать собственный путь. Обнажая спрятанную плоть, раны впускают в тело насекомых и животных, которые помогают вернуть этих людей в священную землю.

О'Райан: А глаза? Хейдлы вырвали у всех глаза. Как вы это объясните?

Фон Шаде: Глаза заменили камнями, чтобы дать им вечное зрение. Сердца вырвали, чтобы съесть. Сердца берутся у самых храбрых бойцов, чтобы их смелость смогла возродиться.

О'Райан: А бедная женщина?

Фон Шаде: Наверное, ее приняли за местное божество. Богиню плодородия. Скорее всего, они приняли посещение людьми «дома ужасов» за ритуал поклонения. Думаю, хейдлы попытались взять ее с собой. И убили, когда она отказалась.

О'Райан: А потом изувечили.

Фон Шаде: Я не видела на ней ни царапины.

О'Райан: Послушайте, они надругались над ней. Оскорбили ее плоть. И кто знает, что еще?

Фон Шаде: Они испытывали священный трепет перед ее телом. Пойди женщина с ними, хейдлы поклонялись бы ей.

О'Райан: Дайте мне запись.

На экране вновь появляется мертвая женщина.

Это называется поклонением? Они ее оскорбили. Превратили в чучело.

Фон Шаде: Они превратили ее в богиню. Посмотрите на нее: большие груди, большой живот, гигантские бедра и ягодицы. Антропологи называют ее состояние «стеатопигия». Даже в двадцатом веке африканские племена высоко ценили таких женщин. Нам всем знакомы артефакты каменного века. У женщины формы доисторической Венеры. Изобилие, плодовитость и питание — все в одном флаконе. Эта женщина занимала бы среди них высокое положение.

О'Райан: Речь идет об убийстве, похищении детей и изнасиловании.

Фон Шаде: С нашей точки зрения — да.

О'Райан: Значит, теперь у этих существ появилась перспектива?

Фон Шаде: Для них это вопрос выживания. Конкуренция за ресурсы, если хотите. Они не делают различий между нами и ними. На их взгляд, все мы являемся частью одного великого цикла.

Генерал: Ради всего святого, женщина, на чьей вы стороне?

Фон Шаде: Хейдлы не мыслят в категориях сторон, генерал. Вы должны это понять. Они не демоны, наказывающие нас за грехи. Хотя действительно считают нас ужасными грешниками, нечистыми.

Генерал: Получается, во всем виноваты мы?

Фон Шаде: Я этого не говорила. Просто хочу сказать, что хейдлы ненавидят нас не больше, чем хищник ненавидит свою добычу.

Генерал: Значит, вы признаете, что они животные?

Фон Шаде: Как и все мы.

Генерал: Вы понимаете, что я имею в виду.

Фон Шаде: Они совершили чудовищную жестокость. Но на протяжении многих столетий мы поступали точно так же. Фрагменты исторических записей, которые нам удалось перевести, описывают нас — людей, живущих на поверхности, — как дьяволов, зверей и варваров. По крайней мере, хейдлы не хотели нас уничтожить. Только выбраковывали скот, как назвал нас мистер О'Райан. Они никогда не пытались убить всех людей. Именно мы виновны в геноциде. Так называемая эпидемия — это массовое убийство, дело рук человека. Его спланировал американский агент, или агенты, или американская экспедиция.

Генерал: Вы прекрасно знаете, что это китайская пропаганда. Конгресс провел расследование. Отчет опубликован. Случилась природная катастрофа.

Фон Шаде: А вот это уже американская пропаганда. Американские колонисты были эвакуированы непосредственно перед началом эпидемии. Вирус доставлялся в капсулах с маркировкой армии США. Разумеется, никто не рассчитывал, что капсулы найдут. Однако время от времени на них натыкаются колонисты или шахтеры. У нас хранится несколько штук.

Генерал: Что это с вами, люди?

Фон Шаде: Люди?

Генерал: Нам известно, кто вы.

Фон Шаде: Незаконная прослушка — скользкое дело, генерал, если вы это имеете в виду.

Генерал: Слава богу, вас таких немного. Хотя меня удивляет, почему вы вообще существуете. Только благодаря Первой поправке к Конституции и доброй воле американского народа ваш институт еще не закрыли.

Фон Шаде: Сэр, я не… Просто не знаю, что сказать. Надеюсь, вы не призываете к насилию над теми, кто с вами не согласен. Всем нам нужно проявлять осторожность в выборе слов, особенно в такое время и на публике. Мы переживаем национальный кризис. Наступили опасные времена.

Генерал: Времена для патриотов, мадам, а не для тех, кто оправдывает врага.

Фон Шаде: Генерал…

О'Райан: Вы же мать, профессор фон Шаде, если я не ошибаюсь?

Фон Шаде: Была.

О'Райан: Была?

Фон Шаде: Она умерла.

О'Райан: Простите.

Фон Шаде: Прошло уже много лет. Вирус, принесенный из-под земли.

О'Райан: Разве это не ранит вас как мать? Что бы вы чувствовали, если бы в вашем доме вчера произошло нечто подобное?

Фон Шаде: Уверена — то же самое, что и вы.

О'Райан: Отчаяние? Неистовство? Готовность умереть?

Фон Шаде: Да.

О'Райан: Тем не менее вы защищаете этих зверей хейдлов.

Фон Шаде: Хейдлы нуждаются в нас — вот что я хотела сказать. И когда-нибудь мы будем нуждаться в них. Они были нашими Адамом и Евой, они вывели нас из дикости и привели к цивилизации. Главный враг теперь — страх. Но мир все же возможен.

О'Райан: А как насчет пропавших детей?

Фон Шаде: Не понимаю.

О'Райан: Это несложный вопрос. Дети. Что вы скажете о них?

Фон Шаде: Я сделаю все возможное, чтобы помочь вернуть их.

О'Райан: Говорите, все возможное?

Фон Шаде: Именно так.

О'Райан и генерал переглянулись. Словно знали какой-то секрет. Потом О'Райан, по-бульдожьи оскалившись — его фирменная улыбка, — повернулся к камере.

О'Райан: Спасибо, что уделили нам время, доктор фон Шаде. А теперь мой следующий гость…

ДОКУМЕНТЫ

Я знаю, что сегодня многие граждане испытывают страх, и призываю вас к спокойствию и рассудительности, даже перед лицом сохраняющейся угрозы. Я призываю подумать о себе, о своих детях.

Мы вернемся к обычной жизни, к повседневным делам, и это хорошо. Время и достоинство побеждают даже скорбь. Но наша решимость не исчезнет. Каждый из нас будет помнить, что произошло и с кем это произошло. Мы запомним момент, когда пришли ужасные известия, — где мы были и что мы делали в это время.