Стивен Джонс - Вампиры Страница 28

Дрожа, я выплюнул остатки апельсинового сока. Наверное, у меня что-то не так с сахаром в крови.

А может быть, я медленно схожу с ума.

Я допил сок, не сводя взгляда с противоположной стороны улицы в ожидании Риты-Мэй. Мне уже стало казаться, что до тех пор, пока я ее снова не увижу, пока наконец не произойдет что-то такое, что привяжет меня к сегодняшнему дню, мне не удастся обрести равновесие. Если я увижу ее на другой день после вчерашнего вечера, то этот день будет завтрашним. Иначе и быть не может, ведь завтра должно как-то наступить.

Разумеется, существовал еще один вариант: я просто сижу в туалете Абсент-бара и в зловещих деталях сочиняю, что приключится со мной на следующий день. Я был уверен лишь в одном — что я хочу видеть Риту-Мэй. Я понимал, что на ней, скорее всего, будет другая одежда, но был уверен, что сразу узнаю ее. Даже не закрывая глаз, я видел перед собой ее лицо. Глаза, слегка затуманенные алкоголем, приоткрытый рот, пряди вьющихся светлых волос, заправленные за уши. А на губах, как всегда, прекрасная полуулыбка.

— Мы уходим! — проорал Триндл, и я, отвернувшись от Риты-Мэй, рассеянно взглянул на него.

В конце концов они меня не бросили: они уходили, а я еще был в сознании. Обычное раздражение, которое вызывал у меня Триндл и его компания, немного смягчилось при виде их лиц. Они явно отлично провели время. В один из редких моментов духовной зрелости я понял, что на самом деле они неплохие парни. Я не хотел портить им праздник.

Я кивал, улыбался и пожимал руки, и кутилы, покачиваясь, друг за другом вышли из бара навстречу несущейся мимо толпе. Должно быть, давно перевалило за два часа ночи, но веселье продолжалось. Я вернулся к Рите-Мэй и понял, что встреча с компанией Триндла была не таким уж несчастьем. Мы пару часов лишены были возможности общаться, и за это время наши чувства, подогреваясь на медленном огне, дошли до кипения. Рита-Мэй бросила на меня взгляд, который я могу определить лишь как откровенный, и, наклонившись к ней, я приник к ее губам долгим поцелуем. Мой язык словно превратился в какое-то веселое морское создание, слегка подвыпившее, в первый раз встретившее существо противоположного пола.

Через некоторое время мы прервались и отодвинулись на достаточное расстояние, чтобы взглянуть друг другу в глаза.

— Критический момент, — прошептала она, и мы, столкнувшись лбами, захихикали.

Я вспомнил, что уже давно должен был спросить себя, что это такое я делаю, и спросил. Ответ был: «Исключительно приятно провожу вечер», и этого оказалось для меня достаточно.

— Выпьем еще?

Мне не хотелось уходить. Нам необходимо было побыть здесь еще, во власти тех чувств, которые мы испытывали.

— Давай, — согласилась она, усмехнувшись одной стороной рта, я встал, и она взглянула на меня снизу вверх. — А затем возвращайся и сделай это еще раз.

Официантки видно не было, и я направился к бару. К этому моменту я уже понял, что произошел очередной скачок во времени, и не испытал потрясения, обнаружив, что меня обслуживает бармен с безмятежным лицом. Он также не слишком удивился при виде меня.

— Продолжаете? — спросил он, смешивая коктейли, которые я заказал.

Я знал, что не разговаривал с ним до этого, так что, наверное, он просто старался быть любезным.

— Точно, — ответил я. — Как вы думаете, под силу мне это?

— Отлично выглядите, — ухмыльнулся он. — Вас хватит еще на час или больше.

Только когда я неуверенной походкой пробирался к нашему столику, его слова поразили меня как из ряда вон выходящие. Словно он знал, что через некоторое время я отключусь. Я остановился и оглянулся на бар. Бармен все еще смотрел на меня. Он подмигнул мне и отвернулся.

Он все знал.

Я нахмурился. Это не имело смысла. Такого быть не могло. Если, конечно, это не очередная галлюцинация и весь этот разговор не порождение моего воображения. Значит, сейчас завтрашний день. Но так ли это? Тогда почему я не помню, что произошло дальше?

Я обернулся к Рите-Мэй, и мне наконец пришло в голову спросить у нее, что происходит. Если она не поймет, о чем я, то я притворюсь, что пошутил. Если с ней творится то же самое, то мы выкурили ядовитую сигарету. В любом случае что-то прояснится. Вдохновленный своим планом, я попытался ускорить шаги. К несчастью, я не заметил здоровенного подвыпившего парня в клетчатой рубашке, который, шатаясь, пересекал мне дорогу.

— Эй! Смотри, куда идешь, — проворчал он довольно добродушно.

Я ухмыльнулся, чтобы показать, что безобиден, и отступил от края тротуара. Женщина, которую я принял за Риту-Мэй, оказалась незнакомкой. Просто какая-то туристка спешила по солнечной стороне улицы. Взглянув на часы, я обнаружил, что стою напротив магазина всего двадцать минут. Мне казалось, что прошла целая вечность. Рита-Мэй должна скоро вернуться. Она обязательно придет.

И затем…

«Господи, опять я здесь», — подумал я. С течением времени скачки начали происходить все чаще (если придерживаться гипотезы, что это скачки). Поглощение пищи не помогало.

К тому времени как я добрался до отеля, я начал забывать, что произошло, но у меня хватило ума вытащить розу Риты-Мэй из кармана и засунуть ее в туфлю. Затем я спрятал туфли как можно дальше в чемодан. «Это тебя встряхнет, — бормотал я про себя. — Это заставит тебя вспомнить». Видимо, я понимал, что имею в виду. Было шесть утра, и я, как мог, стащил с себя одежду и упал на кровать. В голове царил сумбур, шея болела. Единственное, что мне оставалось, — это немедленно заснуть, и очутиться на улице Декатур, в ожидании напротив «Орлеанской кладовки».

Признаюсь, этот эпизод застал меня врасплох. Я уже почти привык к происходящему, хотя оно вызывало у меня все усиливающееся чувство ужаса. Я не мог остановить этого, не мог понять, но, по крайней мере, здесь была какая-то закономерность. Однако рывок в отель, в раннее утро, и тот факт, что я спрятал туфли сам, оказались неожиданностью.

Все начинало перемешиваться, словно порядок не имел значения, а важны были лишь ощущения.

Люди у прилавка с po-boys начинали странно поглядывать на меня, и я, перейдя улицу, стал рядом с самой «Кладовкой». У меня было такое ощущение, что я чуть ли не всю жизнь расхаживаю взад и вперед по дороге. Прямо напротив магазина стоял фонарь, и я обеими руками ухватился за столб, как будто устойчивый материальный предмет мог удержать меня на месте. Единственное, чего я хотел в этот момент, — это встречи с Ритой-Мэй.

Когда она появилась, то подошла прямо к столику, перешагнула через мои ноги и уселась мне на колени, глядя мне в лицо. Она проделала это с невозмутимым видом, не привлекая внимания, и люди за соседним столиком не сочли это чем-то из ряда вон выходящим. А я счел. Протянув руки, чтобы привлечь ее к себе, я почувствовал себя так, словно впервые в жизни испытываю сексуальное влечение. Все клетки моего тела возбужденно подпрыгивали на своих местах, как будто понимали, что затевается нечто необычное и чрезвычайное. Оркестр продолжал завывать на максимальной громкости; обычно это совершенно выводит меня из равновесия, я не переношу подобное издевательство над музыкой. Но сейчас я не обращал внимания на шум. Прижавшись щекой к лицу Риты-Мэй, я поцеловал ее ухо. Она изогнулась, немного приблизившись ко мне, обняв меня за шею, и принялась нежно перебирать волосы у меня на затылке. Чувствительность моей кожи удесятерилась, и если бы в этот момент я резко поднялся, то, подозреваю, кое-что, находящееся у меня в брюках, могло бы сломаться.

— Пошли, — внезапно сказала она.

Я встал, и мы вышли.

Было уже около трех, и на улице Бурбон стало намного спокойнее. Мы немного прошлись, затем развернулись и направились к Джексон-сквер. Мы шли медленно, обняв друг друга, с интересом наблюдая за своими руками и за тем, что они собирались делать. Не знаю, о чем думала Рита-Мэй, но я от всей души желал, чтобы эта прогулка не кончалась. И все пытался собраться с силами и спросить ее, не сталкивалась ли она с проблемами времени.

Мы добрались до угла площади, и Рита-Мэй остановилась. В темноте тихая и безлюдная площадь выглядела весьма заманчиво. Я поймал себя на мысли, что покинуть Новый Орлеан будет гораздо труднее, чем я ожидал. Не раз за свою жизнь мне приходилось покидать разные места, оглядываться на мгновение и продолжать путь. Но в этом случае все оказалось не так просто.

Рита-Мэй обернулась ко мне и взяла меня за руки. Затем она кивнула в сторону Декатур и рядов лавок.

— Там я работаю, — сказала она. Я привлек ее к себе. — Будь внимателен, — улыбнулась она. — Сейчас произойдет нечто важное.

Я слегка покачал головой, чтобы изгнать оттуда туман. Я знал, что Рита-Мэй права. Мне нужно было знать, где она работает. Минуту я пристально разглядывал «Орлеанскую кладовку», запоминая ее местоположение. Как выяснилось, я все равно забыл это место, но, возможно, это было частью спектакля.