Дж. Чаней - Посланная Небесами Страница 28

Грег был в полном сознании и все еще смотрел прямо на меня. Его глаза сверкали, как мрамор. И что удивительно, он улыбался.

— Спасибо, — пробормотал он, и струйка яркой алой крови вытекла у него изо рта. Я прижала руку ко рту и в ужасе застонала. — Ты была права. Я — не убийца.

Одной рукой он потянулся ко мне, дрожа, как раненая бабочка. Попытался ударить меня, как котенок пинает клубок пряжи, но, конечно, не мог коснуться. Он больше не спал. В конце концов рука Грега в изнеможении упала на пол. Его грудь слегка вздыбилась и замерла.

Он был мертв.

Я слышала, как за дверью Лора воет, как пожарная сирена.

Ноги не удержали меня, когда я взглянула на свои ладони. Они были чистыми, просто безупречно чистыми. Я не видела ни малейшего изъяна на коже. Но чувствовала пятна крови на них.

Крови Грега.

Мне хотелось плакать, но слез не было — я чувствовала себя лоскутом, из которого выжали всю влагу. Мои глаза были сухими и горячими.

— Какого черта, что здесь произошло?

Я резко обернулась, услышав этот гнусавый голос. Парочка появилась, как казалось, из воздуха. И они, несомненно, видели меня.

Алек выглядел просто удивленным, а лицо Руфуса стало красным, как его волосы. Пока я смотрела на них, его губы слегка растянулись, обнажив острые зубы в угрожающем оскале, поэтому его слова прозвучали как рык разъяренного зверя:

— Ты, стерва, что здесь делаешь?

Глава 28

— Почему, когда мы занимаемся делом, ты вечно крутишься где-то поблизости и пытаешься встрять? — прохрипел Руфус, причем его губы искривились в мерзкой ухмылке. И тут я впервые расслышала у него легкий акцент, специфическую манеру произносить слова. Шотландский или, может быть, ирландский? — Разве ты не должна проводить время где-нибудь в облаках в компании вонючих щенков, купаясь в солнце? А это все тебя не касается.

Я вскочила с пола и пятилась назад, ближе к кушетке, пока мои икры не уперлись в нее.

— Что ты с ним сделала? — Руфус припал на одно колено и уставился на Грега. Затем он перевел взгляд на меня, в его глазах светилась неприкрытая ярость. Его черные глаза, казалось, прожигают меня насквозь.

— Он… я… — бормотала я, чувствуя, что с трудом могу шевелить языком. — Он собирался убить женщину — мою подругу. Я попыталась остановить его.

Руфус встал так быстро, что его колени хрустнули. Лицо стало мертвенно-бледным, глаза, похоже, увеличились, и ярости в них прибавилось.

— Ты, паршивая дрянь, — сплюнул он. — Это именно то, что я и хотел, чтобы он сделал.

Я услышала сирену скорой помощи, приближающейся к дому.

— Но почему? — внезапно выкрикнула я. Мой визг, видимо, произвел впечатление на Руфуса, и он сделал неверный шаг. — Зачем ты пытался заставить его совершить убийство? Он был хорошим человеком.

Мои слова вызвали усмешку на лице Руфуса. Его губы растянулись, открывая острые желтые зубы, и теперь он был больше похож на голодного тигра, чем на человека.

— Я не заставлял его ничего делать, — содрогаясь, сказал Руфус. — Он сам уже хотел убивать. Я всего лишь чуть-чуть подтолкнул его. Этого было вполне достаточно. Легонький толчок в нужном направлении. — Его ухмылка стала еще шире. — В общем-то он и сам хотел это сделать с тобой. Тебе следовало бы посмотреть на те мерзости, которые он хотел сделать с твоим нежным телом. Плохо, плохо, что он не воспользовался своими возможностями, да?

Руфус перешагнул через тело Грега, его руки были сжаты в кулаки.

— У нас тут с тобой осталось кое-какое незаконченное дело, — сказал он. — Тебе, когда мы виделись в последний раз, помог этот твой щенок, но, мне кажется, сегодня удача не на твоей стороне.

Я оглянулась в растерянности. Дьюка нигде видно не было.

С силой зажмурив глаза, попыталась перенестись куда-нибудь подальше. Не получилось. Я не смогла в достаточной степени сконцентрироваться.

— Я собираюсь сделать с тобой…

— Позволь-ка, я этим займусь.

— Но…

Крайне удивленная, я открыла глаза. Алек схватил Руфуса за руку и оттащил в сторону. Руфус открыл было рот, но, не издав ни звука, закрыл его, предпочитая не спорить. Было совершенно очевидно, что Алек — главный.

Он сделал три шага и оказался прямо передо мной, довольно близко, и я чувствовала жар, исходящий от его тела. Я стояла, уставившись на пол, и буквально тряслась, да так, что каблуки, в моем случае это были шпильки, ходили ходуном.

Алек медленно поднес руку к моему подбородку и приподнял его, заставляя меня смотреть прямо ему в лицо. Он выглядел серьезным, но в уголках его глаз таилось нечто такое, что преображало его, и казалось, он улыбается. Его глаза были такими же черными, как и глаза Руфуса, но в них не было той ненависти и ярости — его взгляд был мягче, в нем почти светилась доброта.

— Не нужно было тебе сюда приходить, — пробормотал он, отпустил мой подбородок и лениво провел большим пальцем вдоль шеи, приоткрывая ворот блузки и нажимая теплой подушечкой пальца на кожу. Я вздрогнула, но уже не от страха. Я ничего не почувствовала от этого прикосновения. Прикосновение Алека не вызвало во мне никаких эмоций. — Для нас это была работа, которую мы должны были выполнить, а тебе удалось разрушить один из наших проектов.

— Я просто не могла позволить Грегу убить Лору.

Позади нас дверь раскололась под ударами топора и с грохотом упала на пол. Толпа полицейских в форме стремительно ворвалась в комнату, у них были напряженные лица, а в руках они держали пистолеты наготове.

— Я должна была что-нибудь сделать.

Алек глубокомысленно кивнул.

— Я понимаю, правда, — пробормотал он. — Убийство — ужасная вещь.

— Что? — Руфус буквально выпрыгнул из-за Алека, его лицо выражало одновременно и замешательство, и ярость. Он переступал с ноги на ногу, как будто исполнял странный танец. Можно было сказать, что он просто вне себя от ярости. — Не существует большей радости, чем способствовать насильственной смерти, — закричал Руфус. Лицо его приобрело тот же красный оттенок, что и его волосы. — Что с тобой в последнее время творится, Алек? Мы занимаемся этим уже давным-давно…

— Иногда мне кажется, что мы занимаемся всем этим уж слишком долго, — спокойно отреагировал Алек. Казалось, что его совершенно не волнует состояние друга-коротышки, хотя я просто тряслась от ужаса. Алек повернулся ко мне: — Что с тобой? Тебе холодно?

— Я не хочу умирать, — прошептала я, чувствуя, как слезы появляются на моих ресницах. Мой взгляд упал на обнаженную грудь Алека. Его кожа была теплого золотистого цвета, медового оттенка. — Я не хочу снова умирать.