Антонина Ванина - Свинцовый закат Страница 28

— Их первенец, будущий наследник престола, в прошлом году родился здоровым, — напомнил Рассел.

— Это ещё ни о чем не говорит, — отмахнулся Книпхоф. — Первые дети королевы тоже родились здоровыми. А восьмым был бедный герцог Олбани.

— Но гемофилия не помешала ему окончить Оксфорд и стать личным секретарем королевы не по протекции, а по заслугам.

— Да-да, конечно, он был юношей выдающихся талантов, — признал профессор. — Но куда он успел их приложить за те жалкие 30 лет, что были ему отведены? Нет, Джонни, те болезни, что расползаются по королевским домам Европы с британскими принцессами, скоро погубят какую-нибудь династию на корню, как и испанских Габсбургов. Что если правящая чета не сможет родить здорового наследника? Но, похоже, пока об этом задумываюсь только я.

— И для кого же вы видите наибольшую опасность?

— Для Гессенского дома, — тут же ответил Книпхоф. — Один из сыновей Алисы Великобританской уже умер от гемофилии, не прожив и трех лет. Её дочь Ирена Гессенская вышла за своего кузена Генриха Прусского, такого же внука вашей королевы Виктории, как и она сама. И что в итоге? Их первенец оказался болен гемофилией и уже успел скончаться. Кто-нибудь сделал из этого выводы? Нет! Так и нынешний глава дома взял в жены свою кузину. И опять же оба они внуки королевы Виктории. Нет, это просто ненормально!

— Протестантизм не запрещает таких браков.

— Тем хуже для будущих поколений протестантов. Скоро их и вовсе не останется. Помяни мое слово Джонни, когда-нибудь и у самих Ганноверов родится отпрыск, пораженный порфириновой болезнью. Солнце будет выжигать ему кожу, а его самого начнет изводить желание испробовать неизвестно что. А потом он разберется в своих желаниях, и станет пить чужую кровь и прятаться от солнца.

14

Софи снова пришла к Биллиаму, потому что не могла не прийти. Главной причиной, конечно же, был Фред Райли и его требование скопировать остаток магического дневника. Но другой, не менее важной причиной, стало желание девушки пережить заново все те ощущения и мысли, что посетили её в первую ночь с поэтом. И на сей раз Софи получила их сполна.

Было в Биллиаме что-то странное. Он никогда не улыбался и не целовал её — ни губы, ни тело. Он предпочитал не отрываясь смотреть ей в глаза, даже сейчас, когда Софи лежала обнаженной в его постели. Без пенсне его взгляд терял былую силу, но не настолько, чтобы Софи могла ему противиться. Биллиам пугал и к нему тянуло, как тянет к тайне, которую не под силу разгадать, и от того эта тайна становится ещё привлекательнее.

Без лишних слов поэт откупорил бутылку и разлил янтарный напиток с отблесками изумруда по бокалам, а после приготовил сахар на ситечке и холодную воду. И началось колдовство — тонкая струйка текла на сахар, пропитывая и разрушая его, сироп падал в янтарный бокал, поднимая в жидкости бурю белого тумана, чьи клочья расплывались и соединялись, окутывая сосуд мутной завесой.

Ритуал был завершен. Биллиам протянул Софи бокал с колдовским напитком, и стоило девушке сделать глоток, как магия взгляда рассеялась, и на её место пришло волшебство Зеленой Феи, что опьянила прелестью греха и полыни.

Поэт потягивал сладковатую жидкость, а Софи, знавшая предел своей трезвости, разглядывала убранство комнаты, лишь бы снова не посмотреть Биллиаму в глаза, иначе она пропадет.

Заметив на полу исписанный лист бумаги, девушка подняла его и прочла стих о неких призрачных всадниках, что мчат на своих конях в ночи и забирают с собой каждого смертного, встретившегося им на пути.

— Что скажешь? — спросил её Биллиам, — тебе нравится?

— Я такая глупая, — защебетала Софи. — Совсем не понимаю, о чём тут речь. Столько незнакомых названий.

— Все они из ирландских преданий.

— Сказок? — удивилась девушка.

— Легенд о былых временах, — поправил её поэт.

— И что это за Нок-на-Ри, откуда скачут всадники?

— Холм в моём родном Слайго. В детстве я часто приходил к нему. Там на самой вершине лежит белый камень, а под ним, как говорят, покоится королева-воительница Медб, обольстительница и чародейка, жена девяти ирландских королей.

— Девяти? — удивилась и вместе с тем восхитилась Софи. — А могила Клот-на-Бар тоже в Слайго?

— Да.

— И там тоже похоронена королева?

— Нет, там нашло покой бессмертное создание, — произнёс поэт и, отпив глоток абсента, поведал, — Когда-то она являлась мужчинам в облике угодливой карги с просьбой полюбить её. И когда находился тот, кто не боялся исполнить её желание, она обращалась прекрасной девой и дарила своему избраннику любовь и детей. Но когда её муж умирал, постаревшая Клот-на-Бар снова искала суженого. И так повторялось семь раз, пока она не устала от бесконечной жизни и не пожелала утопить бессмертие на дне самого глубокого озера. И нашла она его на вершине Птичьей горы.

— Как же бессмертная могла умереть? — хихикнула Софи, почувствовав в сказке ложь. — Это неправильно.

— Не умерла, а нашла покой под горой.

— Как странно, — заметила Софи и, снова глянув на стих, спросила, — А кто такая Ниав?

— Золотоволосая повелительница Тир-на-Ног, Земли Вечной Юности. Это она ведёт воинство сидов на Дикую Охоту, в день Самайн, когда на земле начинают властвовать люди из сидов.

— А сиды где?

— Сид по-ирландски означает «холм».

— Как же люди могут жить в холмах? — улыбнулась Софи, на что поэт поведал ей:

— Когда-то над Ирландией властвовали племена богини Дану — народ чародеев, самых красивых, самых изысканных в одежде и вооружении, самых искусных в игре на музыкальных инструментах, самых одарённых умом. Они пришли с запада, из волшебного облака и покорили остров. Но однажды и они потерпели поражение — от сыновей Миля, простых людей. Тогда-то люди получили власть над Ирландией, а племена богини Дану ушли в свои подземные владения, где до сих пор и пребывают.

— Под землей? В холмах? — недоверчиво переспросила Софи.

— Так говорят предания.

— По-моему, предания хотели сказать, что племена богини погибли и были похоронены в земле и под холмами, как королева девяти королей.

— Люди сидов — это племя бессмертных волшебников, — объяснял поэт. — Простым смертным не суждено войти в их подземный мир по одному своему желанию, но людям из сидов подвластны путешествия между мирами. В ночь с 31 октября на 1 ноября, когда землю окутывает густой туман, воинство сидов вырывается на поверхность и забирает в свою обитель всех, кому не повезёт попасться им на глаза.

Софи невольно пробежала глазами по строкам стиха: «Наши лица бледны… Наши очи горят… Кто нас увидит, навек пропал, он позабудет, о чем мечтал… Выкинь из сердца смертные сны…»