Наталия Земская - Анти-Авелин Страница 29

Вся компания одобрительно переминалась с ноги на ногу. Девушка молчала, сжав губы и потупив взгляд. Петрович представил на ее месте свою дочь, которую также могла погнать нужда в чужую страну, чтобы помочь свести концы к концами состарившимся родителям. Он почувствовал острую жалость и желание обнять Айбике, но вовремя остановил себя, подумав, что может испугать подобным жестом девушку, воспитанную в другой культуре.

– Меня зовут Иннокентий Петрович, а это мои коллеги, – Петрович поднял руку в сторону компании, наблюдавшей за действом. – Мы здесь для того, чтобы разобраться в произошедшем с твоей подругой несчастье, и не допустить новых трагедий. Ты нам поможешь это сделать?

Айбике впервые подняла на Петровича глаза, и он на какое-то мгновение залюбовался ее луноликой восточной красотой.

– Помогу, – тихо ответила она и снова опустила голову.

– Вот и хорошо. Расскажи нам события вчерашнего вечера.

– Ко мне подошла тетя Груня и попросила переночевать с Назирой в гостевом домике.

– Разве Назира не попросила тебя об этом лично?

– Нет. Она была уже переведена в гостевой домик, когда мне предложили переночевать там. Я работала допоздна – сначала я сделала свою работу, потом работу Назиры. Когда я вошла в свою комнату, чтобы забрать пижаму и зубную щетку, было за полночь. Я накинула пальто и пошла к гостевому домику. Дверь домика была закрыта. Я подергала за ручку, постучала. Никто не ответил. Тогда я пошла к тете Груне за ключом, она долго искала его среди других связок, но так и не нашла. Тетя Груня сказала, что запасной ключ, вероятно, у Бориса Кима, но беспокоить его она не хочет, так как он уже ушел спать час назад. Она велела возвращаться мне в свою комнату, ведь Назира все равно уже спит. Мне не хотелось идти в гостевой домик. Я так устала в тот вечер, и не могла предположить, что такая беда случится с моей подругой.

Петрович услышал дрожь в голосе Айбике.

– Ну-ну, перестань. Не кори себя за случившееся. Может быть, отсутствие ключа спасло тебе жизнь. Ты в этот вечер ничего необычного не заметила? Запахи какие-то посторонние, звуки, голоса, необычное поведение окружающих?

– Нет, ничего, – замотала головой Айбике. – Я в тот вечер сильно устала, и не смотрела по сторонам. Если бы я знала…

– Хорошо, хорошо. Вот тебе мой телефон, – Петрович протянул визитку. – Если вспомнишь что-то, позвони.

– Я могу уйти? – убирая визитку куда-то в шаль, спросила девушка.

Озираясь по сторонам, она снова направилась к углу особняка и застыла там, глядя в сторону сада.

– Иннокентий Петрович! Всё, мы закончили, можете проходить, – это был криминалист Дудкин. Долговязый и сутулый, он хаотично размахивал своими длинными ручищами, пытаясь, по всей вероятности, изобразить одновременно и окончание своей работы, и путь, по которому всем следовало двигаться.

Гостевой домик, на самом деле, представлял собой мини особнячок – аккуратный, с мансардой, в стиле архитектуры Шехтеля. С плавными линиями вокруг двери и окон, он напоминал излюбленное дитя с прекрасной внешностью и злобной душой. Быть может потому, что в глубине его комнат лежал труп невинной жертвы. Петрович, примагниченный красотой русского модерна, остановился на несколько мгновений, разглядывая фасад.

Внутренний интерьер помещений соответствовал внешнему убранству дома. Декор и обстановка сочетались между собой. Плавные и живые линии растений, изображенные на стенах и потолках, повторялись в деревянных орнаментах мебели и металлическом рисунке лестничных перил, а также на обрешетке камина и окон. Все было сделано не то, чтобы с любовью, а с какой-то фанатичной торжественностью.

Комната, где лежало тело Айбике, не была исключением. Хищный цветок с оттенком сказочной красоты, нарисованный на стене возле кровати с трупом девушки, повторялся в настольной лампе, только там он был в виде металлической подставки, поддерживающей стеклянный абажур. Петрович, предварительно натянув резиновые перчатки, потянулся к лампе, чтобы лучше рассмотреть ее. Она оказалась плотно прикрученной к прикроватной тумбочке. Тогда он пощелкал выключателем, свет не зажегся.

– Странно, – Петрович поднял голову и увидел люстру, выполненную в том же стиле.

– Что странно? – отозвался Сомов.

– Странно, что лампа – одно целое с тумбочкой… и нет электричества.

Петрович подошел к стене и пощелкал настенным выключателем от люстры. Эффект был тот же.

В это время в дверной проем протиснулся Борис Ким:

– Все в порядке, начальник. Предохранители выбило, электрика уже вызвали.

Ким постоянно кланялся и всем видом показывал, что готов услужить.

– Где расположен электрический щит? – спросил Петрович.

– У меня в кабинете. Пойдемте, покажу.

– В центральной усадьбе? – удивился Петрович. – Разве щит не должен находиться в самом строении?

– Не знаю, начальник. Такой проект. Я в этом электричестве ничего не понимаю.

Закончив осмотр, все двинулись за Борисом Кимом. При выходе Егерев попросил Дудкина не начинать вскрытие трупа девушки без него.

В своем кабинете управляющий продемонстрировал железный щиток:

– Вот тумблер наружного освещения, вот комнаты первого этажа, вот мансарды, – Борис Ким щелкал перекидными переключателями, и в ответ на особнячке, хорошо просматриваемом из окна его кабинета, зажигались слабым светом уличные светильники на фасаде. – Но я не буду оставлять включенным, пусть электрик посмотрит. Мало ли чего…

Все пошли к выходу. Когда Петрович проходил по мраморному холлу первого этажа, из залы, где был убит Габриэль Каре, вышел Вяземский:

– Ну, что? Вырисовывается картина преступления?

– Ни черта не вырисовывается, Глеб Станиславович, – у Петровича было тяжело на сердце после посещения так называемого гостевого домика. – Надо все обдумать, дайте время.

– Ладно, ладно. Я в управление. Как договорились – докладывайте, – Вяземский уважительно пожал руку Петровичу.

Петрович стоял посреди холла. Голова начинала раскалываться, на душе тошно. Надо уже встряхнуть это ядовитое болото с его обитателями в лице Боголюбова, Кима и Шариповой, но как назло в голову не приходили никакие решения.

Постояв еще немного, Петрович решил обойти вокруг дома в надежде, что контроль над работой опергруппы подвигнет его к каким-нибудь действиям.

Проходя мимо служебных построек, ему показалось, что кто-то окликнул его по имени отчеству. Он обернулся. В нише пристройки стояла Айбике, всем телом прижавшись к стене. Там, по всей вероятности, она была не видна из окон особняка. Петрович огляделся по сторонам. Вокруг никого не было.