Дьявол в "Доме кукол" - Ричард Кадри Страница 3

— Ты говорил о чудовищах.

— Да, говорил.

Я выуживаю из кармана пачку «Проклятий», беру одну и предлагаю ему. Он качает головой. Я протягиваю пачку Человеку-Слону, и тот берёт сигарету. Я прикуриваю ему, а затем себе.

— Чудовища.

Герион кивает.

— Рассказ не о чудовищах. Он о Енохе. Тот, как и ты, был предателем Лорда Люцифера, и был вместе с остальными предателями сослан в дальние земли, в убогий городишко из вырубленных в пустынном ландшафте туннелей. Торговцы из Пандемониума отправлялись оттуда по этой самой дороге, чтобы доставлять их товары. Большинство так и не добрались до дома.

— Звери?

Он кивает.

— Но не те старые. Это были новые звери. Енох спарился с этими тварями и создал армию неестественных ужасов. Раз он не мог вернуться в Пандемониум, то решил, что никто и ничто никогда не попадёт туда. Его чудовища нападали даже на самые маленькие группы путешественников.

— И вы хотите, чтобы я отправился на это шоу демонических уродов, в которое никто даже не верит, но все до усрачки боятся.

— Боюсь, что да, Король Лжецов.

— Неудивительно, что Люцифер слинял.

— Лорд Люцифер не трус, — кричит Герион.

Солдаты в кузове грузовика смотрят на ссорящихся папу с мамой.

— Я не сказал, что он струсил. Я сказал, что ему хватило ума.

Герион отворачивается, уставившись в заднее окно.

— Что это там впереди?

Местность снова меняется. Густой лес по берегам реки. Деревья, покрытые грибком и сыростью. Затем появляется запах. Я рад, что не притронулся к «Единорогу». Герион не оборачивается.

— Второе кольцо. Болото Алфея. Самое нутро ада.

Он не шутит. Я в одной выбоине от того, чтобы велеть Человеку-Слону разворачиваться и везти нас обратно в огонь. Река впереди представляет собой густой ползущий поток бурлящей крови и дерьма. Канализация Даунтауна должна куда-то сливаться. Почему бы не посреди хрен-знает-где? И почему бы не проложить дорогу через него, чтобы удерживать предателей Люцифера внутри, а любопытствующих дебилов снаружи? Как и в случае с огнём, у нас нет выбора, куда двигаться. Мы направляемся прямо в Тошнотворное Болото. Я на грани того, чтобы выблевать всё, что съел со времён детства, от пюре из зелёного горошка до курицы и вафель. Чёрт. Не те воспоминания. Мой желудок начинает выполнять деревенский тустеп[6]. Я думаю о Кэнди, но она заставляет меня думать о сексе и о катании, перемещении и переворачивании мебели. Моё чутьё говорит мне двигаться дальше. Я смотрю вперёд и концентрируюсь на деревьях. Темные ветви, увешанные изумрудно-зелёными паразитами. Мои внутренности остывают и возвращаются туда, где им и положено быть.

Человек-Слон замедляет ход, теряя из виду дорогу в коричневой трясине.

— Сворачивай влево. — говорю я ему. — Следуй вдоль корней большого дерева впереди и между двумя меньшими.

Он кивает, улавливая принцип.

Герион выглядит так же, как я себя чувствую. Он плюхнулся на своё сиденье, опустив голову между коленей. Даже воняющим-как-рыбная-лавка солдатам не по себе.

Я не подписывался на всё это, но в худшем случае я всегда полагал, что быть Дьяволом, по крайней мере, немного весело. Стрелять из пневматики по идущему по канату над озером из кипящего лимонного сока и битого стекла Гитлеру. Играть в «Прикрепи ослу хвост»[7] со Сталиным. После ланча, может, несколько раундов в «Колоти-по-Теду-Банди»[8]. Вместо этого я получаю буквально реку дерьма. Как там в старой поговорке: «Благими намерениями вымощена дорога в ад»? Эта вымощена, покрыта ковровой дорожкой и оклеена обоями из кожи с моей больной задницы.

Мы на полпути через реку, когда Человек-Слон останавливается.

— В чём дело? — спрашиваю я.

Он вытягивается и смотрит поверх капота «Унимога».

Герион тоже встаёт и произносит слова, которые я надеялся никогда не услышать.

— Мы застряли.

Люцифер, сукин сын, должно быть ты смотришь с Небес и ржёшь до усрачки. Клянусь, когда-нибудь я заставлю тебя бороздить эту реку из конца в конец.

Я тяну за ручку и открываю дверь. Герион хватает меня за руку.

— Что ты делаешь?

— Нам нужно вылезти и подтолкнуть.

Он морщит лоб, глядя на меня.

— Подтолкнуть — это то, для чего те солдаты в кузове. А не Повелитель Подземного Мира.

— Ты сказал, что я не Повелитель.

— В данный момент ты представляешь его.

— Отлично. Пока не найдёшь другого Люцифера, это моё королевство и мои правила. Идём.

Он одаривает меня шокированной улыбкой. Разводит руками.

— Я учёный, а не раб.

— Ты можешь выбраться и помочь, или я вышвырну тебя, и можешь плыть в Мордор, Фродо.

Я наклоняюсь к заднему отсеку, где находятся солдаты.

— Давайте, ребята. Пора помесить ногами грязь Миссисипи.

Они с ворчанием выбираются через заднюю дверь.

— Ступайте, отыщите несколько больших веток, чтобы подложить под колёса.

Как описать, когда кучка дьявольских ублюдков стоит по колено в дьявольском дерьме? Это уникально. Тепло и с неожиданными плавающими кусочками, о которых я не хочу думать. Утонувшие тушки маленьких крылатых ящериц, которые могут сойти за адовских голубей. Мой самый большой страх — споткнуться о скрытый корень. Мне не хочется упасть лицом вниз в эту жижу. В мире не хватит пенициллина, чтобы спасти меня от живущих в этом сортире с шоколадной овсянкой адских микробов.

Герион ведёт себя хуже, чем я. Он застыл у борта грузовика, в ужасе вращаясь и вращаясь по кругу, словно пытаясь утоптать дерьмо в вино. Он двигается лишь тогда, когда прибывают солдаты с ветками деревьев и отталкивают его с дороги, чтобы засунуть их под задние колёса.

— Герион, как дела?

Он не отвечает. Просто стоит, скрестив руки на груди и наблюдая, как солдаты пытаются приподнять колёса из