Дорога в обсерваторию - John Hall Страница 3

— Ты как? В порядке?

— Да… да, я в порядке. Заблудилась. Не могу понять, где я… а ещё хочу домой, но не могу понять, как вернуться… ну, туда…

Рукой она сделала неопределенный жест. После я задал ей пару вопросов, чтобы попробовать выяснить, где она живет. При этом несколько раз мне чудились тени. Словно они пробегали мимо нас в нескольких метрах. И было непонятно, откуда взяться теням в тумане. Кажется, в тумане нет и не может быть теней.

— Хорошо… л-ладно… Давай попробуем найти твой дом… Я ничего не понял из твоего рассказа, но мысли на этот счет у меня все равно есть, — сказал я, и в эту самую секунду мне показалось, что плотные клубы содрогнулись, будто органы, сжавшиеся на миг от попавшего в тело инородного предмета.

— Спасибо.

Девушка смотрела на меня настолько отсутствующим взглядом, словно ее и не было здесь, на улице, рядом со мной. От этого было как-то неуютно, неприятно. По этой причине я даже начал ругать себя: «Не надо было предлагать помощь… надо было идти в обсерваторию!» — на что совесть отвечала речами о благородстве и правильных поступках, что так или иначе зачтутся, когда настанет судный день. Собственные мысли наводили на меня ужас.

* * *

Я согласился проводить ее и в скором времени пожалел об этом. Сердце сначала подскочило к горлу, потом ударилось о пятки. Причиной стала она, истошно заоравшая и унесшаяся куда-то в плотные клубы почти водяной дымки.

«Да… она не герой, что уходит в закат… она истеричка, что убегает в туман», — подумал я, тяжело дыша с испуга.

Обратно, на дорогу к другу, я возвращался несколько минут. Совесть меня больше не грызла. Она затихла где-то внутри, осознав свою оплошность.

— Пусть так, черт с ней! — Рука сама отмахнулась от беглянки, как от дурных мыслей, коими она в тот момент и была. — Меня ждёт друг, а я уже задержался на… сорок минут! Нет, это не дело!

C этими мыслями я повернулся в ту сторону, куда должен был идти. Самое смешное — непогода не сбивала меня с толка. Внутренний компас безошибочно указывал направление, и это не могло не радовать.

Сделав несколько шагов, я вновь замер. Причиной тому служила колокольня, что в очередной раз, не попадая в мировое время, начала отбивать свою «часовую» песню. Туман вместе с этим стал прозрачным, и я, было дело, даже подумал спрятать фонарик в рюкзак, но спустя несколько секунд после того, как звонарь успокоился, пелена вновь сгустилась. Мне это казалось не просто странным, а паранормальным. Чувство самосохранения било тревогу. Хотелось вернуться домой, но я твердо решил дойти до обсерватории. Тем более к этому моменту я уже слишком долго скитался по улицам, чтобы вот так просто вернуться домой! Вернуться домой значило бы, что я потратил полтора или уже даже два часа своей жизни впустую. Подобного мне не хотелось допускать.

* * *

Тени, которые до этого суетились где-то в отдалении, внутри тумана, стали ближе. Я до сих пор не понимал, как такое возможно, и сбрасывал все на разыгравшуюся фантазию. Это было удобно и давало ответы на все вопросы… Хотя… Всего один ответ на один вопрос: «Как такое может быть возможным?» Все очень просто — фантазия, взбудораженная слухами и воскресшими легендами, решила поиграть в ужасы.

В какой-то момент я начал слышать шепот. Он был тихим, неразборчивым и оттого пробирался не только под кожу неприятным холодом, но и продирался через ребра, прямо к сердцу.

Наш настоятель ещё несколько раз бил в колокола. Опять невпопад часам. Мне хотелось думать, что в этом скрыт какой-то потаенный смысл.

«Ну, хотя бы припадочная больше не попадается на пути».

С этой мыслью я наконец дошел до той самой дороги, что практически напрямую вела к обсерватории. Она петляла серпантином вверх и опускалась вниз. С одной стороны была гора, а с другой, внизу, протекала река. Тут могла поместиться машина, но обычно тут проезжали только полицейские, и то в крайнем случае. С другой стороны, на расстоянии нескольких километров, была ещё одна дорога к обсерватории, автомобильная, и она была пусть и прямой, но топать по ней можно было достаточно долго.

«Ещё минут двадцать, и я буду на месте», — думал я, словно ощущая на себе взгляды невидимых наблюдателей, что окружили и внимательно следили за каждым шагом… Как мне казалось, голоса коих я слышал и которые становились все громче, не приобретая при этом разборчивости.

Вдалеке раздались странные звуки. Они напоминали битву. Ожесточенную. Ужасную. И в ней фигурировали двое. Мне так казалось. На самом же деле я ни в чем не мог быть уверен.

Спустя несколько секунд случилось следующее: старик-звонарь, в своей гирлянде, ударился об меня с чудовищной силой. Он летел над землей, словно был снарядом, выпущенным из огромной пушки. Он сбил меня с ног, после чего, выписывая страшные перевороты и пируэты, умопомрачительные перекаты и, как мне казалось, несовместимые с жизнью кульбиты, прокатился по земле. Было заметно, что сгруппироваться он то ли не успел, то ли не смог. И все это словно в замедленном воспроизведении.

Падая, я наблюдал за этим и сам переворачивался, как-то инстинктивно, напоминая самому себе кота, что непременно должен приземлиться на четыре кости. Так и произошло. Боль электрическими разрядами прокатилась от колен и ладоней по всему телу.

«Малиновое варенье!» — подумал я и вместо изучения ссадин быстро снял рюкзак, чтобы посмотреть на ценный груз, что нёс с собой.

Банка была целой, и я, было дело, собирался выдохнуть и начать разбираться со случившимися обстоятельствами и безумцем, но меня отвлек голос девушки, что вышла оттуда, откуда несколькими секундами ранее прилетел звонарь.

— Где он?! — грозно спросила девушка. Я же замешкался, выпрямился и попятился назад, забыв обо всем. В том числе и о рюкзаке с невероятно важной для чаепития ношей. При этом неосознанно, как-то автоматически я направил свет фонаря в лицо девушки и всего на миг заметил то, чего не видел до этого. Искаженное болью и неслыханной мукой, оно показало мне историю смерти, однако девушка была жива. Вроде бы.

Спустя ничтожное мгновение особа будто бы очнулась от забытья, в котором, как