Петр Катериничев - Корсар. Наваждение Страница 3

Он спустился, вошел в административное крыло, пронесся мимо ряда дверей, влетел в комнату товароведа. За столом восседала эдакая советская тетка, в годах, в перманенте и с унизанными перстнями пальцами. На столе стоял монитор компьютера, рядом – принтер; но тетка была занята другим: пила чай. Вернее, это только так называлось: на аккуратных скатерках перед ней были разложены в изобилии бутерброды с ветчиной, икрой, семгой, маслом и сыром; огромная кружка с чаем – с алыми маками, и чуть в стороне – шкалик дорогущего коньяку, почти пустой. Похоже, коньяку в чае было никак не меньше, чем воды.

Тетка подняла на Корсара спокойные, коровьи глаза, скомандовала низким, грудным голосом:

– Гражданин! Выйдите из помещения!

Корсар ее даже не услышал:

– Скажите, откуда и когда поступила в ваш магазин вот эта вот книга!

– Да вы кто такой, собственно? В чем дело?

Возможно, будь у Корсара хоть какое-то подобие «красной книжечки», он тут же пустил бы ее в ход, но ничего, кроме прав… Да и – мысли плавали в продолжающей гореть голове едва-едва, как лохи[2] на прогретой отмели…

– Я автор и…

– Гражданин, я вам ясно сказала: выйдите из помещения! – Тетка брезгливо взглянула на обложку «Гробницы», передернула могучими плечами, добавила: – И уберите со стола это ваше творение…

То, что случилось следом, никто не ожидал, ни сам Дима, ни тем более товароведша.

Одним движением Корсар смел со стола все: чашку, бутерброды, какие-то бумаги, ручки… Чашка с грохотом раскололась о пол, терпкий запах коньяка поплыл по небольшой комнатке…

– Да ты пьяный! – взвизгнула было тетка, вскочила, но – тут же опустилась объемной задницей обратно, в массивное кожаное кресло, буквально вбитая в него тяжелой дланью Корсара.

– Когда и от кого поступила эта книга? – проговорил он, четко отделяя слово от слова, бледный – от бешенства и сдерживаемой ярости…

– Что… что вы себе позволяете… я сейчас милицию… охрану… – залепетала тетка и – замолкла разом. Нож для разрезания бумаги, что допрежь мирно покоился на столешнице, молниеносно прочертил в воздухе дугу и с треском впился в стол прямо перед администраторшей. Тетка замерла, побелела и как-то сразу оплыла молча – то открывая, то закрывая рот, словно выброшенная на горячий песок глубоководная рыба.

– Вы поняли вопрос? От кого и когда?

Тетка беспомощно заметалась взглядом по комнате, Корсар протянул ей початый шкалик коньяку, та схватила жадно, опростала мигом, выдохнула:

– Ща… посмотрю… все накладные у нас в компьютере… – Она споро защелкала мышкой, кивнула на экран: – Вот. Вчера вечером. Издательство «Око».

– В распечатку!

– Ага…

А Корсар видел в этот момент собственный кулак, словно сжатый судорогой, стиснутый на рукояти разрезного ножа…

Поднял голову, рассмотрел свое отражение в стекле стенного шкафа – оно плыло куда-то вдаль, и в этом бледном человеке с красными, словно с перепоя, белками, с затаенной паникой в глубине глаз он с трудом признал самого себя… Невероятным усилием воли он заставил себя разжать кулак, долго смотрел на руку, как на чужую…

А тишину – разрезала мелодия мобильного. Корсар взглянул – Буров. Он мгновенно поднес трубку к уху.

– Шея болит? – услышал он незнакомый голос.

– Что? – Интуитивно Дима поднял руку к зудящему, горящему месту, куда его укусил «овод».

– Шея… Голова… Спазмы… Легкий тремор… Тревога… Страхи… Беспокойство… Нарушение концентрации и координации… Порою – отчаяние…

– Кто это?

Да. Голос был чужой: вкрадчивый, размеренный, мягкий, он слышался словно сквозь ватную стену…

– Покраснение белков глаз… иногда небольшие галлюцинации… Все это – последствия… – Голос замолчал на какое-то время, добавил с другой, визгливой интонацией и тембром: – Вы знаете? А ведь вас – убили!

– Убили другого…

– Вас… Именно вас… Снадобье действует уже чуть больше часа…

– Какого черта?!

– …а это значит – вы умрете через двадцать три часа. Или – чуть раньше.

Внезапно, вспышкой, Корсар вспомнил странную боль – там, во дворе, и мужичонку, шаркающей походкой уходящего в арку… Овод? Какие к лешему оводы в июне в центре Москвы?!

– Что с Сашей Буровым? Он жив?

– О себе беспокойся… Я еще позвоню…

В трубке раздались короткие гудки.

В ярости Корсар раскрошил телефонный аппарат об пол, растер осколки ногой, повторяя навязчиво:

– Суки… суки… суки…

Выдернул из принтера распечатку и вылетел прочь из кабинета, хлопнув дверью.

Он уже выходил из магазина, когда высунувшаяся из двери товароведша заверещала неожиданно высоким дискантом:

– Охрана! Охрана!

Парнишка в униформе у входа сделал было шаг наперерез, но Корсар быстрым, взрывным ударом кулака сшиб парня на пол, где тот и остался лежать бездвижно. Корсар выскочил на улицу, открыл дверцу автомобиля.

– За вами не угонишься… – Ольга Белова была рядом. – Так могу я рассчитывать на интервью?

– Нет.

– Почему? Ведь вы обещали…

– Меня – убили.

– Да? – Ольга приподняла бровь. – И – давно?

– Час назад.

Корсар захлопнул дверцу, и джип сорвался с места.

– Действительно, выглядишь ты неважно… – тихо произнесла девушка, провожая глазами машину. – Хотя – бывает хуже.

– Вариант «Омега» завершен штатно. Конец связи.

Глава 2

Автомобиль Корсара мчался по улице, нарушая все мыслимые правила и правила немыслимые тоже, обходя рывками другие машины, выруливая порой на встречную, разворачиваясь в неположенных местах, проскакивая проходными дворами на высокой скорости… Он стремился к дому.

Нацепил наушник, набрал на запасном мобильном номер.

– Да, – ответили ему.

– Лёшка? Это Корсар.

– Дима, если у тебя что-то срочное… у меня через пять минут совещание.

– Понял, генерал. Уложусь. Примерно час назад возле моего дома автомобиль сбил Сашку Бурова.

– Насмерть?!

– Скорее всего. Он был одет как я. Сложения и роста мы одинакового.

– Подожди, откуда ты…

– По телевизору увидел! Найди его, Игнатов! Должность-то у тебя генеральская… Морг, больница – я не знаю!

– Где он прописан?

– Понятия не имею! Не видел почти десять лет, вчера случайно встретились.

– Как он оказался у тебя дома?

– Выпивали. Он дурачился – примерял шляпу, очки, как на книжной фотографии.

– То есть ты хочешь сказать, хотели сбить тебя, а…

– Возможно.

– Почему?

– Пока сам не знаю. Я написал книжку. Она – вышла. Но – другая и под другим названием.

– Под каким?

– «Гробница».

– Мрачновато. Слушай, у меня время совсем кончается…