Ким Харрисон - Зачарованный Страница 3

Подавленная, Кери отвернулась, но ее бледные пальцы рассеянно коснулись карт Таро, все еще рассыпанных золотой стороной наверх, и Алгалиарепт почувствовал слабое мерцание надежды.

— Я не твоя любимая, — сказала она, и ее голос задрожал, когда она сложила любовные карты лицом вниз.

— Я никогда не лгал тебе, — произнес он. Проклятье. Он не собирался терять ее из-за этих дурацких карт!

Забывшись, Алгалиарепт пнул носком сапога линию круга — чтобы почувствовать, как ее сила отбрасывает его. Она никогда не допускала ошибок при установке круга. Это и приводило его в ярость, и заставляло возвращаться неделю за неделей, год за годом… А теперь он ее теряет из-за этого.

— Я должна была с тобой проститься, — продолжала она, как будто не слыша его увещеваний и теребя обрамленную золотом карту. — Они не сказали мне, что вместе с принятием брачных обязательств, я должна порвать с тайными искусствами.

Возбужденный, демон сжимал розу, пока шип не проколол перчатку, и он не почувствовал боль.

— Проститься, любовь моя? — Он должен был заставить ее ослабить контроль — пусть только на мгновение.

— Я не твоя любовь, — прошептала она, но подняла взгляд от карт.

Они были ничем иным, как обычными картинками, нарисованными второразрядным итальянским художником, который попытался в них втиснуть всю королевскую семью. Алгалиарепту было когда-то очень неприятно увидеть Кери на карте смерти, разрываемую демоном.

Кери, ты и есть моя безответная любовь, — убедительно произнес он, испытывая на прочность силу ее круга — пока зловоние горящей кожи сапог не заставило его отступить. — Скажи мне, что ты еще не замужем. Еще нет.

Он знал, что она не была, но заставить ее сказать эти слова значило заставить ее задуматься.

— Нет, — ответом был слабый шепот, и молодая женщина всхлипнула, протягивая руку, чтобы крошечная синяя бабочка могла найти тепло в этот затухающий день.

Он только однажды видел бабочек в таком количестве, и можно было предположить, что свадьба запланирована вокруг красивых и хрупких созданий.

Но бабочки любят трупы так же сильно, как и цветы, поля битв столь же милы им, сколь и сады.

Алгалиарепт посмотрел на желтую розу в своей руке, его мысли взмывали в облака и падали на землю, и вот музыка на празднике заиграла громче. Отлично. Он должен потрудиться на последок.

— Почему ты так ранишь меня? — Спросил он, сжимая руку, пока на ней не выступила кровь, окрасив всю розу в алый цвет. — Ты вызвала меня лишь затем, чтобы отвергнуть меня? — Он выронил розу, и Кери побледнела, подняв глаза на его окровавленную печатку. — Чтобы сказать «до свидания»? — Обвиняюще воскликнул он, позволяя гневу окрасить свой голос. — Наши семь лет для тебя ничего не значат? Чары, которым я научил тебя, музыка, идеи, которые мы делили через море? Все это ничего не значит? Я был всего лишь твоим демоном, твоим домашним любимцем? Ничего больше?

Керидвен стояла перед ним, страдая и забыв про бабочек.

— Не говори мне про любовь. Это пустые, но приятные слова, чтобы заманить меня в ловушку, — прошептала она, но за ее страданием скрывалась сумасшедшая нужда, которую он все же должен был разгадать. Ее здесь было больше, чем она говорила. Она недовольна браком? Может, это ключ к ее ошибке в контроле?

— Это ты заманила меня в ловушку! — Воскликнул он, отдергивая руку, которую он нарочно обжег о барьер между ними. Пульс бешено застучал, когда она дернулась, на мгновение проявив беспокойство о нем.

— Керидвен, — умолял он, дыхание его участилось. — На моих глазах ты выросла из застенчивого своенравного жеребенка в по праву гордую собой женщину, пламенную и достойную повелевать своими людьми. Я был там, когда все остальные останавливались в отдалении, завидуя твоему искусству. Я не предполагал полюбить тебя. Разве я не был джентльменом? Разве я не потакал каждой твоей прихоти?

Зеленые глаза с глубоким страданием встретили его взгляд.

— Конечно, был. Потому что ты был заключен в мой круг.

— Я был бы таким и на свободе! — Яростно воскликнул демон, затем обратился взглядом к темнеющему небу, будто подыскивая слова, хотя то, что он собирался сказать, было бесконечно далеким от того, что он произнес. Однако же, на сей раз он подразумевал именно это. — Кери, ты так необычна, и даже не знаешь об этом. Ты так далека от любого здесь, из-за того, что я разделил с тобой. Мужчина, который ждет тебя… Он не сможет удовлетворить твои интеллектуальные потребности. Когда я слышу твой вызов, мое сердце прыгает, и я являюсь немедленно, будто покорный раб.

— Я знаю.

Ее ответ был слабым, и пульс Алгалиарепта пустился вскачь. Это было оно. Это было верным путем к ее падению. Она не мечтала о своем муже.

— И теперь ты отказываешься от меня, — прошептал он.

— Нет, — запротестовала она, но они оба знали, что традиции предписывают иное.

— Ты выходишь замуж, — констатировал он. Она в отчаянии покачала головой, ее крошечные ножки в знак отрицания застучали по каменным плитам.

— То, что я буду замужем, не означает, что я не перестану вызывать тебя. Наши беседы смогут продолжиться.

Изображая уныние, демон повернулся к ней спиной, почти не обращая внимания на любовно продуманные сады, ставшие темными и влажными.

— Ты бросаешь меня, — сказал он, подняв подбородок — демон прощупывал круг и видел, что он превосходен. Хотя он был демоном и мог сокрушить армию одним лишь словом, сила вызова была такова, что простой круг мог сковать его. Ему нужно ее достаточно расстроить, чтобы она сделала ошибку, и он смог разрушить круг. А до тех пор только звуки и воздух могли проникать через эту преграду.

Он задышал прерывисто и склонил голову, разведя руки.

— Ты начнешь исключительно с благими намерениями, — сказал он ровным голосом. — Но ты станешь вызывать меня в подземные залы, где никто не сможет этого увидеть, и наши встречи, когда-то открытые и праздничные, станут краткими урывками, окруженными виной вместо драгоценных камней. Скоро ты станешь вызывать меня все реже и реже, стыдясь того, что твое сердце управляет твоей головой и чувством долга. — Он вздохнул, его голос стал слабее. — Позволь мне уйти. Я не вынесу зрелища, как наша связь распадается по крупицам. Дай моему сердцу чистую смерть.

Шорох гравия, перекатывающегося под ее туфлями, ударил его, будто молния, и он сжал зубы, чтобы скрыть свое нетерпение. Одного крошечного камешка, нечаянно отлетевшего, было бы достаточно.

— Я не хочу этого делать, — запротестовала она, вставая перед его лицом, серая тень на фоне темных зарослей.