Дафна дю Морье - Доля секунды Страница 3

Были, конечно, и тяжелые моменты. Беспокойная ночь, нездоровый румянец на щеках, воспаленное горло, температура под сорок… Телефонная трубка дрожит в руке. Мягкий, успокаивающий голос доктора, его уверенные шаги на лестнице — опытный, надежный человек… «На всякий случай возьмем мазок». Мазок? Что же это — дифтерит, скарлатина?.. И она уже видит, как девочку, закутанную в одеяло, несут вниз… У дверей карета «скорой помощи»… больница…

Слава Богу, оказалась просто ангина. Рыхлые миндалины. Обычное явление в это время года, все дети кругом болеют. Слишком много праздников подряд. Надо сделать перерыв, выдержите ее несколько дней в постели. И полный покой. Хорошо, доктор, разумеется.

Какое облегчение после долгих часов мучительной тревоги! Выхаживать Сьюзен, безотлучно сидеть у ее постели, читать ей подряд все сказки из детского альманаха, одна скучнее и банальнее другой: «И вот, дети, так Никки-лежебока потерял свой клад и остался ни с чем — и поделом ему, лентяю!»

«Все проходит, — размышляла миссис Эллис, — и радости, и боль, и счастье, и невзгоды; кому-то моя жизнь может показаться скучной, монотонной — в ней и правда не происходит ничего необычного, — однако я довольна этой жизнью и благодарна, что живу спокойно; и наверно, я отчасти виновата перед бедным Вилфридом, я сама это сознаю — видит Бог, он был нелегкий человек, по счастью, Сьюзен не в него, — но я могу утешаться тем, что создала для дочери настоящий, полноценный дом». И сегодня — первого числа — миссис Эллис с особым удовлетворением обвела взглядом знакомую до последних мелочей обстановку гостиной: старательно, по крохам собранную мебель, картины на стенах, украшения и статуэтки на камине — все, что скопилось вокруг нее за десять лет ее замужней жизни, что составляло ее дом и что была в немалой степени она сама.

Диван и два кресла — часть стильного гарнитура — уже не новые, но прочные, удобные. Пуфик у камина — она перетянула его собственноручно. Каминные щипцы — начищены не так, как следует, надо сделать замечание Грейс. Портрет покойного Вилфрида в темноватом простенке за книжной полкой — выражение, как всегда, несколько унылое, но с виду вполне джентльмен. И не только с виду, конечно, мысленно поправилась она. Над камином — натюрморт с цветами: смотрится очень эффектно; на каминной полке, по обе стороны от часов, две стаффордширские статуэтки — кавалер и дама; зелень на картине так красиво гармонирует с зеленым кафтаном кавалера.

«Чехлы пора бы обновить, — подумала миссис Эллис, — и занавеси тоже, но это подождет. Сьюзен так выросла за последние месяцы. Важнее одеть ребенка как следует. Для своих лет девочка высокая».

Грейс просунула голову в дверь.

— Кушать подано, — объявила она.

«Неужели так трудно открыть дверь по-человечески, войти и сказать? — подумала с досадой миссис Эллис. — Сколько можно повторять одно и то же? А так я всякий раз вздрагиваю, да и вообще неудобно — вдруг у меня в гостях кто-нибудь из знакомых…»

Она села к столу. Грейс приготовила цесарку и яблочную шарлотку, и миссис Эллис подумала с беспокойством, не забывают ли в пансионе давать Сьюзен дополнительное молоко и витамины, как она просила; школьная медицинская сестра показалась ей не слишком обязательной.

Внезапно, без всякой причины, она положила ложку на тарелку. На нее накатила волна какого-то тяжелого, щемящего предчувствия. Сердце у нее сжалось, горло перехватило. Она не могла больше есть.

«Что-то случилось, — подумала она. — У Сьюзен что-то не в порядке, она зовет меня, я ей нужна…»

Она позвонила, чтобы подали кофе, и перешла в гостиную. Стоя у окна, она машинально смотрела на дом напротив. Одно окно было открыто — оттуда торчал кусок грубой красной занавески; на гвозде болталась щетка, которой прочищают унитаз.

«Да, район и вправду теряет свое лицо, — подумала миссис Эллис. — Чего доброго, и на моем конце улицы начнут строить многоквартирные дома, и тогда тут поселится Бог знает кто».

Она выпила кофе, но беспокойство и неясное предчувствие беды ее не покидали. В конце концов она подошла к телефону и позвонила в школу.

Ответила школьная секретарша — с удивлением и даже с некоторым неудовольствием, судя по голосу. Сьюзен в полном порядке. Только что с аппетитом пообедала. Никакой простуды у нее нет. И в школе никто не болеет. Может быть, миссис Эллис хочет с ней поговорить? Она сейчас на улице, играет с другими детьми, но ее можно позвать, это нетрудно.

— Нет, нет, не беспокойтесь, — сказала миссис Эллис, — просто мне в голову пришла такая глупость — я подумала, вдруг девочка больна. Извините, что зря вас потревожила.

Она повесила трубку и поднялась к себе в спальню — одеться перед выходом на улицу. Надо пойти прогуляться. Она бросила взгляд на фотографию Сьюзен, которая стояла на туалетном столике, и, как всегда, порадовалась: на редкость удачный снимок. Фотограф удивительно схватил выражение глаз. И так умело выбрал позу, ракурс. Волосы прямо светятся на солнце.

Миссис Эллис на секунду замешкалась. А стоит ли сейчас выходить? Может быть, необъяснимое чувство тревоги — просто-напросто признак усталости, и лучше прилечь отдохнуть? Она с тайным вожделением посмотрела на кровать, на пуховое одеяло, на грелку, висевшую рядом с умывальником… Грелку ничего не стоит наполнить… А потом можно расстегнуть пояс, сбросить туфли и полежать часок в постели, с грелочкой, под мягким одеялом… Нет, нет, это не годится. Нельзя себя распускать. Она открыла шифоньер, сняла с вешалки свое светлое пальто из верблюжьей шерсти, повязала голову шарфом, натянула длинные перчатки и пошла по лестнице вниз.

В гостиной она задержалась у камина, подложила дров и пододвинула к очагу экран. На Грейс в этом отношении надеяться не приходилось. Потом она открыла верхнюю часть окна — пока она гуляет, комната проветрится. Сегодняшние газеты она собрала и сложила в аккуратную стопку, чтобы просмотреть их после прогулки, и поправила закладку в библиотечной книге.

— Я выйду немного пройтись, скоро вернусь! — крикнула она из холла вниз.

— Хорошо, мэм! — отозвалась из кухни Грейс.

Миссис Эллис уловила в воздухе слабый запах табачного дыма и нахмурилась. Конечно, в помещении для прислуги Грейс вольна делать все что угодно, но курящая кухарка в доме — это все-таки не очень приятно.

Она захлопнула за собой входную дверь, спустилась по ступенькам на улицу и сразу повернула налево, к лесопарку. День был пасмурный, серый. Довольно теплый для этого времени года, даже, пожалуй, душноватый. Наверно, ближе к вечеру надо ожидать тумана — в такие дни он докатывался до Хэмпстеда из центра, заволакивая все вокруг непроницаемой стеной, насквозь пропитывая воздух, так что становилось трудно дышать.