Джон Соул - Опекун Страница 3

Дикая нетронутая природа — вот что такое ранчо под названием «Эль-Монте», поскольку ни Тед, ни Одри не были заинтересованы в обработке большего количества земли, чем требовалось для выращивания корма трем лошадям — единственным обитателям сарая. Основным предназначением ранчо было сохранение долины в первозданном виде. По странной иронии судьбы сегодняшний незамысловатый образ жизни Теда и Одри явился прямым результатом его прежней интенсивной научной деятельности в индустриально развитом районе Силиконовой долины. Сейчас они использовали прибыль, получаемую от одной преуспевающей калифорнийской компании Теда, занимающейся математическим обеспечением компьютерных программ, для того чтобы сохранить в первозданном виде их частные владения в Айдахо.

Тед и Одри открыли Сугарлоаф вместе, всего лишь месяц спустя после своего знакомства. Тем летом Одри работала официанткой в охотничьем домике, расположенном в Солнечной долине, а Тед приехал туда на выходные, чтобы отдохнуть от долгой напряженной работы, которая дала хорошие результаты: была создана крупная компания, занимающаяся математическим обеспечением программ и предоставившая работу тремстам программистам, хотя Теду в ту пору было лишь двадцать пять лет. Он встретил Одри в первый вечер после своего приезда и тут же сделал для себя соответствующие выводы, решив остаться здесь до конца лета. Он вел дела по телефону и пришел к выводу, что не так уж необходим своей компании, как это себе представлял.

В последнее воскресное утро уходящего лета Одри присоединилась к нему, чтобы вместе позавтракать на террасе охотничьего домика, откуда открывался прекрасный вид на заснеженные вершины, а перед завтраком они поехали кататься в окрестности Свинцовой горы и оттуда с благоговением смотрели на Сотуфскую долину, открывшуюся вдруг их взору, подобно спрятанному сокровищу. В величественном окружении защищающих ее от внешнего мира гор долина напоминала огромный ковер, сотканный из травы и цветов, усеянный островками осин и тополей, пронизанный нитями вытекающих из дальних болот ручейков, которые позже сольются воедино, чтобы стать рекой Салмон, медленно, извилисто несущей свои воды вниз, по направлению к Станлею — городку, лежащему у подножия горы. Долго в полной тишине рассматривали они горные склоны, покрытые внизу густыми лесами, устремляющиеся отвесными голыми стенами ввысь, к зазубренным вершинам, которые дали Сотуфской цепи[3] ее название.

— Вот он, — наконец вымолвил Тед. — Вот он, рай. А теперь единственное, что нам нужно сделать, это найти подходящее место.

Они поехали вниз, в долину, обследовали истерзанные ветрами и непогодой старые постройки Станлея, затем повернули назад, по пути сворачивая на каждую тропку, извилисто убегающую в предгорья, пока наконец не наткнулись на Сугарлоафскую долину — миниатюрный вариант необозримых пространств Сотуфа, перегороженный в восточной части суровым ликом Сугарлоафского пика.

Деревенька, приютившаяся у самого краешка долины, с высокими тротуарами вдоль расположенных по обеим сторонам немощеной дороги зданий, лишенных архитектурных излишеств, напоминала безукоризненно выполненную декорацию для ковбойского фильма. Между городом и каменным ликом Сугарлоафа долина поднималась вверх с возрастающей крутизной, первозданную красоту природы нарушали лишь поля да извилистые длинные дороги, ведущие к почти незаметным домам, — единственные признаки человеческого жилья.

В конце дороги они набрели на объявление о продаже трехсот акров земли вместе с домом, сараем и расположенным отдельно туалетом.

— Вот оно место, — обрадовался Тед.

— Какое место? — не поняла Одри.

— Место, где мы собираемся жить после того, как поженимся, — пояснил Тед, как будто для него самой естественной вещью на свете было делать предложение женщине, которую он знал всего лишь месяц, и решать, что жить они будут на полуразрушенной ферме в сотнях миль от цивилизации.

— На мой взгляд, неплохо, — услышала Одри собственный голос. — Как ты думаешь, нам стоит осмотреть дом или просто купить его?

— Давай просто купим его, — ответил Тед. Спустя полчаса он так и сделал.

Закончив оформление документов на приобретение фермы, они вновь направились в Солнечную долину, но по дороге решили, что нет причин откладывать начатое дело, поэтому, миновав курортный городок, поехали вниз, в Хайлей, заполнили заявление в здании суда и к обеду уже были женаты.

— Ты уверена, что не хочешь никого пригласить на свадьбу? — спросил Тед в последнюю минуту.

Пригласить она хотела бы только Марианну, с которой они дружили с детства и до сих пор оставались лучшими подругами, но Марианна была за две тысячи миль отсюда.

— Да, уверена, — ответила Одри. Затем, озаренная внезапной мыслью, спросила: — А ты уверен, что не хочешь позвать хотя бы своих родителей?

Машина наполнилась смехом Теда.

— Не имею такой возможности. Мать сбежала от меня через неделю после того, как ее бросил мой отец. С тех пор я никого из них не видел. И не собираюсь портить самый лучший выходной в моей жизни, пытаясь их разыскать.

Когда они стояли перед чиновником, регистрирующим их брак, крепко держась за руки и повторяя клятву, Одри вдруг пришла в голову мысль, что прошел всего лишь месяц со времени их знакомства в курортном городке и она мало что знает о Теде Уилкенсоне. Но это уже не имело значения. С тех пор как она потеряла родителей, которых пырнул ножом наркоман на ступенях многоквартирного дома на Аппер-вест-сайд в Нью-Йорке, Одри чувствовала себя такой же одинокой на белом свете, каким должен был чувствовать себя и Тед, когда его оставила мать. Но спустя четыре коротких недели после их встречи, у каждого из них появилось чувство, будто они превосходно знают друг друга.

И что касается Теда, чувство это никогда не менялось.

Меньше чем через год на свет появился Джо, и. Тед по существу отошел от дел в компании, лишь периодически наведываясь туда, чтобы изложить свои идеи для новых программ или запастись материалами для их детальной разработки.

Старый жилой дом снесли, а на его месте построили бревенчатый охотничий домик.

Ранчо медленно разрасталось, и Уилкенсоны вплотную подобрались к городским постройкам.

Они оба знали, что им выпал счастливый жребий: каждый из них нашел в другом идеального партнера.

Итак, Тед, которому не было еще сорока, жил сейчас вдали от городских проблем в созданном своими руками рае вместе с женой, ставшей ему лучшим другом, и воспитывал своего сына.

Его сын.

«Ложка дегтя в бочке меда», — печально подумал Тед, тотчас же пожалев о мелькнувшей мысли. Он напомнил себе, что Джо, кажется, начал исправляться. Единственное, чего не хватало мальчику, это дисциплины, но и с ней дело налаживалось. Нельзя сказать, чтобы Джо являлся по-настоящему плохим ребенком, он просто был человеком настроения: то позволял себе играть в молчанку, то отличался крайней забывчивостью. Иногда часами не произносил ни слова, а то вдруг исчезал из дома на целый день.