Сюзи Чарнас - Сиськи Страница 3

Я взлетела по лестнице и стояла под душем так долго, что Хильда расшумелась, что я трачу горячую воду, когда у нее с утра полно стирки. Я же просто пыталась отогреть странно окоченевшие мускулы, но объяснить ей что-либо, естественно, не могла.

Было так странно после этакой ночки одеваться и идти в школу. Одно хорошо, менструация прекратилась в этот же день, и Хильда сказала, что для первого раза это вполне обычно. Так что, должно быть, все пялились на здоровенный зеленый синяк у меня на лице, который поставил мне Билли.

Кончилось все это, разумеется, как обычно. Ну а почему бы и нет? Они же не знали, что ночью я была волком.

Жирный Джо выхватил у меня портфель в коридоре возле кабинета естественных наук и перебросил его какому-то парню из восьмого "Б". Мне пришлось бегать за ними, чтобы отобрать портфель, и, конечно, все это было устроено только для того, чтобы мальчишки могли вдоволь повеселиться, глядя, как подпрыгивают груди у меня под блузкой.

Я так рассвирепела, что едва не поймала Жирного Джо, только побоялась, что, если я схвачу его, вдруг он тоже ударит меня, как Билли.

Отец говорил мне: "Не обращай внимания, малыш, все мальчишки дураки в этом возрасте".

А Хильда все лето твердила: "Послушай, это никуда не годится — ходить ссутулившись, сложив руки на груди, наоборот, ты должна расправить плечи и вышагивать с достоинством, как важная особа, гордая тем, что взрослеешь. Просто с тобой это произошло немножко рановато, вот и все, и я готова держать пари, что другие девочки тайком завидуют тебе, с этими их смешными крохотными лифчиками, как будто у них есть что поддерживать".

Ей-то хорошо говорить, она уже давно не ходит в школу и небось не помнит, каково это все.

Поэтому я прекратила беготню и ходила вслед за Джо, пока не прозвенел звонок, и тогда вытащила портфель из кустов, куда он его закинул. Я немножко плакала и поэтому спряталась в туалете для девочек.

Там была Стейси Буль, она, как обычно, красила губы и, как обычно, не стала разговаривать со мной, но прибежала суматошная Рита и сказала, что этого дурака и грубияна Джо убить мало, не говоря уже о Билли, который на самом деле подучил его стащить мой портфель. Как обычно!

Рита неплохая, если не считать того, что она и сама аутсайдер, потому что ее младший брат болен СПИДом, и большинство родителей считают, что ей не место в нашей школе. Так что мы не слишком близки с ней. Я ужасно расстроилась, да к тому же все равно опоздала на математику.

Однако мне нужно было с кем-то поговорить. После уроков я отыскала Джерри-Энн, которая была моей лучшей подругой, начиная с четвертого класса. Ее нигде не было видно, но я нашла ее в библиотеке и сказала, что мне приснился странный сон, будто я — волчица. Джерри-Энн хочет стать психиатром, как ее мама, поэтому она с интересом меня выслушала.

И сказала, что я свихнулась. Утешила!

Вечером я убедилась, что задняя дверь не закрыта на замок как следует, и легла в кровать без одежды — только вообразите, как вы превращаетесь в волчицу в трусах и футболке! — и лежала дрожа, ожидая, чтобы что-нибудь произошло.

Взошла луна и залила светом весь дом, и я снова изменилась совсем как раньше. Кстати, это было ничуть не похоже на то, что показывают в кино: когда человек бьется и вопит и кости ломаются с ужасным хрустом и треском, как вы могли бы напридумывать, если бы знали, что все это должны проделать специальные приспособления перед камерой, чтобы выглядело достоверно, если бы вы были мастером по спецэффектам, а не оборотнем.

Что до меня, то моему превращению не нужно было выглядеть похожим на настоящее, оно и было настоящим. Снова это ощущение, словно таешь и растекаешься, но на этот раз оно вызвало у меня что-то вроде возбуждения. Я бы сказала, что это было жуткое любопытство. Со мной явно происходило что-то, совершенно отличающееся от очередных дурацких физических деформаций по воле каких-то там идиотских гормонов.

Должно быть, я произвела какой-то шум. Хильда поднялась по лестнице к двери моей спальни, но, к счастью, не зашла внутрь. Она высокая, и мой потолок для нее низковат, поэтому она часто разговаривает со мной с лестничной площадки.

Как бы там ни было, услышав, что она идет, я запрыгнула в постель, засунув голову под подушку и отчаянно моля Бога, чтобы ничего не торчало наружу.

Я чуяла ее запах, он был необычный — ее собственный аромат, как бы запах пота, только сладкий, и поверх всего этого запах ее духов, они так и шибали в нос. Я не слышала, что она говорила, потому что очень перепугалась, и еще меня внутри всю трясло от возбуждения и лишь отчасти — от ужаса.

Понимаете, я вдруг с огромным изумлением осознала, что мне больше не надо бояться ни Хильду и никого другого. Я была сильной, мое волчье тело было сильным, и ей достаточно только увидеть меня, чтобы упасть замертво.

Однако когда она ушла — какое же это было облегчение! Мне до смерти хотелось выбраться из-под тяжести одеял, а кроме этого, нужно было чихнуть. И еще я поняла, что та энергия, что бушевала во мне, отчасти была голодом.

Они улеглись — я слышала их голоса в спальне, хотя и не могла разобрать, что они говорят, — и это было то, что надо. Слова теперь не имели значения, я могла бы больше сказать по тону, которым они произносились.

Как я и думала, они собирались заняться этим, и я была права. Я слышала, как они возятся там, прямо сквозь стены, это тоже было что-то новенькое, и мне в жизни еще не было так неловко. И я даже не могла зажать уши руками, потому что мои руки были лапами.

Так что, дожидаясь, пока они уснут, я стала разглядывать себя в большое зеркало на дверце шкафа.

В нем отражалась большая волчья голова с длинной узкой мордой и густым воротником вокруг шеи. Шерсть на воротнике вздыбилась, когда я зарычала и немножко попятилась.

Что было, конечно, глупо, потому что в спальне не было никакого волка, а была я. Но я, наверное, совсем потеряла голову и едва могла свыкнуться с мыслью об одном волке — обо мне в моем волчьем теле, не говоря уже о двух волках — обо мне и моем отражении.

После того как прошел первый шок, это оказалось потрясающе! Я вертелась так и сяк, осматривая себя со всех сторон.

Я была худощавая, с длинными, стройными ногами, сильная, мускулы изящно играли под блестящей шкурой. Вот только лапы были чуть больше, чем мне бы хотелось. Но в любом случае четыре большие лапы — это гораздо лучше, чем две большие сиськи!

Морда моя была замечательной, с двумя рядами белых острых зубов и небольшими ясными глазами, сверкающими в лунном свете. Немножко странно было видеть хвост, но я начинала привыкать к нему и вскоре поняла, какой он на самом деле красивый и пышный. Плечи мои стали широкими, их покрывал длинный лоснящийся мех, и я была такой нарядной масти: темной на спине и похожей на расплавленное серебро на груди и на брюхе.