Виталий Полосухин - Черный зверь Страница 3

Я переместился на кухню и среди выстроившейся батареи «Смирновок» попытался отыскать непустую. Фигли. Тогда я стал по очереди переворачивать их кверху дном над немытой фарфоровой чашкой в красный горошек. Закон гласит: из пустой бутылки можно накапать еще сорок капель. Семь помножить на сорок — это будет… Двести восемьдесят. Уже кое-что.

Но двести восемьдесят капель мне выжать из тары не удалось. Испарилось все за ночь. Закрывать надо бутылки. Да хрена ее закроешь после пол-литра, когда свои пальцы с трудом видишь, не то что крышку. Да и на фиг ее закрывать, пустую…

Значит, все-таки придется идти. На холодильнике я наскреб кое-какую мелочь, мятые бумажки — последнюю наличность, оставшуюся с прошлого похода в магазин. В прихожей я еще раз окинул себя взглядом. Небритая рожа, мятая одежда, в которой я сплю, мутный взгляд, шаткая походка, вибрирующие конечности — типичный советский алкаш. Только авоськи с «посудой» не хватает для полноты картины, В таком виде лучше сидеть дома. И буду сидеть, вот только запасусь горючим. А вообще, кому какое дело, как я выгляжу? Хочу — пью, хочу — колюсь, хочу — вообще из окна бросаюсь! У нас демократия и свобода личности!

— А кому какое дело?! — крикнул я и прислушался к звукам своего голоса. Затем открыл дверь и вышел на лестницу.

Август перевалил за середину. Про жару давно уже забыли, зато дожди шли совсем по-осеннему. Обходя огромную лужу у подъезда, я почувствовал приближение жажды. Глядя на воду, хотелось пить. Но не воду, разумеется. Я ускорил шаг.

Самое лучшее в нашем чертановском магазинчике — это винно-водочный отдел. Красота! Фирма! Бутылки стройными рядами — ей-ей, солдаты на параде. Я вообще-то человек мирный, но такие парады люблю. И была бы моя воля — командовать парадом оставил бы бутылку «Смирновки». Настоящий боевой генерал! Жуков на белом коне!..

Молоденькая продавщица встретила меня сочувствующим взглядом. Вот этого не надо. Этого я не люблю, особенно сейчас. Никто тебе, киса, права на такой взгляд не давал. Даже то, что мы с тобой кадрились еще недавно. Напоминаешь ты мне того бодренького двадцатичетырехлетнего паренька, которого я всеми силами забыть пытаюсь. Не смотри на меня так, киса. А то… обижусь.

— Три… Нет, четыре «Смирнова», — процедил я, выгребая на прилавок деньги. Типичные алкашеские деньги — мятые и грязные. Все должно быть в одном стиле — и рожа, и одежа, и деньги.

Девушка молча достала водку. Приласкав прохладные бутылки руками, я еще сильнее захотел пить. И башка разболелась. Теперь быстренько хлеба и колбасятины купить — и домой.

Я со свойственной лишь запойным пьяницам вихляющей проворностью забежал в продуктовый отдел, покидал все в полиэтиленовый мешок и заспешил домой. Ну, вот и все. Никаких больше сочувствующих и презрительных взглядов, никаких флюидов. Сейчас приду, натрескаюсь — и нирвана!.. Я так торопился, что решил не обходить лужу.

Вода скопилась в большой выбоине. Я про нее совсем забыл, хотя была она в асфальте уже больше года. Полет мордой вниз был мучительно медленный. Реакция старого тэквондиста подставила руки, чтобы самортизировать падение, пакеты выпали, и бутылки с веселым звоном дополнили своим содержимым лужу.

— Блядь, — коротко сказал я. Вода в луже была какой-то солено-горькой, и водки в ней совсем не чувствовалось. Хлеб намок и раскис, а колбаса погрузилась в воду как затонувшая подводная лодка. Я немного посидел на бордюрчике, приходя в себя, потом поднялся и, оставляя после себя мокрые следы, потащился в дом. Такой трагедии в моей жизни не случалось уже давно. С тех пор как Настя застрелилась. К счастью, эта рана заняла в сердце всю доступную площадь, так что для новой места уже не было.

Захлопнув ногой дверь, я, не разуваясь, направился в ванную. Там я разделся, побросал все грязное шмотье, даже кроссовки, в таз и упал в пустую холодную ванну. Вода набиралась быстро и была очень горячей. Но мне это было уже по фигу.

Господи! Ну за что ты меня так ненавидишь?! Я же ничего плохого не успел еще сделать в своей жизни! Ну грешил по мелочи, ну пил, курил, спал с кем попало — а кто без этого? Но ведь друзей не предавал! Сукой и падлой тоже вроде никогда не был. Так за что же ты меня так? Эх, ты… Хоть бы водку оставил…

Тут до меня дошло, что денег больше нету. Даже если я решусь сходить в магазин еще раз, то купить новую порцию мне будет уже не на что. Может, занять у кого-нибудь? Винни-Пуху позвонить? Нет! Чтоб он меня таким увидел?! Лучше уж сдохнуть!

Кстати! Неплохая идея! Интересно, как оно, на том свете. В рай меня, конечно, не пустят, так хоть в ад попаду. Какое-никакое, а разнообразие. Может быть, с Настей увижусь. Ей вроде тоже в рай не полагается. Моя любовь туда вместо пропуска вряд ли сгодится.

Обстановка сама подсказывала способ. Я поглядел на свои запястья. Чем бы их?.. Вроде полагается бритвой, да где ж я ее возьму, опасную-то? Может, за ножом сходить? Не-а, лень. И холодно.

Я приподнялся и взял с полочки одноразовую «БИКов-скую» бритву. С трудом отломал ручку. Ногтем поддел пластмассовое крепление…

— Блядь!

Лезвие выскочило, распоров палец. Черт, вот не везет так не везет! Хотя бритвочка-то острая, сойдет.

Из-за густого пара видно было плохо. Шумела вода из крана. Тонкое лезвие в пальцах гнулось, норовило выскользнуть, но вены резать не хотело. Вода давно порозовела от крови из пальца, но цвет был какой-то бледный, Должен быть гуще, насыщенней. Сейчас вот мы…

Я с размаху полоснул лезвием по запястью. Закапало. Как хорошо, что боли нету. Хорошо так. Вторую надо бы.

Кто-то отобрал у меня лезвие, выключил воду и стал вытаскивать из воды. Голова кружилась, я соображал плохо и ничего не видел из-за какой-то мути в глазах, кроме красных точек.

— Господи, ну хоть подохнуть дай, а? — пробормотал я и отдался во власть чьих-то рук.

В чувство меня привел резкий запах в носу. В мозги через ноздри пихнули электродрель с толстым жужжащим сверлом, и это заставило их заработать. Винни-Пух бы сказал, что меня «перезагрузили». Я долго вспоминал, что же это так зашибенно пахнет. Наконец вспомнил. Нашатырь. С этого воспоминания мои мыслительные процессы пришли в норму. Я огляделся. Рядом стоял…

— Зажмите рану на руке, Денис, — сказал Навигатор. — Царапина. У вас не слишком твердая рука. Сейчас продезинфицируем, перебинтуем — и порядок. Где тут у вас аптечка?

— Над раковиной, — ответил я, механически выполняя его приказ. На запястье действительно был только неглубокий косой порез. — Вы мне заодно не скажете, как вы вошли в квартиру… и вообще, какого хрена вы туг делаете?

Навигатор обернулся. На лице его была обычная улыбка.