Василий Кнежин - Игра в людей Страница 3

— Я так не могу.

— Тогда ты пропал.

Я хотел ответить "еще посмотрим", но решил смолчать. Виктор обогнал меня, приложил пропуск к электронному замку приемной и скрылся внутри открвышихся дверей. Я постоял с минуту, раздумывая, потом тихо ругнулся и тоже достал свой пропуск.

Стиль приемной безупречен: переплетение строгих синих и серебряных тонов, у стен под светильниками черные кожаные диваны, перед ними круглые стеклянные столы. На крышках столов и за ресепшеном изображено лого фирмы. Под лого золотыми цифрами написан солидный год основания фирмы.

— Добрый день, Анюта. — Обратился я к секретарю. Анна что-то старательно набивает на клавиатуре, одновременно кивает в телефон. Она качнула мне головой, оторвалась от телефонной трубки и губами беззвучно сказала "привет". Ладно, подумал я, разговаривай. Жестами спросил, на месте ли босс.

— Подождите пару минут. — Вежливо сказала она в трубку и обратилась ко мне. — Ларион, Арнольд Николаевич приходил час назад…

Она наклонилась вперед и заговорила шепотом. Мой взгляд соскользнул с ее милого личика на разрез блузки, поэтому я услышал только вторую часть фразы:

— … со своим племянником. Имя у юноши еще странное, похоже на название краски. Босс сказал, что если ты не ответишь за свои слова, то гореть тебе в аду. У вас серьезно? А то он когда шутит, а когда и не очень…

— Анюта, у тебя такая милая улыбка. Блузка что надо. Как раз под очаровательную шейку. Ты ответь, босс у себя?

— Нет, я только что говорила. — Она округлила глаза.

— Какой я рассеянный. — Сказал я, откровенно разглядывая ее декольте.

Я оставил девушку разговаривать по телефону, проскрипел кроссовками до двери в кабинет Арнольда Николаевича. За дверью открылась втиснутая в стены приемная. Рассчитанно на то, чтобы гость почувствовал себя зажатым со всех сторон, прежде чем войти в просторный кабинет Арнольда Николаевича и там с удовольствием разогнуться.

Я вежливо поздоровался с непосредственной секретаршей босса. Учитывая гонор своей жены, тот нанял отставную училку лет пятидесяти с рубильником вместо носа. Она то задирает нос от важности, то вожделенно-робкими глазами сканирует мое лицо. Сегодня Галина взъерошена и строга настолько, что карандаши лежат отдельно, а ручки отдельно. Второй раз за наше знакомство она не пустила меня в кабинет. Первый раз я был нетрезв и с двумя женщинами в мини юбках. Тогда Галина сказала, что босса нельзя отвлекать от важной беседы. На самом деле, втрескалась в него по уши и ревнует ко всем подряд, но даже самой себе признаться в этом не может. Юлит перед ним так, что смотреть и смешно, и противно.

Галина выставила ладони вперед и едва не выпрыгнула навстречу.

— Ларион Викторович, Арнольда Николаевича на месте нет.

— Хорошо, я подожду его в кабинете.

Я пошел к двери, но с удивительной прытью Галина перекрыла собой проход. Ее мерзкая голова по-боксерски вжалась в плечи. Она зашипела:

— Там жена Арнольда Николаевича. Она самого черта съест.

— Я что, похож на черта?

— Нет, но…

— Пусти. Мы с ней просто мило побеседуем. А когда придет босс? Чтоб я знал, когда заканчивать беседу.

— Трудно сказать, они с молодым родственником поехали смотреть новую машину. Сказали, что вернутся не скоро.

Секретарша выглядит раздосадованной: то ли от неожиданного прихода жены босса, то ли от того, что босса нет в своем кабинете. Нельзя принести ему чай с лимоном или взять для него на охране газету.

О жене Арнольда Николаевича я наслышан. Стерва редкостная, любит деньги и власть больше, чем своих детей. Красива, как Джоли в свои лучшие годы, но ее красота не чарующая, а покоряющая и злая. Раз босс отлучился надолго, у меня есть шанс поставить на место еще одну даму. Я погрузился в свое внутреннее пространство и вошел в комнату с надписью "соблазнитель".

Я хлопнул в ладоши, отвлекая Галину от грустных мыслей. Мое настроение начало спонтанное бурлить. Стерве надо дать по заслугам, будь она хоть женой президента.

— Галина, дайте, пожалуйста, пластиковую линейку. Лучше черную.

— Зачем?

— Хочу сделать сеппуку. Убить себя раньше, чем меня убьет Арнольд Николаевич.

Галина подняла со стола линейку, но задумалась: отдавать или нет. Пользуясь ее замешательством, я выхватил линейку сам и шагнул к двери. Галина попыталась меня удержать за руку. Я с усмешкой уклонился от ее толстых пальцев, распахнул дверь кабинета и закрыл ее уже за собой.

Сквозь жалюзи молочного цвета в кабинет пробиваются огоньки летнего солнца. Оранжевая подсветка аквариума бросает рыбьи тени на стену справа от стола. Кожаные диваны покоятся в ожидании гостей.

— Кто вы? — Потребовала от меня женщина в кресле босса. Ее ногти медленно постукивают по столу. Я оценил их кроваво-красный цвет и то, что они крепче камня. Вцепятся — не отпустят.

Я ответил:

— Да и вы на любовницу не похожи.

— Выйдите вон, и ждите своего начальника. Секретаршу из-за вас уволят, я велела ей никого не впускать.

Женщина привстала в кресле, но оно отъехало назад, и женщина снова повалилась в него. Красивое лицо вспыхнуло краской злости, губы стали тонкими, а глаза мстительно сощурились. Красива в ярости, как валькирия.

Я привычно пошел к шкафчику с хитрой дверцей, за которой в темной прохладе покоится мини-бар. Кто-то за потайной дверью хранит деньги, кто-то трусики секретарш. Арнольд Николаевич вместе с гостями любит полакомиться свежими или крепкими, в зависимости от настроения, коктейлями. Мини-бар великолепен: держатели для бутылок хромированы, полочки с кожаной отделкой. Небольшой холодильник со льдом и фруктами внутри.

Я замешал себе мохито, повесил дольку лимона на край бокала и двинулся к столу босса. Жена Арнольда Николаевича цепляет меня глазами как затаившаяся сирена. Сейчас откроет чудный зовущий рот и польется песня. Я приготовился слушать, потягивая коктейль. Она оценивающе сказала:

— Значит, вы тот самый тренер. Который Холод. Развратник и зануда. Мне Арнольд про вас рассказывал, вы поссорились на днях. Теперь вас точно уволят.

— И о вас он рассказывал. Только хорошее. — Сказал я, прищурившись на левый глаз и покачивая пальцем. — Только глаза у вас странные, про них он не упомянул. Один строгий и требовательный, а другой выдает ваше желание. Желание, чтобы вас сейчас же схватили за волосы, прижали к столу и трахнули как развратную обезьяну. Один ваш глаз — воплощение садизма, другой — мазохизма. Арнольд Николаевич силен, раз сумел приструнить такую мощь, как вы.

Ее лицо покрылось красными пятнами. Если ее вырядить в бело-синий костюм, получится истинная королева льдов. С кровавыми ногтями, уничтожающим взглядом и вздернутым вверх подбородком. Она дернулась встать, но совладала с собой и осталась сидеть.