Вера Головачёва - Смех сквозь слезы Страница 3

– С собакой только зря было, – тихо заметил Антон, – а так ничего.

– Ничего? – удивился Славик. – Да это здорово! А с собакой маленькое недоразумение случилось. Правда? – мальчик посмотрел новому другу прямо в глаза. Так посмотрел, как только что девчонки на Пилягина взирали.

– Конечно, – заверил Рома. – Ситуация чуть-чуть из-под контроля вышла.

– А если подобное повторится?

– И зануда же ты, – заметил Славик.

– Ничего, – успокоил Антона Рома, положив руку на колено, – мы вызовем моего друга, он будет держать все в рамках.

– Какого друга? – хором спросили мальчики.

– Пойдемте и все узнаете.

Перед глазами чернела большая клякса. Ребята и Рома пришли обратно в старый дом и достали книгу. Рома сказал, на какой странице открывать, а когда нашли нужную страницу, у него вдруг пролился кофе, который Рома раздобыл прямо из воздуха. Дух все-таки.

В книге было написано: «Как вызвать Аксота, духа…» А дальше пятно, ничего не разобрать. Рома сказал, что это тоже прикольный дух, дружат они вместе. Аксот, так Аксот, ребятам все равно, лишь бы весело было.

Заклинание опять стал читать Славик. И все повторилось: и вихрь, и тучи пыли. Только когда пыль осела, никого в заброшенной комнате не оказалось. Не получилось, значит, как объяснил Рома, и друзья, несколько разочарованные, пошли по домам – уже темнело. Куда ушел Рома, никто так и не понял.

В опустевшем доме медленно сползали по воздуху последние пылинки. Из-за комода дохнул легкий ветерок, и сизая дымка поднялась вослед ему. В синеве стали проглядываться очертания, сложились в неосязаемую, газообразную фигуру. Ярче всего прорисовались глаза: черные, все состоящие из тоски. В уголке красноватого, с прожилками белка собралась влага и тяжело упала на пол слезой.

– Я уже здесь, Ромюс, – прошептала фигура, – скоро ты вволю посмеешься, а я поплачу до упаду.

ГЛАВА 2

Вот это настроение сегодня у Славика! Проснулся он рано-рано и почувствовал, что ему жизненно необходимо петь. Без этого просто никак. Он набрал в легкие побольше воздуха и хриплым со сна голосом заголосил:

– Я сошла с ума,

Мне нужна она…

Что-то не подходил ритм под настроение, хоть и чувствовал себя Славик немного сумасшедшим. Он покопался в памяти и попробовал другое.

– Хочешь, я убью соседей…

Вообще, сама мысль об уничтожении соседей ему импонировала, но все-таки здесь было что-то не то.

– А, – махнул Славик рукой и выдал, что первое в голову пришло:

– Мы шли под грохот канонады…

– Вот это дело, – решил Славик и, четко отпечатывая шаг, взял курс на ванную.

Славик немного удивился, когда узнал, что Антон такого восторга, как он, не испытывал. Они шли вместе в школу и обсуждали события вчерашнего дня. Антона до сих пор смущал случай с собакой, когда пес набросился на Тарасову. А Славик считал, что правильно сделал. Мог бы еще и Соньке ласково улыбнуться в оскале. Антон же, как понял Славик, субъект слабонервный, тренировать его волю нужно.

– Бойтесь жители города, вчера к нам пришла беда, – на всю улицу закричал Ленька Долой Психиатров.

Этот сумасшедший местного значения, которого почему-то в клинику никто не помещал, ходил по улицам города, пугая прохожих своими безумными выкриками. Фамилию Ленькину все давно забыли, и потому называли его по наиболее часто используемой фразе: Долой Психиатров. К нему все уже давно привыкли, и посмеивались вяло, поскольку тем у него для разговоров было мало, и народ давно уже их выучил. Но про беды – это Ленька первый раз заговорил.

– Клоун пришел к нам с красным носом, а нос-то в крови измазан, – он нес околесицу, заглядывая к прохожим в глаза так, что они шарахались в сторону, как от огня. – И рот у него в крови, и руки красные, испачканные. Она хуже самих психиатров! Бойтесь, – Ленька подошел вплотную к какой-то женщине и заглянул ей в лицо. – Бойтесь!

Что-то не по себе ребятам стало от этих слов, и они свернули на другую улицу, решив пройти к школе более длинным путем.

– Продолжим веселье? – прозвучало за спиной.

Когда и откуда вывернул Рома, ребята заметить не смогли. Возникло ощущение, что он так и шел всю дорогу рядом с ними, только невидимый. А теперь материализовался.

– Кого мы сегодня выберем? Опять тех влюбленных в собак и Пилягиных или на новеньких перекинемся?

– Эти нам нужны, правда, Антон? – ответил Славик. – Особенно одна из них.

– Может, не надо, – Антон не мог понять почему, но пугал его этот Рома.

– Как это не надо? – возмутился Славик. – Тут для него стараются, за обиду мстят, а он. Ты что, хочешь все так и оставить?

Антон вспомнил свои вчерашние переживания, ехидные смешки, когда они прятались от пса Косициной. А, может, и надо.

– Значит, договорились, – хлопнул Ромик мальчишку по спине, и Антон стал мучительно соображать: разве он успел ответить? – Смотрите, что сейчас будет.

Рома поманил рукою ребят к скамейке и, удобно развалившись на ней, хлопнул ладонями по деревянному сиденью справа и слева от себя:

– Садитесь.

Мальчишки послушались его сразу, к тому же и ждать представления не пришлось. Сразу же ребята увидели вчерашних девчонок.

Теперь они шли по разным сторонам дороги, демонстративно высоко подняв голову, но все же краем глаза следя друг за другом. Приоделись девочки сегодня не на шутку: на каждой юбка минимальной длины, Зина в немыслимо блестящей кофточке, а Соня на таком каблуке, что у нее постоянно подворачивались то одна, то вторая нога, отчего ей стоило прикладывать большие усилия, пытаясь идти вровень с соперницей. Зина была в некотором преимуществе перед бывшей подругой: ей удалось незаметно для мамы накраситься ее губной помадой.

– Это они точно в школу собрались? – присвистнув, спросил Славик. А Антон невольно залюбовался Тарасовой. Очень ей шла губная помада.

– Смотрите дальше.

Из-за угла вынырнул вороватого вида черный кот, с усами, нагло измазанными сметаной, и перебежал дорогу Косициной. Возникла проблема: вперед никак нельзя идти, это не вызывало и тени сомнений у Сони; и на другую сторону сворачивать не хотелось. Тогда придется первой здороваться с этой Зинкой. Соня попробовала пойти прямо по проезжей части, но ей пару раз просигналили проезжающие мимо машины, и девочке пришлось вырулить к бывшей подруге. Накрашенные губы так и мозолили глаза.

Девочки окинули друг друга презрительным взглядом и отвернулись, опять же высоко подняв голову. Вот тут они и остановились, причем одновременно, как только получается при долгих тренировках. Впереди шел он, Пилягин, на руке у которого повисла Кошарова из параллельного класса. Соня безнадежно заморгала покрасневшими глазами, а Зина вытерла рукавом помаду. Зачем теперь?