Наталья Чернышева - Дочь града Страница 3

Помоги мне Бог сдержаться завтрашним утром! Помоги мне Бог не допустить ошибок своих родителей! Бедная моя девочка, как же я люблю тебя… Как мне уберечь тебя от этой "веселой" жизни, как?!

Утром разговора не вышло. Ира выползла из комнаты где-то к обеду, опухшая, синяя. Я молча организовала ей завтрак, совмещенный с обедом. Толку с ней разговаривать сейчас. Снова ведь перессоримся. Подожду.

Ждать пришлось долго, целых два дня. Не выдержала, сами понимаете, я.

— Ирочка, ты ничего не хочешь мне сказать? — интересуюсь вечером, за чашкой чаю.

— А что ты хочешь услышать? — бурчит она недовольно.

— Например, где тебя носило позапрошлой ночью.

— Не твое дело.

— Нет уж, дорогая, мое! — начинаю заводиться. — Ты моя дочь, моя… а не тети-Верина или дяди-Васина. Вот я и хочу знать, где ты была, что там делала и почему вернулась пьяной до изумления!

— Ой, мам, отстань! День рождения был у Нади… Что, и выпить нельзя было, да?

— Выпить или напиться? Знаешь, я тебе ничего не запрещаю. День рождения так день рождения, пьянка так пьянка. И беспокоит меня даже не то, что ты после очередного дня рождения можешь принести в подоле ребеночка. А то, что ребенок этот будет зачат в каких-то кошмарных условиях, в стадии крайнего алкогольного опьянения, и в итоге родится больным уродом, а ты останешься прикованной к сыну-инвалиду на всю твою- и его! — глупую жизнь.

— Ой, мама, перестань! Сейчас такие проблемы на раз решаются. Аборт и никаких сломанных жизней!

— Не будь идиоткой, — заметила я спокойно, хотя внутри все прямо так и клокотало от дочкиного цинизма, — Первую беременность не прерывают. Иначе вообще больше никогда детей иметь не сможешь.

Молчит, скривилась вся, можно подумать, ей ведро лимонов под нос суют и пистолетом в спину тычут — ешь, мол, до дна, а не то…

— И еще, — говорю серьезно. — Перестала бы ты вот так наряжаться. Посмотри на себя! Не юбка, а решето драное а-ля трусики от Шанель, пузо голое, сиськи нараспашку. Гляди, добегаешься по ночам в таком виде. Изнасилуют где-нибудь в подворотне, не дай Бог!

— А я, может, и хочу чтобы меня изнасиловали! — вдруг вскидывается дочка.

— Чего-о?!

Такой ответ — почище кувалды по темечку. Как она может? Как язык только поворачивается? После того, что было… после Марины! Да как она смеет…

— Да что ты там понимаешь, мама! — кричит Ира, срываясь окончательно. — Ну что ты можешь понять?! Мне двадцать три года, а я до сих пор все еще девственница! И неудачница!

— Ну знаешь ли, нашла о чем переживать! — обретаю наконец дар речи. — На твоем месте я бы думала об этом в самую последнюю очередь.

— Да-а? А во сколько ты сама меня родила? В 17?!

— Дурой была потому что, — говорю. — Как ты. Ах, мне 17, а я все еще девственница! — передразнила я дочкин тон. — Вот и получила результат, с первого-то раза!

И вся моя жизнь пошла наперекос. Только дочери об этом я не расскажу никогда. Незачем. Я-то мою девочку не брошу и за порог никогда не выставлю, пусть ее хоть четверню в подоле приносит. Вот только ж хочется, чтобы дочка моих ошибок не повторяла. Чтобы счастлива была в полноценной семье, не только с детьми, но и с мужем. Что я, много хочу, спрашивается? Вот то-то ж и оно.

— Это физиология, понимаешь? — вконец разоралась Ира. — Фи-зи-о-ло-гия! Я нормальная здоровая девушка, мне это на-до, надо, понимаешь? Это естественный физиологический процесс! Без которого женщине не выжить, она болеть начинает, понимаешь? Стареть и болеть! А я не хочу…

— Умная ты, как я погляжу! — обозлилась я. — Физиология! Да я уже лет 20 живу без этой твоей физиологии и живу нормально, чтоб ты знала!

— НУ ТАК ПОРА ПРЕКРАТИТЬ ТЕБЕ ЖИТЬ НОРМАЛЬНО!!! Ты же еще совсем не старая, мама, найди себе кого-нибудь! НАЙДИ СЕБЕ МУЖИКА, и отстань от меня со своей средневековой моралью! ОТВАЛИ, ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! В по-ко-е, поняла?!

Она выскочила в коридор. Дернула куртку с вешалки и — в подъезд, только дверь вслед ахнула. Поговорили, называется. Вот что мне с ней теперь делать, а? Выросла дочурочка. Выросла…

Ох, и долго же я после этого крепилась, очень мне не хотелось, чтобы девочка восприняла мою заботу о ней как слабость, со всеми выползающими из этого последствиями. Так и прожили мы, страшно выдумать, аж три недели, я себе, она — себе, два чужих человека.

Честно скажу, не знала я, как к ней подступиться. Ведь опять орать начнет, и снова мы переругаемся. Дочку же, как я теперь понимаю, держали не столько гонор и злость, сколько страх. И выяснилось это, как и всегда в таких делах получается, чисто случайно.

Началось с того, что зачастил к моей девочке какой-то подозрительный тип. С козлиной бородкой, невнятной национальности. Запрется с ней в комнате и — шу-шу-шу. Войдешь к ним, сразу же замолкают и смотрят на тебя волками. Ну, правильно, а вы на моем месте о чем в первую голову подумали бы?! Я день терпела, два. На третий не выдержала, потребовала ясности:

— Вы кто такой, молодой человек? И что вы потеряли в комнате моей дочери?

— Мама! Стучаться надо, блин!

— Язык с мылом мыть будешь, Ира, — пригрозила я (дочурка-то вовсе не "блин" заявила, сами понимаете). — А вы не тушуйтесь, мил человек, на вопросик ответьте, пожалуйста. Кто вы такой и какого чертова черта вы здесь делаете?

Ну, тут он начинает по-научному заворачивать. Что у Ирочки — аура рваная, в дырах, черных кругах и квадратах, что это порча. Что если бы это одна только порча, а то — полный набор негатива. Что он, Зурик то есть Зураев, есть известный маг и экстрасенс, что подобные случаи как раз в его компетенции. Что работы по восстановлению ауры тут очень много, прямо хоть топись и вешайся, очень, мол, сильное материнское проклятие и…

— Что?! — осатанела я, разобрав из всей тирады только последнюю фразу. — Да ты что несешь, сукин ты сын?! Чтобы я… Собственную дочь… Вон! ВОН из квартиры немедленно!

Маг сбежал, бормоча что-то уже про мою ауру, дескать, по ней тоже чистка кармы рыдает и плачет.

— В гробу я тебя видала, недоносок! — бешено ору, швыряя ему вслед все, что попадает под руку. — Вместе с твоей гребаной синергетикой организма и космоса!

— Мама! Да мама же! — дочка тянет меня назад, в квартиру. — Успокойся!

— Чтобы духу твоего здесь не было! — по подъезду метался дробным эхом топот улепетывающего со всех ног мага. — Не то я те так карму прочищу, на сто жизней вперед хватит!

— Мам, прекрати!

— Что это такое было, дочь? — яростно спрашиваю у Ирины, с лязгом захлопывая входную дверь. — С кем ты еще связалась на мою голову?

Я ждала, что дочка начнет орать и ругаться, как всегда. Но она меня удивила. Обхватила голову руками, медленно так, и зарыдала. В голос, захлебываясь и воя.