Атилла - Волхв Страница 3

— Я понял и испугался, — кивнул шаман. — Деньги, конечно, хорошо, но не в них счастье, и даже не в их количестве, счастье в силе…

— Одно без другого не бывает, — парировал Быков. — Деньги всегда у тех, у кого власть, а деньги — это синоним силы, пора бы уж и знать…

Шаг и еще шаг. Шлось не быстро. Устал, три дня уже в пути, да куда денешься? Не лось же, тот за несколько часов путь, что он прошел, покрывает. Да и не молод уже, хоть и следил за собой, а все равно старость свое берет. Понемногу, полегоньку, отвоевывает тело. Сейчас бы полежать на травке, да идти надо, раз обещал. Звали его Тихомиром Буровым, правда, имя и фамилию эту он когда-то сам себе придумал, родители назвали иначе, да пришлось менять родовое имя, прятаться под чужим, иначе было не спастись. От прошлого осталось только еще кодовое имя «странник», но о нем мало кто знал, только друзья, а таких было немного. Сейчас он уже почти забыл свою прошлую жизнь вместе со своим прежним именем, ныне он был целителем и травником, жил в маленькой лесной избушке и был счастлив.

Тихомир присел на поваленное дерево, вытер пот со лба и осмотрелся. Зеленый мох покрывал землю плотным толстым ковром, на нем в косых лучах красного солнца блестели как драгоценные каменья капельки еще не высохшей росы. Высокие, стройные сосны тянулись к глубокому синему небу. Благородный папоротник прикрывал небольшую топь, из которой вытекал ручей на удивленье с ясной и прозрачной водой. Хороший день. Лето всегда прекрасно. Душа отдыхает и расцветает под солнечным светом, а сколько энергии доброе светило нам дает, сколько недугов лечит…

Буров подошел к ручью, зачерпнул ладонью водицы и испил медленно, торжественно, словно пробуя дорогое вино. Хороша водичка, со вкусом воды и торфа, и еще с чем-то неуловимым, а холодная, аж, зубы ломит. Полезная, целебная вода. Такую бы в город, многим бы помогла от хворей. Увы, в мегаполисе она другой станет, потому что убьет мертвый камень воду, сделает ее безжизненной, как все, чего касается. Цемент он и есть цемент, неживое — сама смерть. А в нем люди живут, вроде и разумные, а умом слабы, хуже животины бессловесной, даже кошки и те, на что неприхотливы, и то дома из цемента не любят, предпочитают кирпичные, коль нет деревянных.

Тихомир посмотрел на свое отраженье в лужице. Русые волосы, голубые глаза, мужественный четко очерченный подбородок, твердые губы, худое выразительное лицо, небольшой шрам на щеке. Красивым нельзя назвать, но имелось в лице нечто такое, что хотелось приветливо улыбнуться: то ли светлая энергия видна, то ли нечто другое из еще непознанного человеком. Люди же многие ощущают, да только признаться себе бояться, современная наука все осмеяла, навязала свое, часто неправильное мнение обо всем. Не туда мир идет, а что сделаешь, ошибки предки допустили, теперь уж ждать новых потрясений и бед, только они могут все исправить. Больно будет, плохо, да только по-другому никак, человек все понимает через боль и страх, когда он сыт, здоров и бед нет, до него правильные вещи как не доходит.

Буров достал из кармана тряпочку с хлебом и стал есть. Не спеша, аккуратно. Да и куда торопиться? Спешка нужна, когда делаешь что-то не так. Он же шел по жизни спокойно, зная, куда идет и зачем. Впрочем, о правильном многие люди догадываются, но не понимают, что и для чего нужно. Душа каждому дадена, да не все о ней помнят. А жить без души, как плыть по бушующему морю без руля и ветрил. Куда-то несет, а куда непонятно…

Тихомир доел хлеб, улыбнулся какой-то пестрой птахе, что села рядом с ним на ствол, совсем его не боясь, и снова зашагал по лесу, улыбаясь солнцу, слушая песнь жаворонка, стрекотанье сороки да стук дятла. Хорошо ему было, тихо, покойно. Только когда ближе стал подходить к городу, на лицо сама собой вылезла печальная гримаса. Лес стал другим, появились пластиковые пакеты и бутылки, мусор, который так любят оставлять люди за собой, показались пробитые тропинки. Звериные следы исчезли, да и птичье пение стихло, только вороны по-прежнему орали, наполняя своим карканьем пахнущий химикатами воздух.

Скоро город дал о себе знать мертвым лесом. Сухостоя стало много, трава пожелтела, а кое-где даже почернела. Деревья, правда, были еще зеленые, но видно, что болеют — плохо им, воздух не тот, вода отравлена, да и сама земля испорчена, поскольку люди убивают все, до чего могут дотянуться, так устроены.

Буров прислушался к себе и понял, что идти ему до места встречи не более получаса, а дальше повезут на машине, так обещали. А если откажутся, то сам пойдет. Не беда, и дальше ходил, сила еще есть, хоть уже не та. Он прошел немного, потом свернул к дороге и вышел как раз к тому месту, где его должны были ждать. Не ошибся. На обочине федеральной трасы огромным инородным телом торчал большой, черный джип, а рядом с ним, прислонившись к теплому металлическому боку, стояли два крепких здоровых парня в строгих костюмах.

«Оружие, — подумал Тихомир. Он прислушался к себе. — «Глок» — надежная шутка, почти как «Макаров». Только «Макарова» больше не носят, немодно, да и слабоват он, не точен. А эта австрийская штучка точно убойнее, из него убивать легче».

Откуда догадался, что у обоих этих ребят «Глоки», он не знал, возможно, прочитал мысли. Он и не такое мог, до сих пор удивлялся, когда обнаруживал у себя какие-нибудь раньше скрытые способности. Новые таланты обычно проявлялись тогда, когда он уже начинал считать, что остановился в своем развитии, и больше ничего в нем не изменится.

— Ты посмотри, какой чудик! — заржал один из парней, показывая в его сторону пальцем. — В лаптях, обмотки на ногах, котомка какая-то за спиной, а штаны камуфляжные, да и куртка приличная. Интересно, откуда он вылез, из какой глуши?

— Из какой надо, оттуда и вылез, а ты, Крест, хавло закрой, пока лишнего не набазарил, — ответил второй, делая шаг навстречу Тихомиру. — Это вы странник?

— Так меня иногда называют, — Тихомир поклонился. — А вы меня ждете?

— Вас, — парень улыбнулся фальшивой показной улыбкой и распахнул дверку. Буров услышал его мысли, и они ему не понравились. Думал этот человек о том, как будет его убивать. Откуда в этом парне появились такие мысли, он не знал, но на всякий случай насторожился. Крови на этом человеке лежало много, душа выглядела темной и маленькой, похоже, тяжело ей было существовать в этом теле. — Садитесь. Меня зовут Сергей, погоняло — Серый, а моего напарника «Крестом» кличут.

— Хорошо, Серый, — Тихомир подошел к машине, сел на заднее сиденье, вздохнул в себя запах крашеной кожи, какой-то парфюмерии, грязи, минерального масла и недовольно поморщился — неправильно все это, нельзя этим дышать, вредно, но куда деваться? — Я готов, можно ехать.