Лана Синявская - Паутина лунного света Страница 30

Лена, прижав к себе совершенно обессилевшего малютку, выбежала из комнаты, подальше от семейных разборок.

– Голем, – сказал Гиршман мягко, – не проводишь ли ты Джалу в детскую?

– Понял, – ответил Голем.

Он обошел вокруг стола, чтобы взять Джалу под руку. Анна увидела, как женщина сморщилась от боли, когда его железные пальцы сомкнулись на ее предплечье. Она дернула плечом, потом как-то сникла и безропотно последовала за гигантом.

Анна не могла прийти в себя от увиденного. Ей казалось, что этот кошмар не мог происходить в действительности. Что происходит с Джалой? Почему она не попыталась успокоить малыша? Чего она так испугалась? У Ани в голове теснились тысяча вопросов, но она не смела их задать, опасаясь, что Гиршман вот-вот вернется к прерванному разговору и тогда на вопросы придется отвечать уже ей.

Вошла горничная, та самая, что обнаружила на помойке кота. Ловко орудуя тряпкой и щеткой, она почистила пятно на ковре на том самом месте, где стояла няня с ребенком, и незаметно удалилась. Все это время Гиршман молчал, угрюмо уставившись себе под ноги. Он словно забыл о присутствии Анны.

– Мне надо в туалет, – быстро сказала девушка, не дожидаясь возобновления разговора.

Гиршман рассеянно кивнул, думая о чем-то своем. Его лицо было по-прежнему спокойным, но отрешенным. Анна поспешила воспользоваться моментом и выскользнула за дверь.

В коридоре было пусто. Анна сразу позабыла о своем желании посетить уборную, тем более что понятия не имела, где она находится в этом огромном доме. Она подошла к ближайшей двери и толкнула ее. Комната, ковры, шикарная мебель. Не то. Она подошла к следующей – опять неудача. Казалось, что дверям, как в коварном лабиринте, не будет конца. В некоторых комнатах их было по две, тогда как другие оказывались тупиком с единственным входом. От избытка позолоты у Анны рябило в глазах, а нужного ковра все не было, хотя вообще-то ковры как деталь украшения интерьера использовались повсеместно. Анна опасалась, что ее долгое отсутствие вызовет подозрение, но остановиться не могла. Ей хотелось побыстрее покончить с ее главным делом – поиском легендарного шелкового ковра – и убраться из проклятого дома навсегда. Анна услышала слабый звук, доносящийся сверху, с третьего этажа, и замерла, прислушиваясь. Голоса. Едва слышные – то ли оттого, что в доме отличная звукоизоляция, то ли беседующие старались говорить тише. Один из голосов принадлежал женщине, и что-то в его интонациях настораживало. С минуту Анна сомневалась, но она как раз стояла возле лестницы, ведущей наверх. Преодолеть искушение оказалось ей не под силу. Сняв неудобные туфли и держа их в руках, по одной в каждой руке, она легко и бесшумно взбежала по ступенькам. Очередной толстый мягкий ковер оказал ей неоценимую услугу. Голоса зазвучали отчетливее, но слов разобрать было нельзя. Анна на цыпочках прокралась к двери, ведущей в коридор и, затаив дыхание, заглянула внутрь.

Она увидела Джалу, стоящую на пороге комнаты. Вся ее поза выражала смирение и мольбу. Лицо, обращенное к мужчине, которого Анна видела только со спины, было залито слезами. В тот момент, когда глазам Анны предстала эта картина, мужчина решил прервать разговор. Глаза Джалы внезапно расширились, словно от испуга, а мужчина довольно грубо втолкнул ее в комнату, закрыл дверь и дважды повернул ключ в замке. Из-за двери отчетливо донеслись отчаянные рыдания. Искушать судьбу дольше Анна не посмела – даже со спины не узнать Голема было невозможно. Девушка не стала дожидаться, когда громила заметит ее, и бегом спустилась по лестнице на второй этаж.

Аня не помнила, как очутилась возле входа в гостиную, сердце ее бешено колотилось о ребра. Она даже не подумала, как объяснит хозяину свое долгое отсутствие и запыхавшийся вид. О туфлях она вспомнила в последний момент, когда уже ухватилась за ручку. Чертыхнувшись, натянула их на ноги и, глубоко вздохнув, шагнула в комнату.

Гиршмана там не было. Зато был Голем… Анна на секунду застыла с открытым ртом, силясь понять, каким образом неповоротливый гигант опередил ее. У нее даже закралась мысль, что в доме не один, а как минимум два Голема, что, на ее взгляд, было явным перебором. Либо верзила умеет просачиваться сквозь стены, что тоже не радовало. Гигантским усилием воли Аня взяла себя в руки. Ничего не заподозрив, Голем тем не менее внимательно взглянул на взъерошенную девушку. На сей раз его взгляд показался Анне вполне осмысленным и цепким, что могло означать только одно – идиотом Голем лишь прикидывается. Выдержав паузу, он пояснил, что Анне следует вернуться к себе. Он даже сопроводил ее до двери комнаты. Анна догадывалась, что подобная галантность вызвана отнюдь не вежливостью, а желанием убедиться, что подозрительная девица не начнет шастать в потемках по дому или вокруг него. Ей больше не доверяли, в этом Аня не сомневалась. Но и не прогоняли, что настораживало ее еще больше.

В эту ночь она снова не могла заснуть. Вертелась, как уж на сковородке, пока не поймала себя на мысли, что все время прислушивается, не раздастся ли снова жуткий вой волчицы. Но вместо него она услышала тихий плач. Он доносился издалека, жалобный и еле слышный. Если бы не распахнутые из-за неожиданной в сентябре духоты настежь окна, она бы его не услышала. Теперь ей стало интересно. Оказалось, в роскошном, таком благополучном на первый взгляд доме слишком много несчастных, страдающих людей. Ей захотелось посмотреть, кому еще не дает уснуть какое-то горе.

Девушка выбралась из постели и подошла к окну. Плач не смолкал, но отсюда не было видно, кто это плачет посреди ночи, да еще на улице. Аня, не тратя время на переодевание, в чем была, а была она в легкомысленной ночной рубашке, перелезла через подоконник и мягко спрыгнула на газон. Ей предстояло пройти несколько метров по ярко освещенному участку двора или пробираться кустами, рискуя разодрать казенную ночнушку в клочья. Она выбрала второе. Все равно эта вульгарная вещица ее раздражала.

Продвигаясь вдоль стены, Аня двигалась на звук, ориентируясь только по слуху. К счастью, плач не прекращался ни на минуту до тех пор, пока девушка не оказалась возле пруда. Ей очень нравилось это место: обложенный гладкими круглыми камнями водоем, вокруг которого амфитеатром располагались поросшие мхом каменистые склоны. Трудно было поверить, что эта живописная красота – дело рук ландшафтного архитектора, настолько естественно смотрелся. Старый пруд, который раньше был на этом месте, давно высох, но Гиршман, как уже говорилось, пожелал восстановить сад, в точности повторяя замысел прежнего хозяина – архиерея Путяты. Ему это удалось в полной мере.