Алекс Джиллиан - Люциана. Трилогия Страница 30

Она знала его.

Кто бы он ни был, она его знала.

Вот он уже почти совсем близко. Он красив. В последе время, ей везет на красавцев. Идеально-белая кожа, черные волосы собраны в хвост на затылке, волевая жесткая линия подбородка, глаза черные, словно ночь. Он изящен, не смотря на крепкое телосложение, пластичен, в его взгляде — соблазн и притяжение. И он похож на Ричарда. Точнее, он — полная его противоположность, но что-то необъяснимое объединяло их. Внутренняя сила, уверенность в каждом жесте, заставляющая ее повиноваться и дрожать. Мурашки побежали по ее коже, когда мужчина оказался в двух шагах от Милы. Он склонился к ней и практически "обнюхал", словно животное….

— Люциана. — прошептал он. Его голос был так же тягуч и ощутим физически, как голос Ричарда. — Это ты. Я сразу узнал тебя.

Обхватив бледными пальцами ее лицо, он заставил Милу посмотреть на себя. Она утонула в глубине его черных глаз, он словно затягивал ее в этот омут, подчиняя своей воле, лишая собственных сил, заставляя ее разум открыться, читая ее, словно книгу. А она была, как тряпичная кукла в его руках. Даже Ричард не был способен совершить с ней такое. Мужчина ласково улыбался. Он был старше Ричарда. Его красота была темной, манящей, интригующей. Если Ричард был красив, как Бог, то этот был красив, как Дьявол.

— Тысяча лет ожидания. Но я нашел тебя. Или ты? Ты нашла меня. — Говорил он, вторгаясь в ее сознание, переворачивая его, отдавая отрывки воспоминаний. Море крови, яростный смех, стоны наслаждения, ошеломляющее ощущение его тяжелого обнаженного тела на своем, холодное прикосновение кинжала, страсть, ненависть, гнев, соленый привкус на губах и жажда — все это пролетало в ее голове, подобно коротким вспышкам воспоминаний, не ее воспоминаний.

— Ланкастер. — Произнесла она не своим голосом его имя, подсказанное кем-то чужим, но жившим внутри нее.

— Ты узнала меня, Люциана. — он снова улыбнулся и, наклонившись, прижался губами к ее губам. Поцелуй длился вечность, он словно высосал из нее остатки сил, и она безвольно упала в его объятья.

"Она отходила от дневного сна. Это всегда было по-разному. Словно рождение. Иногда первым ее желанием была кровь, иногда — страсть, иногда — отчаянье сковывало ее, оставляя только пустоту и безразличие. Она устала. Целая вечность рождений, целая вечность желаний. Она испробовала все. Как скучно….

— Эдуард…. - вырвался из ее губ то ли стон, то ли мольба. Просыпаться с его именем стало для нее привычкой. Потому что Эдуард всегда был рядом. Он делил с ней смерть, кровь, сон, страсть, самые жуткие фантазии и желания.

Прекрасный, волнующий, обольстительный. В нем было столько зла, столько врожденной жестокости. Он был рожден королем. Его учили убивать в том возрасте, когда другие дети еще играют в игрушки. Эдуард не любил играть. Нет, ему нравилась игра, но с живыми персонажами. Он упивался войной, получал наслаждение от вида проливающееся крови. За все преступления в его королевстве было одно наказание — смерть. Если бы он мог, то сам выполнял бы обязанности палача. Подданные боялись его, и каждый раз провожая на войну своего великолепного, но кровожадного короля, молили Бога, чтобы он не вернулся. Дурная слава о беспощадном тиране и садисте распространилась по всему континенту. И все же он был великим полководцем, не проиграв ни одного сражения. Вскоре война наскучила пресыщенному королю, и он придумал другое развлечение. Эдуард решил выбрать себе жену. Он устраивал для бедных претенденток настоящие испытания. Ум короля был извращен и изобретателен. Не поддаются описанию те мерзости, через которые пришлось пройти невинным девушкам. И когда в королевстве не осталось ни одной семьи, которая отпустила бы свою дочь в лапы чудовища, Люциана нашла его. Она явилась в его языческий дворец, украшенный военными трофеями, в белоснежном платье на белом породистом жеребце. Она была одна, без сопровождения, без вещей.

Эдуард насмешливо окинул девушку снисходительным взглядом, но когда встретил ее взгляд, мороз побежал по коже. То, что он увидел в ее глазах, было сильнее всех ощущений, что он испытывал ранее. Ни какая война, никакая охота не была ему более интересна. Эта женщина одним взглядом завоевала сердце ледяного черного принца. Народ облегченно вздохнул. Эдуард забыл про издевательства над подданными. Он пропадал в спальне. Что делали эти двое за закрытыми дверями неделями, оставалось только догадываться. Свита и подданные наслаждались покоем, пока не случилось то, чего они никак не ждали. Женщина, покорившая их короля, оказалась еще более коварна и непредсказуема. Вдвоем они устраивали кровавые оргии в своем дворце. Люди короля силой уводили из деревни молодых парней и девушек, и никто из них уже не возвращался домой. Кровь лилась рекой. Стаи черных воронов облюбовали стены замка. Так прошел год. Люди устали смиренно провожать на смерть сыновей и дочерей. Они готовили бунт. Сотни крестьян, вооружившись вилами и самодельными ножами, подступили к стенам дворца. Но подавлять сопротивление никто не вышел. Кровавый король и загадочная женщина исчезли. Никто и никогда больше не видел парочку беспощадных убийц. Старики поговаривали, что их убили стражники и захоронили в подвале замка. И люди поверили. Кровавый пир кончился.

— Эдуард. — пальцы Люцианы зарылись в черные блестящие волосы любовника. Она вздрогнула, почувствовав его горячий язык в ложбинке между грудей. Обхватив его ногами, она подалась вперед, приподняв бедра навстречу его вторжению. Ее не смущало, что в постели они не одни. Ее ногти впивались в его спину, она издавала звериные крики, выгибаясь под ним, словно дикая кошка. Повернув голову, женщина увидела юную девушку, заворожено наблюдающую за ними. Протянув руку, Люциана схватила ее за волосы и, подтащив к себе, вцепилась зубами в белоснежную шею. Девушка не сопротивлялась. Эдуард уже подготовил ее. Ах, Эдуард он всегда думал о ее завтраке. Кровь лилась ей в горло сладковато-солоноватым теплым потоком, в то время, как мужчина вторгался в ее тело все глубже и сильнее. Страсть и кровь. А за ними пустота и вечность… Она выпила ее всю. Откинув труп, Люциана повернула лицо и взглянула в глаза любовнику.

— Спасибо, — промурлыкала она, кусая его губы.

Спустя несколько мгновений он скатился с нее, насытившись ее телом. Люциана села, не пытаясь прикрыться. Ее белокожее тело было прекрасно. Сладко потянувшись, она оглядела их последнее убежище. Огромная пещера, забросанная шкурами убитых ими же зверей. На полу лежал полуразложившиеся трупы. Отвратительный запах гнили не пугал Люциану. Аромат смерти возбуждал в ней самые низменные желания.