Сергей Софрин - Проект «Асгард» Страница 30

— Где-то я с Вами солидарен, но прочему и мы с Десткоттом и Будмэном лишены информации, почему и мы…

— Довольно! — Резко перебил Мейтерса Торквилль. — Вы переходите границы дозволенного! Все, что Вам положено знать, Вы знаете, остальное — вне Вашей компетенции. Забыли наш уговор: «Золотая заря» поддерживает культурную линию, намечаемую «Асгардом», — не более. Передумали служить общему делу — замена будет найдена немедленно!

Концовка разговора протекала в более спокойном русле и была, в основном, направлена на сглаживание возникших неприятных углов. Похоже, брат Ангел всерьез испугался слов Торквилля, пригрозившего подыскать на его место другого человека.

1 апреля 1888 года, база «Розайт»

Все свободное время я изучаю ритуальную магию и работы мистиков эпохи Возрождения. В голове пудинг. Торквилль постоянно делает какие-то астрологические вычисления и их результаты отсылает в Лондон. Оттуда приходит ответная корреспонденция, и тогда он надолго запирается в своей комнате, которую я выделил ему для проживания. От К. Т. привезли обитый медью сундук, заглядывать в который пока не разрешается.

19 июля 1888 года, Глазго

Эти строки я пишу на набережной Клайда, ожидая, пока Торквилль насладится видом окружающей нас природы. Он стал в последние дни очень сентиментальным и задумчивым, даже — поэтичным. Носит с собой томик Гете и сыплет цитатами. Думаю, скоро грядут весьма важные события, упомянутые К. Т. на сегодняшней аудиенции у Великого Фонарщика Лун.

Кто этот Фонарщик Лун, и какое отношение он имеет к нашему делу — я не ведаю. Вопросы же задавать тут не принято — каждому доступен свой уровень посвящения. Возможно, он прибыл откуда-то с Востока, например — с Тибета. Его лицо скрыто за маской льва, на руках зеленые шелковые перчатки, одежда напоминает одеяние тибетских лам. Он, кажется, висит в воздухе среди оранжевых бумажных фонариков в дальнем пределе Зала Церемоний над возвышением из зеленого гранита, молчит и слушает. Слушает или спит сном Сфинкса, погрузясь в медитативный транс, паря в восходящих потоках космического сознания, направляя энергию сквозь тверди и сефироты в наши астральные тела. Фонарщик питает нас кровью Вселенной, его молчание — пульсирующее электричество. Мы перед ним пигмеи или, как бы это выразиться точнее, — не совсем человеки… Ущербные младенцы, лишенные материнского тепла, жалкие безумцы, восхваляющие свое безумие, курильщики опиума, убившие в себе жизнь и инстинкт самосохранения…

Покидая угольное подземелье, я плакал, скорбя о судьбе заблудшего человечества…

14 августа 1888 года, Лондон

Позавчера я, Торквилль и К. Т. инкогнито прибыли в Лондон. Позже носильщики доставили сундук К. Т. и зеркальную ширму, купленную Мейтерсом в модном нынче магазинчике «Салон Мисс Молли». Сам брат Ангел не появился, чему я, признаться, обрадовался: нового конфликта между ним и Торквиллем созерцать не хотелось. Мой друг находился во столь взвинченном состоянии нервов, что любая оплошность Мейтерса могла стоить ему если не жизни, то, наверняка, здоровья.

Вообще, самообладание покинуло Торквилля еще в Глазго, и я очень опасаюсь, как бы не пришлось отстранять его от задания, которое, несомненно, опасно и весьма щекотливо для джентльменов: убивать не на войне, не врага, не на дуэли — тяжело. Меня укрепляет вера в правоту нашего дела и четкое понимание обстоятельств: смерть нескольких представителей городского отребья пойдет на пользу всему цивилизованному миру, эти нечистоты породившему. Мы вынуждены выполнять грязную работу, которую, увы, за нас никто не сделает… А я, брат Тетра (названный так в честь кельтского властителя мертвых), поставлен головой предприятия: как солдат и добросовестный исполнитель приказов. Даже мой учитель — Торквилль — ныне подчиняется распоряжениям бывшего ученика.

Лондон, 1888 год. Продолжение

30 августа 1888 года, Лондон

К. Т. открыл свой сундук. Он оказался полон сложного химического оборудования, бутылей с жидкостями и оптических приборов, напоминающих собой подзорные трубы. Мы до обеда, следуя указаниям К. Т., собирали некий агрегат, после чего огородили его зеркальной ширмой Мейтерса.

Торквилль передал мне пакет с инструкциями Мастера, и я зачитал их присутствующим, не забыв вставить собственные пояснения, относящиеся к нашим ночным экспедициям в район Уайтчепл. Риск велик, а мои охотничьи навыки ограничены: за мной лишь первый удар. Поэтому, владеющему опытом медицинской практики Торквиллю придется постоянно быть начеку. На нем лежит ответственность за извлечение нужных органов и прочую медицинскую атрибутику. Перспектива заражения туберкулезом или сифилисом никого не прельщает. К. Т. станет осуществлять прикрытие. В его компетенции запутывание следов: распространение абсурдных слухов, связь с газетчиками и полицией, нагнетание паники. Последнее абсолютно необходимо предприятию — иначе оккультная сторона действа может не возыметь успеха.

31 августа 1888 года, Лондон

Итак, мы начали. Все прошло как по маслу. Моя рука не дрогнула, овца даже не вскрикнула, кровь собрана и помещена на лед. Нервы Торквилля моментально успокоились: он вновь уверен в себе и энергично готовится к следующей вылазке.

4 сентября 1888 года, Лондон

Газеты шумят и смакуют подробности убийства Мэри-Энн Николс. Они просто неистовствуют в стремлении поразить обывателя несказанной жестокостью произошедшего. Будто ранее Уайтчепл был спокойной гаванью достойных обывателей и домохозяек, будто не здесь вечно роятся проститутки, чахоточные каторжане и опустившиеся пьянчуги. Заметка К. Т. для агентства новостей с Флит-стрит, написанная им под псевдонимом, подняла такую волну ажиотажа, что ей позавидовала бы популярность дешевых любовных романов, рассчитанных на юных воспитанниц благородных пансионов.

18 апреля 1999 года

Мне срочно нужна лаборатория. Кабинет и штаб-квартира для будущей организации. Все в одном потайном месте. Необходима практика в управлении энергетикой организма, мистический опыт, общее оккультное понимание мира.

Здесь не обойтись без помощи Марата. У него богатая библиотека по этому вопросу, особенно, что касается восточных методик. Одновременно поступлю к нему в ученики: закалю волю, характер. Научусь, как сказано в манускрипте Виндхаузера-старшего, «принимать и давать смерть».