Диана Сеттерфилд - Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном Страница 31

— Ну вот ты и вернулась!

Беллмен плакал от счастья.

На протяжении трех месяцев Беллмен не мог думать ни о чем, кроме своей дочери. Ради поддержания ее жизни он напрочь забыл о собственной. Но теперь, когда она была вне опасности и на пути к выздоровлению, пришло время и ему вернуться в этот мир.

Мэри вымыла окно в кабинете и оставила его открытым, дабы проветрить помещение. Она вынесла во двор и хорошенько выбила пропылившийся ковер, натерла воском мебель, почистила каминную решетку, поправила подушки кресла и наполнила чернильницу.

В десять утра Беллмен вошел в кабинет и уселся за письменный стол. Мощным выдохом очистив застоявшиеся легкие, он заполнил их свежим апрельским воздухом. Затем с удовлетворением провел ладонью по поверхности стола. Впереди были дни, которые только и ждали, чтобы он пробудил их к действию. У него вновь появилось будущее, которое ждало лишь его прикосновения, чтобы стать реальностью.

Он достал из кармана блокнот в кожаной обложке и бегло пролистнул страницы, заполненные медицинскими показателями. С этим уже покончено. Он отделил эти страницы закладкой-ленточкой, как привык отделять мертвые вчерашние записи от планов на сегодняшний и последующие дни.

А тут еще что такое? Торопливые каракули вкривь и вкось, строки наползают одна на другую. Ах да, припомнил он. «Побочный продукт» отцовских бдений у постели больной дочери. Ночные игры воспаленного разума…

Но какое-то слово привлекло его внимание, и он прочел всю фразу, затем еще…

При виде того, как Беллмен со все возрастающим интересом просматривает полузабытые записи, посторонний наблюдатель мог бы заключить, что они оказались куда более занимательными, чем ожидал сам автор. Он медленно переворачивал страницу за страницей, разбирая собственные каракули и стараясь не упустить ни единой подробности. Иногда он возвращался на несколько страниц назад, сверяясь с прочитанным ранее, а местами делал пометки или вставлял краткие примечания.

Порой вещи, о которых человек вроде бы совсем не думает, сохраняются и потихоньку вызревают в его подсознании. Именно так идея, не имеющая никакого отношения к первостепенным заботам и тревогам Уильяма, однажды ночью поселилась у него в голове, без ведома хозяина питаясь его энергией и жизненными соками. А к тому времени, когда у него появилась возможность заняться другими делами, идея уже созрела и была готова явиться на свет дня.

Закончив чтение, он с минуту глядел в пространство, собираясь с мыслями, а потом начал писать с чистой страницы — и так писал целый час: быстро, уверенно, почти без остановок. Цели, возможные препятствия, сроки, расценки, расходы, планы, стратегия действий. Покончив со всем этим и отложив ручку, он помахал раскрытым блокнотом в воздухе, чтобы просушить чернила, и на лице его появилась улыбка человека, сунувшего руку в карман за медной монеткой и вдруг нашедшего там целую пригоршню золотых соверенов.

— Чудесная идея! — воскликнул он. — Какая перспектива!

Последнее слово эхом отозвалось в его сознании, вдруг пахнув сырой кладбищенской землей. Необходимо найти того человека в черном и заключить с ним договор по всем правилам. Он был заранее согласен пойти на уступки. Идея представлялась настолько многообещающей, а незнакомец подарил ее Беллмену таким щедрым жестом, что торговаться теперь было бы просто неприлично. Разумеется, узнав его условия, Беллмен хотя бы для проформы выдвинет встречные — так оно принято, бизнес есть бизнес, — но он был готов дать компаньону все, что тот затребует. Он мог себе это позволить: при столь обширном поле деятельности никто не останется внакладе.

Итак, задача: найти человека в черном. Легче сказать, чем сделать… Кажется, в какой-то момент разговора собеседник назвался Блэком, однако Беллмен очень смутно помнил события той ночи. Впрочем, внешность у него весьма своеобразная, не так ли? Как-нибудь в свободную минуту Беллмен сядет, подумает — и лицо этого человека непременно всплывет в памяти. А дальше достаточно будет навести справки. Правда, он и раньше пытался отыскать этого Блэка, но те попытки не в счет: он действовал наугад, бессистемно. Он обращался не к тем людям. Теперь все будет иначе. Взявшись за дело с толком и расстановкой, он своего добьется. Такой подход всегда приводил его к успеху.

Правильный подход и верно выбранный момент.

Беллмен снова взял ручку, чтобы сделать дополнение к своим записям: «Найти Блэка». Но перо только скребнуло бумагу — чернила на нем уже высохли. А на полпути от листа к чернильнице ручка неуверенно зависла. Не упустил ли он что-то важное? Все ли принял в расчет? Он думал десять, пятнадцать секунд. И обнаружил, что мысли его блуждают в каком-то лабиринте. Он сердито поморщился. Не однажды он замечал это в других людях: внезапно возникшие сомнения заводили их в тупик. Ясно видя цель и уже будучи близки к успеху, они вдруг начинали колебаться, раздумывать, отвлекаться на всякие мелочи и, вконец запутавшись, проваливали все дело. Чтобы этого не случилось, необходимо концентрироваться на самом важном, а второстепенные вопросы разрешатся или отсеются сами собой.

Беллмен не стал делать приписку. Просто в этом не было нужды: такое он забудет вряд ли.

Он потер руки, предвкушая новое начинание, и с нежданно разыгравшимся аппетитом принюхался к кухонным ароматам в предвкушении второго завтрака.

— Ты слышала весь этот шум, который мы устраивали? — спросила Мэри у Доры, когда они остались в комнате вдвоем. — Рояль, гонг, кастрюли?

Дора покачала головой:

— Единственное, что я слышала, были крики грачей. Их я слышала постоянно. А потом я проснулась. — Она помедлила, прежде чем продолжить: — Только не говори про грачей моему папе.

3

В первый вторник мая Уильям Беллмен объявился на фабрике. Уже по характеру знакомых фабричных шумов он определил, что работа идет в нормальном ритме. В общении с людьми присутствовала некоторая неловкость: он видел по лицам, что подчиненные находят его сильно изменившимся. Что ж, он и сам находил себя таковым. Он обошел цеха в сопровождении Крейса, кивками приветствуя рабочих и пожимая руки мастерам, узнавая массу новостей и задавая короткие, конкретные вопросы. С фабрики он ушел рано.

В среду он занимался в конторе с Недом. Заказы, счета, ведомости. Все оказалось в порядке. Он ушел рано.

Четверг он провел в своем домашнем кабинете, тщательно и всесторонне оценивая состояние дел на фабрике, и пришел к выводу, что в его отсутствие дела эти шли очень даже неплохо. Он отправил Мэри с запиской, и четверть часа спустя вызванные Нед и Крейс явились в особняк. Для начала Беллмен описал, какими он видит их нынешние обязанности, — в целом это не выходило за рамки того, чем оба занимались в последние несколько недель. Далее он поинтересовался, в каких рабочих вопросах они считают необходимым его, Беллмена, непосредственное вмешательство и руководство. Они назвали пару таких вопросов, от себя он добавил еще пару, и они согласно кивнули. Со всем остальным они могли справиться без него.

— Хорошо, — заключил Беллмен.

«К чему он клонит?» — гадали Нед и Крейс. Только-только после долгого отсутствия Беллмен вернулся к работе — деятельный и энергичный, как в прежние времена, — и вдруг выясняется, что у него есть какие-то новые планы, опять же предполагающие самоустранение от фабричных дел.

— Как долго продлится такой расклад? — спросил Нед. — Если больше месяца или двух, не мешало бы поднатаскать кого-нибудь из младших клерков, чтобы я мог переложить на него часть обязанностей.

— Начинайте прямо сейчас, — согласился Уильям. — Такой расклад отныне будет постоянным.

Его помощникам потребовалась немалая пауза, чтобы в полной мере осознать смысл сказанного.

Когда Крейс наконец обрел дар речи, он задал вопрос:

— Но кто же тогда будет управлять фабрикой?

И он вновь утратил этот дар, услышав ответ:

— Вы двое.

Нед был шокирован. Фабрика без Беллмена? Он и Крейс будут ею управлять? Это немыслимо! Он сделал глубокий вдох, готовясь возразить, но, пока воздух наполнял легкие, ход его мыслей изменился. А так ли уж это немыслимо? Беллмен был незаменим как организатор и генератор идей, но сейчас, когда процесс отлажен до мелочей…

Нед выдохнул.

Это было возможно.

Всю следующую неделю Уильям посвятил фабрике. Он сидел в конторе, куда поочередно вызывали мастеров и клерков для обсуждения их будущего статуса и новых обязанностей. По настоянию Беллмена собеседования проводили Нед и Крейс, а сам он лишь наблюдал за действиями новых управляющих, изредка задавая вопросы или высказывая свое мнение, когда его об этом просили. Поначалу оба робели, ожидая, что он привычно возьмет на себя ведущую роль, но вскоре поняли, что теперь все решения должны принимать они сами. Они беседовали с кандидатами, совещались между собой, делали выбор и только потом смотрели на Уильяма. Его одобрительного кивка было достаточно. «Раз вы решили, пусть так и будет», — означал этот кивок.