Андрей Белянин - Вкус вампира Страница 31

– Слушай, а тебе вообще нравится быть вампиром? – неожиданно злым голосом начала охотница.

– Что именно ты подразумеваешь под словом «нравится»?

– Да всё! Всё это… – Ева неопределённо помахала руками перед грудью. – Ходить в чёрном, пить кровь, обольщать мужчин, убивать! Нравится, да?

– Не знаю… моего желания никто особо не спрашивал, – невнятно ответила моя подруга.

– Ах, какая мы бедная овечка!

Сабрина молча встала и удалилась в ванную. Я недоумённо обернулся ей вслед – обычно после таких слов убивают… Медленно, со вкусом, хладнокровно, в соответствии с больной фантазией самого извращённого садиста. Не буду врать, будто бы моей восхитительной вамп совершенно чуждо милосердие, хотя, как правило, она проявляет его лишь тогда, когда это выгодно. Или, правильнее сказать, старается избегать бессмысленной жестокости. Это не значит, что она добрая, по крайней мере, раньше не значило…

– По-моему, ты её сильно обидела.

– Так пусть идёт и поплачет! – Красная от праведного гнева охотница встала передо мной, выдвинув упрямый подбородок.

– Откуда такая агрессия?

Вместо ответа Ева гордо повернулась ко мне спиной. В сущности, причина могла быть только одна, но я хотел знать, понимает ли это и сама девушка. Вряд ли… но даже если и да, то не признается ни под какими пытками. Как понимаете, женское сердце – терра инкогнита, мы можем лишь приспосабливаться…

– Хочешь расскажу, как она стала такой? – Мои ладони мягко легли на плечи девушки. Рыжеволосая проблема вздрогнула, но вырываться не стала… Значит, какое-то время будет слушать, вполуха…

– Её укусил за руку полубезумный вампир у буддистского храма в Йокогаме. Девочке было только семнадцать, и она всего лишь пыталась подать ему милостыню. Отец, благородный барон фон Страстенберг, был мужчиной высоким, сильным, но даже он с трудом оторвал тщедушного старичка от своей дочери. Потом подоспела охрана, негодяя бросили в тюрьму, а через месяц юная Сабрина поняла, кем она стала. Ещё через месяц, когда жажда крови стала неумолимо доводить её до сумасшествия, она покинула отчий дом на торговом судне. История этого ужасного плавания была освещена всеми газетами мира. Судно нашли аж у берегов Австралии, а из всей команды и пассажиров чудом уцелела одна черноволосая девушка с бледным лицом и неестественно красными губами…

– Она… могла бы убить себя. Чёрт, да она была просто обязана себя убить!

– Да, так просто… – тупо пробормотал я. – Ты не поверишь, но в те времена у людей было чуточку иное воспитание. Сабрина росла в набожной лютеранской семье, самоубийство у христиан вообще считается страшным преступлением против Господа! Она и без того проклята…

– Тем более, значит, нечего терять… – уже гораздо тише огрызнулась Ева. Я опустил руки и повернулся к плите, говорить больше было не о чем. Оправдываться – значит уже наполовину признать себя виновным. Я взял сковороду, плеснул подсолнечного масла, достал из холодильника четыре куриных яйца, молоко и остатки колбасы. Если почти готовый омлет присыпать сверху тёртым сыром, получится совсем хорошо. За моей спиной тихо плакала рыжеволосая охотница…

Мы вышли из подъезда в указанное Храпом время, минута в минуту. День был солнечный, Сабрина закуталась, как могла, и шла под моим зонтом. Ева уверенно шагала рядом, не отставая ни на сантиметр, молчаливая до невозможности. Честное слово, после того как девица отревелась, мы вообще не слышали от неё ни звука – каменное молчание!

Наш мент-оборотень хладнокровно ожидал на углу, сидя за рулем помятых голубых «жигулей». Думаю, до новой атаки Гончих мы всё-таки успеем поговорить…

– Хм… и она тут, – понимающе хмыкнул мой друг, когда мы трое сели к нему в машину, я на переднее сиденье, девушки на заднее.

– Поехали, покатаемся. – Машина недовольно заворчала, но, зная нрав хозяина, смирилась, покорно вывозя всю нашу компанию в сторону Кубанского моста.

– Дорога на кладбище. Кто-то проголодался? – невинно спросила Сабрина.

Оборотень скосил глаза в явном недоумении.

Я вздохнул и признался:

– Она просто учится шутить. Бегемот дал мне почитать «Пластилин колец», вот оттуда и нахваталась…

– Чего именно?

– Этого самого! – с многозначительным нажимом пояснил я.

Двухметровый Храп покраснел, как мальчишка.

– Ах, этого… Колечки, книжечки, штучки всякие, а пластилин-то зачем? Куда его… ну ладно – я в чужие постели не лезу… вам видней!

В последнее время меня практически все понимают неправильно. Наверное, что-то с дикцией или интонацией.

– Дэн, сверху пришло указание о содействии Гончим. Те слухи насчёт неких соглашений, якобы имевших место в среде вампиров и охотников, полностью подтвердились. Ты должен исчезнуть… на неопределённое время.

– А она?

– Дьявол! Не надо так со мной разговаривать! Я – оборотень и вмешиваюсь в эти игры лишь потому, что не хочу видеть город залитым кровью. Да, ты прав… ты во всём прав, но кому от этого легче?!

– Завтра кто-то может подписать соглашение и на оборотней, – раздумчиво заметил я. Волосатые пальцы Храпа едва не смяли «баранку» автомобиля.

– Вот и будем думать об этом завтра, сегодня речь о тебе! Пока между отстрелом и резнёй стоишь ты… Не я, а ты!

– Хочешь ещё что-то добавить?

– Нет! – Он скрипнул зубами. – Я и так наговорил больше, чем надо, и, кажется, кое-кто уже обратил на это внимание.

Храп резко свернул с трассы, пролетел на красный свет и раздражённо скривил подбородок:

– Вон, встали на перекрёстке… Бдят, чтоб их!

– Нас преследуют? – попробовал удивиться я. – Если ты имеешь в виду чёрную «волгу» с заляпанными номерами, то она «ведёт» нас едва ли не от подъезда. Мне казалось, что это твои сопровождающие, нет?

Ева не удержалась и, вывернув шею, посмотрела в сторону перекрёстка. По тому, как радостно вспыхнули её глаза, стало ясно: она знает этих людей. Спрашивать бессмысленно, всё равно соврёт, да и мы вроде как под охраной милиции. Чёрная «волга» медленно развернулась и, набирая скорость, пошла на таран. Похоже, те, кто там внутри, могут позволить себе наплевать на милицейские погоны. Храп дёрнулся, матюкнулся и едва успел вывести «жигули» из-под удара…

Дальнейшее напоминало американский боевик с поправкой на нашу российскую действительность. То есть ни одного постового ГАИ, все случайные свидетели разбегаются в стороны, а восхищённые мальчишки орут так, словно тут кино снимается. Храп повёл машину вдоль нового кладбища, Гончие рванули следом. Если бы мы могли остановиться и принять честный бой – четверо на четверо, я бы гроша не дал за жизнь этих идиотов. Даже одна Сабрина, несмотря на то что её плечо ещё ноет в хорошую погоду, в несколько минут управилась бы со всем экипажем. Такое детское количество молодых здоровых парней она просто порвёт. Оборотень способен законсервировать их всех в их же тачке… Но те, кто упорно долбил нас сзади, понимали своё преимущество.