Владимир Алеников - Ублюдки Страница 31

Вокруг головы его темнела расплывающаяся кровавая лужа, а на лице застыло недоуменное выражение человека, безуспешно силящегося понять что-то важное.

Лимон

— Короче, вы считаете, что муж вам изменяет? — спросила Анжела, внимательно выслушав сбивчивый рассказ посетительницы.

Наташа замялась. И вдруг поняла, что главного-то этой импозантной красивой женщине, пышно именующейся президентом Академии оккультных наук, магистром белой и черной магии, она так и не сказала.

Анжела терпеливо ждала. На самом деле она давно уже догадалась, о чем идет речь, и вполне могла бы сама все назвать своими именами. Но Анжела придерживалась строгого правила — никогда не торопить своих клиентов, давать им полную возможность высказаться до конца. Редко, но бывало, что к концу подобной исповеди клиент вдруг менял свое решение и, извинившись, уходил. Такой вариант развития событий Анжелу тоже вполне устраивал, деньги за визит она все равно предусмотрительно брала вперед.

Наташа наконец решилась.

— Дело не в этом, — немного застенчиво произнесла она. — Я хочу сказать, что не его измены меня пугают. С этим бы я как-нибудь сама справилась. Просто мне кажется, что Эдик задумал что-то нехорошее…

Она осеклась, будто испугавшись, что сказала что-то лишнее. Печально и растерянно развела руками, пытаясь улыбнуться при этом. Жест получился какой-то беспомощный, а улыбка совсем жалкой.

— Что вы имеете в виду? — жестоко уточнила Анжела. — Можно как-то поконкретнее?

В подобных случаях она беспощадно заставляла клиентов выкладывать все до последней детальки. Беседа записывалась на магнитофон, и запись эта навсегда сохранялась в безопасном месте. Никакие неприятности с законом Анжеле были не нужны.

— Ну хорошо, — глубоко вздохнула Наташа. — Вот вам поконкретнее. В последнее время Эдик вдруг стал очень внимателен, даже ласков. До этого сквозь зубы разговаривал, в мою сторону неделями вообще не смотрел, я вам уже рассказывала. А недавно вдруг предложил поехать отдохнуть. При том, что ни о каком отдыхе вроде бы речи не было, никуда он не собирался, и вдруг вот ни с того ни с сего… И потом, мы с ним тыщу лет уже вдвоем никуда не ездили, понимаете?

— Понимаю, — ответила Анжела, не сводя с рассказчицы пристального взгляда, — вы не волнуйтесь, рассказывайте. И куда же он вас пригласил на отдых?

— Куда-то в Финляндию, на остров. Он говорит, чудное место, он там даже уже домик снял. По Интернету. По какому-то каталогу выбрал. В принципе, он у меня завзятый рыболов. Но со мной никогда никуда не ездил, всегда только с друзьями или с сыном. А тут вдруг со мной.

— Так, может, это хорошо? — усмехнулась Анжела. — Может, он одумался наконец, понял, что не хочет вас потерять?

— Если бы! — воскликнула Наташа.

Голос ее зазвенел, глаза повлажнели.

— Нет, здесь что-то не так. Он всю жизнь утверждал, что рыбалка — не женское дело. И вдруг вот — на целых две недели. Говорит, там грибы, ягоды, баня при домике… Я не знаю, что и думать… Он был такой… Ну вы понимаете… И тут эта внезапная перемена… Вчера…

Наташа, не выдержав, разрыдалась. Нервы за последнее время у нее стали ни к черту. Все началось с Аллиных похорон. Еще тогда, на кладбище, она случайно поймала странный взгляд Эдика.

Ей отчего-то совсем не понравилось, как он смотрел на нее…

Анжела молча подвинула посетительнице коробочку с тонкими салфеточками «Клинэкс».

— Вчера, — повторила Наташа, немного успокоившись, — он меня назвал «Татушка». Он меня так называл, когда за мной ухаживал, уже сколько лет ко мне так не обращался… И глаза у него такие… Необычные, понимаете. В смысле выражение их. Я знаю его глаза, они другие… Я же помню!.. Я ему не верю…

Она снова судорожно всхлипнула и уткнулась в салфетку.

Плечи ее безмолвно сотрясались от рыданий.

— Я боюсь! — наконец с трудом выговорила Наташа и подняла голову. — Извините!

Она достала пудреницу, взглянула в зеркальце. Лицо было зареванное, опухшее, покрасневшее.

Ужасный вид!

Наташа Рудерман с трудом узнавала себя. Глаза уменьшились, сама похудела. Недавняя хохотушка в считанные недели превратилась в какую-то испуганную курицу…

Просто стыдно перед этой уверенной в себе дамой. Надо взять себя в руки, хватит трястись. Не зря же она пришла сюда, в конце концов. Элла Семакова заверила ее, что здесь ей помогут, все будет хорошо.

— Я боюсь с ним ехать, — уже тверже произнесла Наташа. — На какой-то остров… Я не знаю, что он задумал. Там больше никого не будет. Сын сейчас на море, в лагере… А не ехать тоже нельзя, муж ужасно обидится. Он уже на работе всех предупредил, готовится… Что мне делать?..

Она судорожно глотнула воздух.

— Не в милицию же бежать… Что я им скажу, они меня просто на смех поднимут… Мы поедем в Финляндию на машине, там в каком-то городе нас встретит агент, даст ключи, карту. На остров переедем на пароме, муж обо всем везде договорился. Мне ужасно страшно…

— Вы с кем-то еще на эту тему советовались, кому-то рассказывали? — строго поинтересовалась Анжела. — Вы ведь с кем-то из близких общаетесь?

— Нет, что вы! Кроме Эллы мне некому рассказывать. Она, кстати, просила привет передать, сказала, что вы ей очень помогли.

Анжела кивнула:

— Я помню Эллу. Но вы не сравнивайте. Ее случай был неизмеримо проще. Ее никто убивать не собирался.

Наташа побледнела. Она впервые услышала слово, которое сама боялась произнести.

— Вы, кстати, не знаете, как там у нее дела, у Эллы? — поинтересовалась Анжела. — Разрешились ее проблемы?

— Я, честно говоря, не знаю, — смутилась Наташа. — Мы что-то давно не общались.

— Ну и ладно. — Анжела ободряюще улыбнулась. — Если она все правильно сделала, то у нее уже все должно быть хорошо.

Наташа пожала плечами. Элла Семакова сейчас волновала ее меньше всего.

Хотя нехорошо — все же подруга; кроме Эллы ей действительно не с кем было поделиться.

Скажем, Наташа очень любила папу, даже девичью фамилию свою, как Эдик ни настаивал, не захотела из-за этого менять, но тем не менее папе никогда ничего на данную тему не говорила. Не хотела обострять, он и так к Эдику относится не самым лучшим образом.

К тому же папа сейчас на месяц уехал в командировку. И потом, вообще, после того как погибла Алла, папа еле очухался. Куда его еще нагружать…

А маме, с которой папа развелся сто лет назад, тем более ничего нельзя сказать, бог знает что начнется!..

Наташа была очень близка с младшим братом Володей, но он тоже сейчас далеко, в горах, занимается альпинизмом под руководством одного из сотрудников мужа, опытного скалолаза Кости Рачихина. Костя этот, между прочим, — разбитной малый, постоянно со значением поглядывает на нее.