Мария Галина - Гиви и Шендерович Страница 31

— Вот оно что! — сообразил Шендерович.

— Именно. Ну и я, еще в том своем воплощении, решил перенести алтарь. В иной сосуд, сообщающийся с нашим, и наполненный до краев горним светом. Где подлинная Скрижаль, в конце концов, придет и встанет пред подлинным царем.

Он величественно махнул рукой.

— Но оставим это. Время начинать.

— Что начинать? — Шендерович явно опешил.

— Делание, конечно!

Он поправил на груди цепь, мрачно сверкнувшую багряным светом, и кивнул брату Пердурабо. Тот извлек из складок бело-желтого балахона потрепанный увесистый том в кожаном переплете. По краям переплет был слегка обгрызен мышами.

— Именем этой Книги Закона…

Боже мой, думал Гиви, кто эти люди? Почему они странное вытворяют? И почему Миша себя так странно ведет? Нет, я, наверное, сплю. Потому что, если бы я не спал, разве Миша бы позволил такое с собой выделывать?

Он украдкой взглянул на Шендеровича, который, величественно кивнув, принял в руки из рук Мастера Териона увесистый серебряный посох, увенчанный какой-то малоаппетитной шишкой.

— Твой Жезл для всех Чаш, и твой Диск для всех Мечей, но не предавай своего Яйца!

— Ясное дело, — согласился Шендерович.

С плеч его спадала на клетчатый пол алая мантия, Дети стояли позади, один держал кувшин, время от времени щедро окропляя мантию Шендеровича чем-то, очень напоминающим воду, другой — кадило, раскачивая его по пологой дуге. В дальней точке дуги кадило внезапно выбросило струю едкого дыма прямо перед носом Гиви, тот отшатнулся и закашлялся…

— Действуй же, брат Пердурабо! Чего встал, как столб?

Брат Пердурабо выступил вперед и, склонившись над черным постаментом, трижды поцеловал Книгу Закона и положил ее на гладкую поверхность…

— Прими же жертву, Тайное Тайн, имя которому Хаос!

Шендерович насторожился и слегка попятился.

— А где жертва? — подозрительно спросил он.

— На алтаре, о, Бык Быков. Разве ты ее не видишь? Мы приносим в жертву живое астральное тело! Сущность, призванную раствориться в эфире. Я специально вызвал ее нынешней ночью и спеленал тонкими энергиями.

— А-а…

— Прости меня, Отец Отцов! Быть может, ты гневаешься, поскольку потребна тебе в качестве жертвы грубая материя? Так я могу…

Мастер Терион закрутил головой под капюшоном. Гиви на всякий случай тоже подался назад.

— Это… нет-нет, не надо, — поспешно сказал Шендерович. — Лично я — против. Грубая материя это… плохо влияет на астрал.

— Не тревожься, о, Прародитель Прародителей, Жизнь, Здоровье, Сила… из грубой материи мы подвергаем закланию лишь магических жуков из Книги Закона, да еще змею. Впрочем, — торопливо прибавил он, наткнувшись на холодный взгляд Шендеровича, — змея не умерщвляется по-настоящему. Ее просто варят в соответствующем сосуде, а в должный сезон выпускают на волю, освеженную и измененную, но оставшуюся собой…

— Тогда еще ничего, — кивнул Шендерович.

— Начнем же! — Мастер Терион нервно потер руки. — Пусть отрицательное Дитя станет слева от тебя, а положительное Дитя — справа, пока ты будешь произносить магическую формулу.

— Какую из многих? — холодно спросил Шендерович, — ибо формулам несть числа…

— Просто повторяй за мной, о, Светоч Светочей, раздвинувший границы мира!

Дети перегруппировались и встали по бокам Шендеровича, точно конвойные. Положительное Дитя взмахнуло кадильницей и дым ударил Шендеровичу в нос.

— О таинственная энергия в трех ипостасях! О, Материя, делимая на четыре и на семь!

— Тыри насемь… ап-чхи!

— О, вы, свободно ткущие покрывало эфира! Да исполнит каждый волю свою, подобно сильному, идущему по пути Звезды, навечно зажженной в веселой компании небес!

— В веселой компании… не без… ап-чхи!

— Знак, дурень! Про знак забыл!

— Сим знаком Человека и Брата…

Шендерович опять чихнул.

— Ну же, Потомок Потомков, Предок Предков!!!

— Что, ну, собственно? — поинтересовался Шендерович. — Я все сказал!

— Вещай!

— Ну, там… абракадабра… Бэмц!

— АБРАХАДАБРА! — завопил Мастер Терион, воздев руки к потолку пещеры. — Он сказал Слово. Могучее Слово! Великое Делание наше завершено!

— Ну?

— Теперь он скажет остальное.

Шендерович мялся и молчал. Пару раз он беспомощно оглянулся на Гиви, тот выразительно закатил глаза и помотал головой.

— Почему ты молчишь, Источник Знаний?

— Я не готов! — капризно, как примадонна, заявил Шендерович.

— Он не готов… — хором сказали Дети.

— Странно… — не менее ледяным тоном произнес Мастер Терион. — Он должен говорить… буквально вещать. Скрижаль должна говорить с ним! Брат Пердурабо, его ли ты узрел в хрустальной сфере?

— Да вроде его, — неуверенно отозвался брат Пердурабо.

— Ладно, раз так, я спрошу сам. Пусть меня информируют из более достоверных источников.

— Мастер, может, не надо?

— Везде дилетанты, все надо делать самому. А вы, Чада, присмотрите пока за Тельцом Тельцов. Если он тот, за кого мы его принимаем, то хорошо…

— А если нет? — поинтересовался Шендерович.

— Тоже хорошо, — ответил Мастер Терион, с ласковой рассеянностью бросая взгляды на черную отполированную поверхность алтаря.

Он задумчиво почесал голову под капюшоном, потом обернулся к Гиви. Гиви внутренне обомлел.

— Насчет этого вот, — задумчиво сказал он, — если мы его изымем из грубого мира? Сдается мне, он вызывает возмущение астральных связей и мунданных полей, а, брат Пердурабо?

— Лучше обставить все как положено, — солидно кашлянул брат Пердурабо, — чтобы не тратить жизненную силу понапрасну. А пока я запру его в энергетический кокон…

— Прошлый раз у тебя не кокон, а Бабалон знает что получилось.

— Ошибочка вышла, — сознался брат Пердурабо. — Практики маловато.

Он деловито водил вокруг Гиви руками, что-то бормоча. Гиви вздрагивал, как от щекотки.

— Порядок, — наконец сказал брат Пердурабо. — Изолирован на вполне приличном уровне.

— Тогда начнем.

— Начнем.

— Из Хесед я управляю Гебурой посредством пути Льва… этой перевернутой пентаграммой…

— Мастер…

— Не интерферируй…

— Мастер, ты обходишь посолонь, а надо — против!

— Ах, ты, Астарот! Из Хесед… Жезл сюда! Отдай жезл, о, Гость Гостей! Да шевелитесь же, чада! Благодарю… Указую сим жезлом в сердце пентакля, восклицая ГАДИТ!

— Кто гадит? — испуганно прошептал Гиви.

— Умолкни, — прошипел в ответ брат Пердурабо, который на протяжении всего делания нервно притоптывал ногой. — Ты же в коконе!

— О Малках бе Таришим ве-ад Руахот Шехалим, заклинаю тебя буквой Каф, которая есть сила и буквой Нун, которая есть Возврат, буквой Мем, которая есть Смерть и буквой Фе, которая есть бессмертие, явись!