Эллен Шрайбер - Темный рыцарь Страница 31

Поначалу мы медленно танцевали на лужайке под томительную, вялую мелодию и, должно быть, представляли собой еще то зрелище. Мало кому доводилось видеть двух готов, танцующих в темноте на площадке для гольфа. Но по мере того, как песни набирали темп, мы кружились все быстрее, пока не выбились из сил, а потом подбежали к озеру и зачерпнули в ладони воды. Свет от фонтана упал на мое отражение, а вот там, где опустил руки в воду Александр, по ней пошла лишь рябь.

Я посмотрела на него. Он весело улыбнулся в ответ, даже не заметив, что его отражение отсутствует. Неожиданно у меня защемило сердце. Наверное, тоскливо жить, никогда не видя собственного отражения?..

Запыхавшись, мы плюхнулись на газон вокруг лунки и подняли глаза к звездам. Небо было ясным, если не считать далеких облаков. Здесь, на открытой площадке для гольфа, мириады звезд смотрели на нас с небосвода и, казалось, подмигивали именно нам. Их не заслоняли раскидистые кроны деревьев, и не мешал яркий свет уличных фонарей.

Александр сел и достал из рюкзака две баночки.

— Чего хочешь, червяков-гамми[17], пауков или ящериц? — спросил он и снова полез в рюкзак.

— Червяков, пожалуйста.

Мы выпили и стали жевать ярко окрашенные мармеладки.

— А каково это, никогда не видеть своего отражения? — спросила я, ибо его отсутствующий образ по-прежнему не шел у меня из ума.

— Так ведь ничего другого я никогда и не знал.

— А откуда тебе известно, как ты выглядишь?

— По картинам, рисункам. Когда мне было пять лет, родители заказали наш семейный портрет одному из своих знакомых художников. Мы повесили его над камином в нашем румынском доме. Ничего красивее я раньше не видел. Художник уловил освещение, ямочки на щеках моей матери, радость в глазах отца, и все благодаря нежным мазкам своей кисти. Он сумел ободрить меня, когда мне было одиноко и грустно. Этот человек заглянул мне в душу, и тогда я понял, что хочу заниматься именно этим.

— Ему понравилось, как ты выглядел?

— Я уверен, что выглядел гораздо лучше, чем мое отражение, которого и быть не может.

В голосе Александра послышалось волнение, как будто он выражал свои мысли в первый раз.

— Мне всегда было жаль, что люди так много времени проводят перед зеркалом. Они возятся с волосами, макияжем, одеждой, и все для того, чтобы произвести впечатление на окружающих. Действительно ли они видят в зеркале именно себя? Не видят ли они то, что хотят увидеть? Как они чувствуют себя в связи с этим, хорошо или плохо? А больше всего мне хотелось знать, основывают ли они свое представление о собственном облике на этом отражении?

— Ты прав. Мы действительно проводим уйму времени в заботах о нашем внешнем облике, вместо того чтобы сосредоточиться на том, что у нас внутри.

— Художник обладает способностью уловить внутреннюю суть того существа, которое он видит, и выразить это на холсте. По моему разумению, это гораздо романтичнее, чем видеть себя в холодном стекле.

— Поэтому ты рисуешь портреты, такие как тот, где я изображена на Снежном балу?

— Да.

— Должно быть, трудно быть художником среди вампиров?

— Да. Я совершенно не вписываюсь в наше сообщество, потому что предпочитаю созидать, а не разрушать.

Неожиданно Александр поднял глаза на луну, встал, схватил ветку, упавшую с одного из деревьев и валявшуюся у озера, снял с себя пояс и привязал ветку к ручке зонта. Потом он убрал флагшток и воткнул зонтик в лунку.

— Что ты делаешь? Хочешь прикрыться от лунного света?

Неожиданно я услышала звук включившейся дождевальной машины. Поливальный агрегат осыпал дождичком траву, а заодно и мои ноги. Я хихикнула.

— Это такой кайф! В жизни не думала, что площадка для гольфа может быть такой красивой.

Мы целовались под искусственным дождиком, пока не заметили, что вдалеке сверкнула натуральная молния.

Я быстро схватила наши напитки и плеер, а Александр спрятал зонтик.

— Прости, что вышло так недолго, — сказал он, когда мы пустились в обратный путь.

— Ты шутишь? Все было великолепно, — сказала я и быстро обняла его. — Во всяком случае, к гольфу у меня теперь совсем другое отношение.

21

Следующие несколько дней я ходила в школу, гуляла с Беки и Мэттом, избегала Тревора, возвращалась домой и возилась с Кошмаркой, а после заката старалась побольше времени проводить с Александром. Мы смотрели фильмы, обнимались и слушали музыку в темноте.

К субботе я устала, проспала весь день и встретилась с Александром в сумерках у его особняка. Это был вечер весеннего карнавала. Раньше мы с Беки всегда ходили на этот карнавал вместе, на сей раз собирались прийти раздельно, каждая под руку со своим кавалером.

Мы с Александром появились вскоре после заката. Между двумя арками, сделанными из разноцветных воздушных шаров, находилась белая будка. Александр подошел к старому Джиму, который продавал билеты. Люк, датский дог, сидел у его ног.

— Два, пожалуйста, — попросил Александр и заплатил за нас.

— Знаю, ты спишь в одном из пустых гробов, — проворчал Джим.

— Я не спала на кладбище уже много месяцев, — возразила я.

Он недоверчиво глянул на меня.

— Ну смотри, если поймаю, то все расскажу родителям. Ты меня знаешь.

Александр взял меня за руку и увел от старого Джима через арку, украшенную воздушными шарами.

Карнавал устроили на нашем школьном футбольном поле. Там были киоски с домашними пирогами, сосисками, обжаренными в кукурузном тесте, сахарной ватой и мороженым и всякого рода аттракционы вроде чертова колеса, скремблера, комнаты смеха, серсо, игры в крестики-нолики и призового кольца для бросания мяча. Пахло сахарной ватой и жареными кукурузными початками.

Мы с Александром прошли через толпу как принц и принцесса тьмы, но он не замечал, какое впечатление производит на других, потому что сам походил на ребенка, впервые попавшего в парк развлечений и не знающего, с какого аттракциона начать.

— Неужели ты никогда не бывал на карнавале? — спросила я.

— Нет. А ты?

— Конечно бывала.

— Эй, привет, — услышала я знакомый голос.

Я обернулась и увидела, что мои родители сидят за переносным столиком, уминая сосиски в тесте.

Александр пожал руку моему отцу и вежливо поздоровался с мамой.

— Может, хотите посидеть с нами? — предложила она.

— Ну да, была им охота проводить весь вечер в стариковской компании, — вмешался папа. — Развлекайтесь, ребята.

Он полез в бумажник и предложил мне двадцатку.

— Я угощаю сам, мистер Мэдисон, — сказал Александр.