Сьюзен Хилл - Женщина в черном Страница 32

Сначала, несмотря на грязь, почва под ногами оставалась твердой, и я смог развить приличную скорость. Ветер, дувший мне в лицо с дельты реки, был обжигающе холодным, мои глаза заболели и начали слезиться, поэтому мне пришлось вытереть их, чтобы сохранить ясность зрения. Теперь Паучок громко лаяла, она испугалась, но я все еще видел ее. Я окликнул собаку, стремясь приободрить ее. Затем и сам ощутил, какой вязкой и неустойчивой стала вдруг земля под ногами — болота медленно, но верно вступали в свои права. Стоило мне опустить ногу, как ее тут же начинало засасывать, и мне приходилось прилагать усилия, чтобы высвободить ее. Вода вокруг меня была темной и глубокой, начинался прилив, он накрывал болота, и я, скорее, уже не шел, а перебирался вброд. Наконец, задыхаясь и каждую секунду превозмогая себя, я оказался рядом с собакой. Она едва держалась на поверхности: ее лапы и половина туловища уже исчезли под крутящейся, засасывающей трясиной, а острая морда была запрокинута, она все время лаяла, но это давалось ей с большим трудом. Два или три раза я порывался броситься к ней, но мне приходилось отступить из страха, что я сам увязну. Я пожалел, что у меня не было палки, которую я мог бы ей бросить, лучше с крюком, чтобы зацепить за ошейник. На мгновение меня охватило отчаяние, я оказался один посреди бескрайнего болота, под грозовым небом, по которому стремительно неслись облака. Меня окружала лишь вода, а зловещий дом стал единственным ориентиром на многие мили.

Но я понял: если начну паниковать, то сгину, и эта мысль вызвала у меня ярость. Очень осторожно я лег плашмя на тину, стараясь как можно плотнее прижаться телом к островку твердой почвы, вытянулся во всю длину и медленно пополз, хватая ртом воздух, пока наконец не дотянулся до утопающей собаки. Я выдохнул, схватил Паучка за шею и дернул на себя. Я тянул и тащил ее, не переставая удивляться, какой небывалой силой наделили меня ужас и отчаяние. Последовали мучительные мгновения, когда мы оба сражались за наши жизни с коварной трясиной, желавшей утащить нас на дно. Я почувствовал, как мои пальцы крепко сжимают скользкий, мокрый мех и кожу собаки, и понял, что смогу удержать ее и победить. Собрав все свои силы, я пополз назад, на твердую почву. Неожиданно собака поддалась, и битва оказалась выигранной. Я перевернулся на спину, крепко сжимая Паучка, мы оба промокли и перепачкались грязью, в груди у меня горело, мои легкие едва не разорвались, суставы рук ныли так, словно я вывихнул их, а возможно, так оно и было.

Мы лежали совершенно измотанные, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Я даже усомнился, смогу ли снова встать, таким я чувствовал себя слабым, обессиленным и потерянным посреди этого болота. Несчастная собака тяжело и сдавленно дышала и терлась об меня мордой. Без сомнения, мы оба испугались и нам обоим было больно. Я едва не задушил ее, когда крепко ухватил за шею. Но все-таки мы выжили. Немного передохнув, я взял Паучка на руки, как ребенка, и, покачиваясь, побрел через болота к дому. Пройдя немного, я поднял голову. В одном из окон на верхнем этаже, в единственном окне с перекладинами, я заметил чью-то фигуру. Это оказалась женщина. Та самая женщина. Она смотрела на меня.

Паучок скулила у меня на руках и время от времени сдавленно кашляла. Нас обоих била сильная дрожь. Сам не знаю, как мне удалось добраться до лужайки перед домом, но когда я очутился там, то услышал звук. Он доносился со стороны насыпной дороги, которая наконец-то стала проступать над водой. Начинался отлив. Это был звук приближающегося экипажа.

Связка писем

Передо мной вспыхнул яркий свет, я стоял и смотрел на него — точнее, чувствовал, как он пронзает меня, мой мозг через глаза. Я попытался отвернуться, но голова вдруг стала совсем легкой, она уже не держалась на плечах, а кружилась и парила в воздухе как пух от одуванчика.

Внезапно свет исчез, и когда я открыл глаза, мир снова обрел привычные очертания и все вокруг стало таким, как прежде. Я лежал на кушетке в столовой с подушкой под головой, а надо мной нависло большое раскрасневшееся и обеспокоенное лицо Сэмюеля Дейли. В руке он сжимал карманный фонарик, и я понял, что он, должно быть, светил этим фонариком мне в глаза, — я счел это довольно грубой попыткой разбудить меня.

Я сел, но в тот же момент стены комнаты стали двигаться и сжиматься, я почувствовал слабость, и мне пришлось снова лечь. Внезапно пережитое с небывалой силой обрушилось на меня, я вспомнил, как гнался за собакой по мокрому болоту, как пытался ее вытащить, а затем — силуэт женщины в черном в окне детской и звук, который напугал меня так сильно, что я потерял над собой контроль и лишился чувств.

— Но двуколка… лошадь и двуколка…

— Стоят у дверей.

Я в недоумении уставился на него.

— Мне нравится ездить на ней. Люблю путешествовать спокойно, никуда не торопясь. К тому же через насыпную дорогу гораздо безопаснее переправляться в экипаже, чем на автомобиле.

— А, — протянул я и почувствовал огромное облегчение, осознав, что звуки, которые я услышал, издавали реальные лошадь и экипаж.

— А вы что подумали? — Мистер Дейли пристально смотрел на меня.

— О двуколке?..

— Да.

— Я подумал… что это был кое-кто другой.

— Наверное, Кеквик, — спокойно сказал он.

— Нет, нет. — Я сел. На этот раз я поднялся осторожнее, и стены комнаты уже не расплывались у меня перед глазами.

— Вам бы сейчас поберечь себя.

— Мне уже лучше… все хорошо. Это… — Я вытер лоб. — Я хочу пить.

— Вода рядом с вами, около вашего локтя.

Я повернулся и увидел кувшин с водой и стакан. Я пил с жадностью, и с каждым глотком чувствовал, как силы возвращаются ко мне, а нервы успокаиваются.

Чтобы не мешать мне, мистер Дейли отошел от кушетки и уселся на стуле напротив.

— Я все время думал о вас, — признался он наконец. — И эти мысли огорчали меня. Мне было не по себе.

— Разве сейчас не раннее утро?.. Я, кажется, потерял чувство времени.

— Еще достаточно рано. Мне не спалось. Как я уже сказал, вы все не выходили у меня из головы.

— Странно.

— Правда? Мне так не кажется. Не вижу в этом ничего странного.

— Возможно.

— И думаю, я приехал очень вовремя.

— Да, в самом деле. Я вам очень благодарен. Вы, наверное… перенесли меня сюда? Я ничего не помню.

— Мне приходилось таскать и большую тяжесть на своей спине, а вы совсем худой — кожа да кости.

— Я очень рад видеть вас, мистер Дейли.

— У вас есть на то причины.

— Есть.

— На этих болотах и прежде тонули люди.

— Да-да, теперь я об этом знаю. Я чувствовал, как меня и собаку засасывает. — Я стал подниматься. — Паучок…